Иар Эльтеррус - Утро черных звезд

— Прошу прощения, конечно, но не могли бы вы призвать к порядку вашего спутника, которого оставили возле катера. Мне только что сообщили, что он творит нечто несуразное.

Леон, ничего не говоря, повернул голову и уставился на Ита. Тот тут же покраснел.

— Мы оставили Скрипача по твоей просьбе и под твою ответственность.

— Я разберусь, — Ит встал. — Если вы позволите, конечно.

— Буду рад, — Леон снова посмотрел на главу Совета.

— Ниро проводит уважаемого Ита, — без промедления сообщил тот.

Молодой Постигающий поклонился в ответ и указал рукой на дверь. Ит поспешил за ним. Скрипач действительно способен натворить черте что, были прецеденты.

Боевая станция мягко снялась с орбиты, едва только дварх-капитан с помощником оказались на борту, и двинулась в сторону допотопного корабля. Тот на это никак не среагировал.

— Предупредительный выстрел! — скомандовал Илья. — У них по курсу в полутора километрах.

Один из наростов гиперорудий на борту огромного черного шара налился светом и мигнул. В полутора километрах перед ржавым кораблем образовалась пространственно-временная аномалия, однако он не обратил на это никакого внимания, продолжая двигаться вперед.

— Не реагируют, — эмообраз Ланга переливался цветами задумчивости.

— Вестарх! — позвал капитан одного их двархов станции. — Ты просканировал это корыто?

— Если бы! — недовольно ответил с потолка тот. — Не могу. У них какая-то защита, структура которой мне непонятна. Боюсь, что наши залпы им, что слону дробина. Единственное, что могу сказать — на этом корабле находятся очень сильные эмпаты. Не слабее, а то и сильнее Адай Аарн.

— Огонь на поражение! — приказал Илья.

И ничего не случилось. Дварх оказался прав, залп гиперорудия боевой станции, способный расколоть надвое планету, не причинил ржавому самовару ни малейшего вреда. Это было невозможно, однако было так.

— Весело… — присвистнул капитан. — И что делать будем?

— Сейчас я попробую по ним ударить, — недовольно пробурчал дварх. — Погляжу, что из этого выйдет. А остальные наши присмотрят. Не нравятся мне что-то эти товарищи. Гнилью какой-то от них несет.

Аарн переглянулись и дружно включились в биоцентр станции, желая понаблюдать за схваткой в реальном времени. Их мышление разделилось на множество потоков и ускорилось в десятки раз. Они теперь видели все вокруг на несколько световых лет во всех доступных диапазонах, только чужой корабль виделся слепым пятном. Однако это слепое пятно медленно двигалось к планете и от него несло непонятной угрозой.

Дварх начал воздействие, позволив через биоцентр наблюдать за этим. Картина была странной, ни на что знакомое не похожей. Казалось, к слепому пятну отовсюду потянулись переплетающиеся и извивающиеся потоки света. Тьма, сконцентрировавшаяся в центре пятна, заколебалась, сжалась, пытаясь отдалиться от жалящего ее света. А затем одним толчком выплеснулась наружу. Илью с Лангом обжег безмолвный крик боли дварха. Но Вестарх не сдался и усилил нажим. Тьма тоже сдаваться не собиралась, и от нее в сторону станции рванулось щупальце и ударило в плетение дварха, он бешеным усилием отсек щупальце, но после этого его присутствие перестало ощущаться. Однако находящиеся на ржавом корабле не учли, что дварх был не один. Остальные одиннадцать объединенным усилием создали вокруг слепого пятна сплошной кокон света и резко сжали его. Пятно исчезло.

— Вестарх! — позвал Илья, выйдя из слияния.

— Вестарх не может ответить, он сильно пострадал, — ответил кто-то другой из двархов. — Сейчас мы помогаем ему сохранить целостность.

— А что вообще произошло?

— Они оказались много сильнее, чем мы думали. Только наш объединенный удар смог справиться с ними, да и то мы их не уничтожили, а всего лишь отогнали. Но досталось им порядочно — это я могу гарантировать. На последнем этапе мы почти пробились через их защиту и обнаружили на корабле разумных. Это люди, обладающие некой странной силой. И, что удивительно, религиозные фанатики. Не могу утверждать это со стопроцентной точностью, но мне так показалось. И они очень опасны. Со столь опасной системой, объединяющей разумных в нечто непонятное, мы еще не сталкивались.

— А наше оружие против них бессильно… — с горечью протянул капитан.

— А вот не скажи! — возразил дварх. — Мы использовали только гиперорудия, которые создают рассеивающиеся через две-три секунды аномалии. На наши залпы они не обратили ни малейшего внимания, тогда как залпы далатской планетарной обороны дважды отгоняли их. Из этого следует, что мы просто использовали не то оружие.

— Думаешь, мезонные пушки могут помочь справиться с ними? — оживился Илья.

— Надеюсь. Помимо них еще стоит попробовать гравидеструкторы и другие виды вооружения. Еще предлагаю немедленно сообщить в Аарн Сарт, пусть наши ученые поломают головы, может и придумают что-нибудь.

— Да, связаться нужно немедленно. И запросить помощь. У нас недостаточно кораблей для исследования пораженных реакцией областей этой галактики.

Через три дня вызванный дварх-капитаном Мальцевым сборный флот Ордена совершил переход между вселенными и вышел из гиперпространства в десяти световых минутах от столичной планеты Далата. Командование флотом приняла сама Белая Стерва, дварх-адмирал Дарли Эстель Фарлизи. Легендарный флотоводец не стала терять времени, она сообщила о своем прибытии Совету Постигающих Далата, поставила возле всех уцелевших планет конклава на боевое дежурство атакующие эскадры, а все остальные корабли отправила на исследование пораженных областей.

Теперь оставалось только ждать.

Пространство

Все оттенки белого

— А-иии, а-иии, а-иии, таваи! А-иии, таваи ран! А-и таваи гайси, таваи ран! — тянули голоса. В крошечных каютах корабля такому количеству поющих собраться было негде, поэтому пели в коридоре. Пели весело, звонко, молодые голоса лились, как весенний ручеек, и песня, восхвалявшая Единого Неделимого Создателя, разносилась по всему кораблю.

Шестнадцатилетний Ими-ран стоял, вернее, висел, вцепившись рукой в какой-то выступ на переборке, и слушал, затаив дыхание. У него самого голоса не было, но он обожал слушать, как поют другие. Слова одной из Священных Песен наполняли душу белейшим светом, от звуков, от слов делалось настолько хорошо на душе, что хотелось плакать от счастья. И он, конечно же, как всегда заплакал. А потом еще с минуту наблюдал, как слезы сверкающими жемчужными шариками расплываются в разные стороны.