Возгласы прошлых лет. Часть первая - Сергест Деснен
Глен ступил за порог в хижину, лишённую хоть какого-нибудь света, но что-то или кто-то зашуршало в темноте. Светом освещалась комната только на миг, но даже так ничего не было видно. О своём присутствии нечто стало предупреждать тревожным мычанием, словно бык звучал в углу, только хрипящий и явно старый.
Глен затворил дверь, и в полутьме, в полумраке проглядывал нечто трясущееся и забитое в углу, мрачное, как и темнота вокруг него. Точнее, это был один большой комок, но даже так было не понятно, так как перед глазами явилась рябь.
Глен шагнул с осторожностью, а половицы под ним заскрипели. То, что забивалось в угол, кажется, пугнулось и заныло.
Правая рука Глена была на арбалете, а левая обхватывала рукоять кинжала. Сделав ещё несколько размеренных шагов, Глен проглядел тёмный силуэт в углу. В кромешной тьме, едва на мгновение после удара молнии, Глен узрел то, что забивалось в угол. Что-то тёмное восстало тенью и ужасно закряхтело, будто это был старик. Вместо радостного приветствия тень яростно заорала и кинулась в сторону Глена, опрокинув стол и стулья. Тень мычала и издавала звуки тревоги. Она словно тряслась и, поднявшись на одном уровне с Гленом, стала жутко смердеть потом.
Глен содрогнулся и едва успел отступить, недоумённо произнеся:
– Что ты такое?
А далее послышался свист клинка. Мгновенный, но показалось, что долгий. Клинок пришёлся слева и едва осветился снова сверкнувшей молнией, но не задел Глена. Свет показал меч, вложенный в руку заросшего, старого старика. Потного и мокрого. Глаза его словно вытекли и остались тёмными синяками над щеками.
За этот миг Глен сразу разглядел старика. Видевший испуг человек, пронизанный страхом и горестью, выглядел даже лучше, чем то, что восстало перед ним. На нём просто не было лица, и вместо него излучалась потеря всех жизненных сил. Кожа была изувеченной, в шрамах и ссадинах. Борода и волосы седыми, почти что белыми, словно ужас пронизывал его.
Рубящий удар снова пришёлся слева, правда, слишком неторопливый и явно отчаянный. Глен, тут же выхватив кинжал, отразил клинок и придержал его, внимательно посмотрев тому в глаза. Вновь свет за окнами осветил комнату внутри, и Глен тут же ужаснулся. Кинжалом он придерживал пламенеющий клинок: волнистый и с вырезанными рунами на нём.
Старик в тот же миг вытаращил глаза, всматриваясь под капюшон Глена. Он испуганно заорал:
– Умри, ублюдок Эльна!
Глен узнал его по голосу: гнусавому и глубокому, но только теперь звучал он старчески.
– Юндар? – на удивление произнёс Глен, надеясь, что он ошибается.
То, что держало меч, раньше, было великим магистром, свершившим тридцать семь приговоров. И он давил на клинок со злобой. Даже слышался особенный скрип соприкасающихся зубов, но потуги его были тщетны. Он шипел и кряхтел, но после того как Глен наставил на его лоб арбалет, мигом перестал издавать любой звук.
– Опусти меч, Юндар, – громогласно пригрозил Глен. – Брось меч!
Меч из рук вывалился на пол и ударился со стальным звуком. Сам же старик с грохотом откинулся назад, сбив стул позади. Он мгновенно забился обратно в угол и стал причитать:
– Огонь. Пламя. Огонь. Пламя. Огонь. Пламя…
Покрытый тьмой Глен, грохочущим голосом прозвучал снова:
– Юндар! Ты помнишь это имя?!
Но получил в ответ только лишь:
– Огонь. Пламя. Огонь. Пламя…
С каждым повторением его голос звучал всё громче и хрипел с особой дрожью.
Снова разразился гром, а за ним вновь осветили хижину сверкнувшие вдали молнии. Глен лишь стоял, полуосвещённый, а глаза старика необычно засверкали. На столе Глен разглядел фонарь и пару свечей, выплавленных почти до основания. Свиной кишок на фонаре был разорван в клочья и свешивался.
Под завывания Глен достал огниво из подкладки промокшего до нитки кафтана. Благо камни были едва влажными, он чиркнул ими резво и сильно. Искры мигом вылетели и подожгли фитиль одной из свеч. После поднеся её к фонарю, он увидел, что комната озарилась тусклым светом. Он зажёг все свечи, что стояли на столе. Было важно, чтобы старик видел его лицо. Тот лишь накрылся плащом, чтобы укрыться от света. Судорожно забиваясь в угол, словно пытаясь переломить обширные балки стен, старик не переставал повторять:
– Огонь. Пламя. Огонь. Пламя…
В моменте он сказал это с насмешкой и зловеще гоготнул, а после захихикал пискляво. Рот его был весь в слюнях, стекающих слизью по седой бороде. Губы дрожали, словно от холода. Плащ его был весь изорван в клочья, как и остальные лохмотья. Лоскутами они висели на его ногах, едва прикрывая босые и грязные ступни, которые, содрогаясь, он ставил друг на друга снова и снова.
– Огонь. Пламя. Огонь. Пламя… – взвыл он снова.
Глен шустро шагнул к нему и схватил за грудки:
– Юндар! – прокричал он ему в лицо, но тот только извивался и вырывался.
Кулак Глена налился кровью и влетел в тревожное лицо. Хлестнув слюнями, старик на миг был потрясён, словно вернулся из своих закутков, но снова проговорил:
– Огонь. Пламя. Огонь. Пламя… Он поведал мне о величественном огне. Пеплом станет земля, а каждый житель Ильдарии огнём вспыхнет изнутри.
Кровь в поджилках Глена так и норовила выплеснуться из сосудистых оков. Он напрягся и со всей силы швырнул измождённое тело к окну.
– Приди в себя, Юндар! – снова громом прозвучал Глен, а молнии вновь осветили хижину внутри.
На миг показалось, что, изведённый предрассудками, пришёл в себя и, высунув язык, стал водить им по жёлтым зубам. Глен прибавил ударом мокрого сапога по его лицу. Тот лишь охнул от боли и попытался отползти, но крепкие руки Глена не позволили ему. Он ударил его кулаком в брюхо, нагнулся и снова схватил за ворот:
– Вы ополоумели, Юндар!
Неожиданно старик схватился за руки Глена:
– Альвет! Слишком поздно! Мы обречены! – он растеряно воскликнул сквозь седые патлы, которые поднимались от исходившего воздуха из его уст. – Ты ублюдок Эльна! Таких, как я сотни и мы низвергнем твой ветхий род. Пред ликами великого, на глазах его стражных отправим тебя к праотцам. Огонь… Пламя…
Глен недовольно удивился:
– Ты помнишь меня? Помнишь Глена Локрога?! – он гневно прозвучал в полутьме.
– Мне плевать, кто ты. Мы все станем пеплом, но никогда не умрём. Он и есть смерть! – Старик словно замер и, бросив руки, забился обратно к углу. – Огонь. Пламя, – продолжил он.
В этом углу пахло нечистотами, да так, что глаза Глена стало резать, а дышать здесь было смертельно.
– Какой огонь? Какое пламя? – Глен прокричал в его лицо, испытывая
