Днем с огнем (СИ) - Вран Карина

— Рад слышать, — выдавил, окончательно признав свою неправоту. — Несказанно рад.

— Кроме того, я уполномочен сообщить тебе некоторые детали расследования, — казенно ронял слова младший лейтенант. — После того, как мы обследовали дом и участок, Ковен получил разрешение провести ритуал. Поиск и распознание. Не могу озвучить всех подробностей, но вывод — могу и озвучу. Дарию Берегову убил человек. Не кто-то из мира Ночи. Это все.

Я сбросил звонок. Молча уставился на сияющего парадника, явно услыхавшего все до словечка.

— И что получается? — спросил я вслух.

Не нечистиков, скорее, себя.

— Подумай: вы многажды наезжали в загородное владение, — подключился к вразумлению меня овинник. — Вы соседствовали с ведьмой Дарией. Тебя видели, знали, что ты — соседский ребенок без дара. Твоего родителя знали в мире Ночи. Отчего б и родителю о мире Ночи не знать? Как и поделиться знанием с отроком.

Кивнул, отчасти соглашаясь. Как было сказано Златой об уводимом ребенке? "Так, какой-то пацан". У родителя осведомиться, знал ли он о мире Ночи, я не могу. Как в ближайшее время и родительницу не спрошу. Этот ее Париж, будь он неладен…

— И как тогда они меня нашли? — раз уж нечисть прозорливее меня, пусть поломают головы и над этим. — И с чего вообще приплели к делу?

— Сам сказал: могли соседи заметить в день визита, — сделал лапкой шерстистый. — Ритуал мог показать твои касания. А как нашли: дороги небесные для сорок все открыты. Иском искать — искомое брать.

Это был вечер весомых ударов по самооценке.

— Мотив? Повод? — понесло в другой край меня. — Чего ради бы мне убивать тетку Дарью? Типа: мальчик соседский узнал, что тетя за забором — ведьма, и пошел ее казнить? Это же бред.

— Тебя и шугнули одними словесами, — поддел меня Кошар. — Одно то свидетельствует: наговорил ты на сыскарей. Они-то тебя знают, как огневого владыку. Не как соседского мальчика.

Я только рукой махнул. Меня бросило в очередную крайность: в ту, где важно было не почему, а как. Ведьма же должна быть как-то более защищенной, чем обычная женщина. Даже если она дома, на своей территории. Особенно, если она дома, на своей территории.

— Как с шишкой Феди Ивановны? — высказал вслух наиболее адекватное соображение. — Чтобы ведьму убить человеку, надо же постараться, так?

— А вот этому — верю, — парадник прекратил сиять от осознания своей правоты. — Голыми руками ведовку не взять.

— А если Дарье тоже сказали что-то эдакое… — задумался я. — То, выходит, это те же, так их, шахматисты. И что слова, которых не помнит Федя Ивановна, могут быть сказаны обычным человеком.

— Досюльный обычай не ведает сходного, — овинник спрыгнул с подоконника. — Допрежь не бывало…

— Все эти прогрессии — к худу, — закивал парадник.

— Оставим, — махнул рукой, повторяя за специалистом по древностям уместное словцо. — Мне на завтра назначили встречу. Тот-не-знаю-кто. Хотелось бы к ней подготовиться. Как насчет урока, хвостатый советник? Желательно не слишком масштабного, чтобы обойтись квадратными метрами санузла?

— Об уроках и встречах, — с гордым видом повернулся ко мне манул. — Вурдалачьи пальцы зря мучил. Как живой огонь прошел, внешнее перестало быть следом. А что за ум взяться решил, хвалю. Не рассиживайся, коли серьезно настроен.

Я тут же встал и собрался последовать за наставником. Шерсть ли там, хвост ли, а знает он всяко больше моего. Сигнал мобильника затормозил на время мой ученический порыв.

— Джо? — удивился я вслух входящему вызову. — Быстро мой привет дошел. — и, уже к коллеге обращаясь. — Приветствую красноглазых!

— Вечера, АБ, — откликнулся Женя. — Скажи, пожалуйста, ты с моей женой не пересекался недавно? С меня ростом, темненькая, особая примета — гитара, без которой она никуда.

"Жена", — я поперхнулся.

