Инферно - Doktor
Сейчас девушка с замиранием сердца слушала, как мужчины обсуждают результаты проведенного эксперимента. Катенька по-детски чувствовала замаскированную за умными словами легкую растерянность взрослых, и это пугало ее, так как она привыкла уже к ощущению надежности и стабильности в жизни. В ней шевельнулось затаившееся в прошлом нечто, напомнив о кошмаре, в котором жила еще недавно. Однако она по-другому воспринимала этот страх, осмысленно и спокойно, осознавая свою готовность бороться за ту жизнь, которую получила как в подарок от окружавших ее сейчас людей.
Она поняла, что ничего нового, как ни странно, им узнать не удалось. Даже под гипнозом она подтвердила то, что уже много раз говорила следователям и врачам. Время встречи с предполагаемым гипнотизером не превышало секунды. Он окликнул ее и, когда Катенька повернулась на голос, щелкнул пальцами. Яркая вспышка ударила по глазам, после чего незнакомый молодой мужчина отдал ей оружие и спокойно пошел дальше, не сказав больше ни слова. Катенька, проводив его взглядом, развернулась и энергично, словно жизнь вдруг приобрела смысл и реальную цель, направилась к воротам парка, машинально пряча оружие под одежду. Дойдя до беседки, девушка поняла, что ее цель в жизни — отыскать и убить мужчину, сидящего к ней спиной и что-то весело рассказывающего окружавшим его людям. Вот тут волна протеста всколыхнула ее сознание. После гибели отца и смерти матери, Катенька воспринимала каждое убийство или просто уход из жизни как вселенскую катастрофу, как разрушение устоев мира. Именно поэтому она сама продолжала жить, жестко пресекая периодически рождавшиеся подлые мыслишки прекратить все разом, отправившись вслед за матерью и отцом. Сознание раскололось. Одна его часть вынудила достать оружие и направить на мужчину, а вторая… Вторая заставила просить у него помощи, одновременно подавляя чужую волю, заставлявшую убить. Свое оказалось сильнее привнесенного и Катенька, постепенно успокаиваясь, отбросила пистолет, не став стрелять…
Владимир Святославович и его гость, известный гипнотизер, изначально предполагавшие наличие стороннего кодирования, были поражены временем, прошедшим между началом и окончанием этого процесса. Рассказ девушки не мог быть не искренним. Она поддалась гипнотическому воздействию и благополучно вспомнила происходившее тогда, однако в ее слова, даже сказанные под гипнозом, было трудно поверить специалисту. Именно этот факт вызвал растерянность гипнотизера, передавшуюся и Владимиру Святославовичу.
— Понимаете, — сказал мужчина, отставив, наконец, опустевший бокал, и задумчиво глядя на пляску языков огня в камине, — этого просто не может быть. В своей среде я довольно известен и считаюсь сильным… Э-э…
— Специалистом, — подсказал Владимир Святославович.
— Пусть так, — покладисто согласился гость, — смысл в том… Вы видели, сколько мне потребовалось времени, что бы достичь необходимого уровня воздействия на девочку? У нее очень сильное сознание, большой потенциал. С ней очень трудно работать, поверьте. Нужно, образно говоря, попотеть, что бы подавить ее волю и ввести в требуемое для восприятия команд состояние. Мне потребовалось десять минут. Может меньше, но я перестраховался, что бы не травмировать психику ребенка. Менее сильному потребуется много больше. Но секунда! Молчком! Щелкнул, сунул пистолет и все? Это просто невозможно, но, тем не менее, невозможно и не верить девочке.
— Может невозможно на нынешнем нашем уровне знаний или техники? — задумчиво сказал Владимир Святославович.
— Что вы имеете в виду?
— Видите ли, уважаемый, — тщательно подбирая слова, сказал Владимир Святославович, — что есть гипноз? По большому счету гипноз, если описать его в технических терминах, есть запись управляющей программы в сознание человека. Этот процесс, конечно, с большой натяжкой, можно сравнить с работой программиста компьютерной техники.
По виду гостя было заметно, что он собрался возражать, но, вдруг передумав, сказал:
— Если с очень большой степенью допуска, то да. Хочу лишь предостеречь от проведения прямых параллелей. Человек — не компьютер.
— Ой ли? Не механический или электронный — да, но биологический. Дыхание, сердцебиение, пищеварение и иное — все это процессы, которые мы не контролируем осознанно. Они повинуются некой программе, вписанной в нас при рождении. Только программист — природа.
Увидев протестующее движение гостя, Владимир Святославович поспешно пояснил:
— Да упрощаю, иначе можно спорить до умопомрачения, вдаваясь в мелкие подробности. Этак мы влезем в дебри несусветные. Я лишь теоретизирую, уж простите дилетанта…
— Если честно, то в ваших словах есть рациональное зерно.
— Совсем уж упрощая и фантазируя, можно допустить, что человек — компьютер, имеющий от рождения базовые управляющие программы. Кроме того, он способен воспринимать временные или корректирующие информационные пакеты через порты ввода — вывода, а именно через органы осязания, обоняния, слуха…
— То есть глаза, уши вы приравниваете к этим самым портам…
— Я же оговорился, исключительно теоретизируя и фантазируя… Так вот это подобно тому, как на компьютер в процессе эксплуатации устанавливают различные программы, вступающие во взаимодействие с базовыми. Фотошоп, там, игрушки, проигрыватель, 1 С… Разные. Они не влияют на основные программы, определяющие работу, но в момент, когда активированы, весьма эффективно действуют, базируясь на этих самых основных программах.
— Вы хотите сказать, что кто-то смог изготовить аппаратуру, способную установить в наш био-компьютер игрушки или фотошоп?
— Именно. Катенька говорила о вспышке. В данном случае работает визуальный порт ввода вывода, то есть глаза. Это как ИК-порт у компьютера. В световой вспышке закодирован сжатый управляющий сигнал, не улавливаемый собственно глазом, но воспринимаемый мозгом. Девочка получила закодированную посылку, легшую на мозг и активировавшую необходимые базовые программы. Например, идти не просто так, а именно туда, куда нужно. Теоретически это возможно. Фантасты давно об этом писали.
— Ключевое слово «фантасты», — возразил гость, — боюсь сейчас это все же невозможно.
— Кто уследит за развитием науки и техники? — пожав плечами, задумчиво сказал Владимир Святославович. — Еще недавно, в середине восьмидесятых годов прошлого века в СССР был всего один телевизионный канал. В некоторых регионах, например в
