Мэри Филлипс - Игры богов

— Это было раньше, — ответила Персефона. — Тогда мы были молоды и могущественны, жили на живописной горе в великолепном дворце, а люди приносили нам жертвы и симпатичные дары. Но сейчас все ужасно. Мы постарели, и нам приходится жить в омерзительном домишке. Я даже вынуждена спать на полу! И у меня ничего там не выходит. Мне намного больше нравится здесь, где все знают, кто я такая, и я могу делать все что хочу.

— Судя по рассказам Персефоны, ваши дела наверху идут совсем неважно, — заметил Аид.

— Они в этом, не виноваты, — заявил Нил. — В них никто не верит, и неудивительно, что у них больше нет силы.

Челюсть Артемиды отвисла, потом снова закрылась. Сейчас она напоминала выброшенную на берег рыбу.

— Что ты оказал? — проговорила она.

— Простите, но это правда! — произнес Нил.

Несколько мгновений Артемида стояла неподвижно, а потом повернулась к Аиду.

— Ладно, забудь, что я тебе говорила, — сказала она. — Я передумала, мне не нужна ваша помощь. Отдай мне смертного в клетке и девушку, и ты получишь своего пса.

— А зачем тебе эта девушка? — поинтересовался Аид.

— А тебе известно, как сложно найти хорошую уборщицу в центре Лондона?

— Но ведь ты сказала, что без нашей помощи миру наступит конец? — спросила Персефона.

— Может, и так, — ответила Артемида, — но пока он еще жив, мне нужен кто-то, кто будет пылесосить в моем доме. Договорились?

Аид подозрительно прищурил глаза. Было заметно, что он пытается понять, в чем подвох. Но, похоже, никакого подвоха не было. Он остановил взгляд на адском псе, в глазах которого светилась неприкрытая мольба, и вновь посмотрел на Артемиду.

— Договорились, — произнес он.

То ли плача, то ли смеясь, Элис подбежала к клетке и бросилась на пол рядом с Нилом. Нил протянул руку и погладил то место, где должны были быть волосы девушки. Элис поцеловала воздух на месте его руки.

— Но… — начала было Персефона.

— Персефона, дорогая, инженеры мрут постоянно. И даже этот когда-нибудь умрет — и, судя по всему, ждать осталось недолго. А Цербер только один такой.

— Ты никогда не даешь мне то, что я хочу, — захныкала Персефона. Но по выражению лица мужа она видела, что решение принято, и никакие мольбы и истерики не помогут.

— Отлично, этот вопрос мы уладили, — сказала Артемида. — Послушай, покаты выпустишь этого смертного, одолжи мне на минутку свой телефон. Мне надо переговорить с Гермесом.

— Зачем тебе это? — вновь прищурил глаза Аид.

— Да так, просто сказать ему, что мы скоро вернемся.

И на лице Артемиды появилась улыбка, которая ясно сказала Аиду, что его племянница что-то задумала. Но что именно, он не знал.

38

Афродита паковала вещи. Она понятия не имела, куда ей надо направляться, но оставаться в умирающем мире не было смысла. Из этого мира неизбежно должна была уйти красота, а Афродита любила все красивое. Красота была ее слабостью: в конце концов, она богиня любви и красоты!

Она знала, что будет скучать по своей комнате, по всем этим розам, изящным безделушкам, кровати в форме лебедя и симпатичным зеркалам. Возможно, она также будет скучать по своей планете. Это было весьма чувственное место, в котором можно было отыскать так много приятного. Их новое пристанище вряд ли будет таким же приятным, ведь им придется создавать планету без солнца. У смертных была одна поговорка, которую Афродита просто обожала: «Все, что тебе нужно, — это любовь». Но, к сожалению, в реальности все было не так — хоть она и ни за что не призналась бы в этом вслух. Если бы ей позволили самолично создать мир, секс там был бы ошеломительно прекрасным — как и все остальное. Но кто сможет разглядеть красоту без света? Свет был не по части Афродиты — для этого нужен был Аполлон. Свет означал тепло, а какая красота в том, что созданные ею существа целую вечность будут заниматься мрачным сексом в темноте и холоде? Афродите хотелось плакать. Ну где же Аполлон?

Она с усиленной энергией принялась укладывать пожитки. Сентиментальные размышления об Аполлоне запросто могли вызвать у нее неприятное чувство, что она плохо с ним обращалась, а ей не нравились неприятные чувства. Не для этого она была создана. Тем более что подготовка к переезду шла без сучка без задоринки — почти все ее вещи были настолько тонкими, что складывались до небольшого объема и легко помещались даже в небольшую сумку. Впрочем, с обувью дело обстояло хуже. Афродита знала, что куда бы их ни забросила судьба, там ей понадобится большое количество обуви: она просто отказалась бы отправиться в место, где можно обойтись одной или двумя парами туфлей.

Открылась дверь. Афродита подняла глаза, охваченная глупой надеждой, что это Аполлон, но увидела всего лишь Эроса.

— О, это ты? — проговорила она.

— Мама, ты в порядке? — опросив Эрос..

— Ну конечно, я в порядке, — ответила Афродита, еще быстрее складывая вещи.

Эрос сел на хвост кровати-лебедя. На нем была невыглаженная рубашка, сегодня его волос явно не касалась расческа.

— Мама, ты не должна терять надежду, — сказал он.

— Ничего я не теряю, — сердито проговорила Афродита. — Кто говорит, что я теряю надежду? Я просто готовлюсь к худшему.

С этими словами она засунула в сапоги до бедер стопку нижнего белья и положила их на дно очередного чемодана.

— С Аполлоном все будет хорошо, — сказал Эрос. — Артемида отыщет его.

— Ясное дело, что отыщет, — согласилась. Афродита. — Артемида — великая охотница. Она отыщет что угодно.

— Как жаль, что она выбежала из дому, не сказав, куда направляется!

— Я уверена, у нее были на то свои причины… Пожалуйста, достань из-под кровати одну из коробок с секс-игрушками.

Эрос заглянул под кровать и вытащил один из двух одинаковых прозрачных ящиков.

— Так с тобой точно все хорошо? — спросил он.

— Точно, — ответила Афродита, высыпая все содержимое ящика в чемодан.

— И ты полна надежды?

— Переполнена ею.

Должно быть, во время падения включился один из вибраторов: чемодан зажужжал и задрожал. Афродита стала рыться в нем, отыскивая виновника шума.

— Дело в том… — начал Эрос.

— В чем же дело? Ага, вот он!

Афродита наконец выключила непокорное устройство.

— Дело в том, — повторил Эрос, — что я, как бы это сказать, уже почти потерял надежду.

Афродита положила вибратор:

— Что-что? Эрос, ну почему ты не сказал это сразу?

Отставив чемодан, она села на кровати рядом с сыном и прижала его голову к плечу.

— Сынок, ты же знаешь, что все будет хорошо, — проговорила она.