— С кем-то, подходящим под твои приметы, я пообщался, — сверился с часами, — Менее получаса назад. Мы определенно не сошлись во вкусах.

— Понятно, — спокойно сказал Джо. — Как насчет пересечься завтра, поговорить?

— У меня днем на Сенной встреча. Не знаю, на сколько затянется. Потом свободен.

— Набери меня, как освободишься, — ровно проговорил вурдалак.

На том мы распрощались, а я отправился в белый закуток, к ожидающему меня там Кошару. Учиться, не переучиться, до того, как забрезжил рассвет.

— Знать бы, кто вызвал тебя, — голос овинника звучал устало.

Это было неудивительно: он решил подтянуть мое владение мертвым огнем из каких-то своих соображений, а тот мне изначально плохо давался. Вымотался и я, меня можно было выжимать да развешивать, как ту простынь.

— Кошар, ты же так много знаешь, — и почему мне раньше не пришла в голову сия здравая мысль? — Может, тебе что-то скажет фраза: "Здухач гледа у вас"?

Бартош, увы, мне с этим помочь не смогла. Сказала, что звучит знакомо, будто бы очень давно она что-то похожее слышала, но слишком давно, чтобы память сохранила подробности.

— Где ты это слышал? — дернулся шерстистый.

И я окончательно понял, что дуралей. Так не дергаются от незнакомых слов. Та же Арктика ненадолго задумалась, а после пожала плечами. Нет, что стоило спросить у овинника раньше?

— Мне записку оставили, — ответил, как есть. — Менеджер из казино, серб. Оставил и в отпуск уехал.

— Здухач — дух-ветрогон, зело сильный, — пустился в пояснения мой хвостатый наставник. — Его воплощение спит, а сам дух покидает тело, сражается с непогодой, водит тучи, гонит ветер, может схлестнуться с другим ветрогоном. Этому духу близок и хмурник. Или хмарник, так еще говорят. Те живут в дождевых и градовых тучах, направляя их полет. Еще ближе к нам планетник, он наполняет туманами тучи, мелет лед железным цепом, создавая град и бури.

— "Тучеводец отыщет тебя. Согласись", — процитировал я подсказку от подземной темени. — Это про здухача?

— Подле Невы? — усомнился Кошар. — Тогда уж про планетника. Андрей! Ежели встреча назначена им: согласись. Согласись, чего бы от тебя не потребовали. Супротив мощи планетника ты, я, невелик — все сор.

Я промолчал. Еще поглядим, соглашаться ли на то-не-знаю-что. Выслушаем предложение, решим по месту и по времени.

— Не понимаешь, — закручинился заревой батюшка. — Говаривали, оставили планетники мир. Ушли за кромку, улетели. В Навь, не в Ирий… Но только не планетник тутошний. Когда ветром срывает крыши, когда буря бушует седмицу без продыху, когда за стеной дождя не видно, день ли, ночь ли — то планетник. Когда ночь молоньями сверкает ярче дня, градины валятся с рублевик — он.

— То есть, когда гром гремит, то планетник чихает? — с превеликой долей недоверия спросил я. — И надобно ему желать: "Будьте здоровы"?

Кошар открыл было пасть, чтобы высказаться, затем хлопнул хвостом по боковине дивана.

— Спи, — фыркнул. — С недосыпу мелешь чушь.

Я и послушался — насчет сна. Недолгого, но спокойного. А идя на встречу, назначенную "под козырьком", не тревожился. Банально не верилось мне, что настолько могучей сущности, как описал планетника мой наставник, может зачем-то понадобиться такой неумеха, как я. Серьезно, что я могу-умею такого, чтобы вызвать к своей персоне интерес? Да ничего, все умения в зачаточном состоянии.

— Замечательно, что вы пришли, — услышал я со стороны торговых рядов.

Сразу узнал голос и говор: по "замичательно", произнесенному через "и".

— Приглашение было передано оригинально, — ответил, взглядом выискивая в людском потоке говорящего. — Как я мог на него не откликнуться?

Нашел. Тот, кто меня позвал, был сед. Усы цвета сухого асфальта перетекали в бороду, та соединялась с длинными, вихрящимися волосами на голове. Богатырская борода, знатная. Крупный нос, глаз не разглядеть под нависающими веками, седые кустистые брови. И уже слышанный из чужих уст раскатистый голос, эдакие отзвуки грома.