Алексей Егоров - Повелитель механизмов

Глава 14. Посещение Гончарни

В этот раз мне повезло, и я не блуждал. Когда я, наконец, выбрался из канализации, то дневного света уже было недостаточно, чтобы разогнать сумрак. Ночь скоро спустится с небес и накроет Город. Я прекрасно рассчитал время своего пути, но от этого толку не много. До Гончарни я еще смогу пройти незамеченным, там же свет не угасает даже ночью.

Закрыв за собой люк, я направился на юго-восток, бесшумно скользя в вечернем сумраке. Окружающие меня строения были в основном закрытыми на ночь мастерскими цеховиков. Судя по вывескам, тут находилась улица ткачей.

Все уже разошлись по домам, близость к весьма непрезентабельному району заставляла людей торопиться. Как будто солнечный день мог их уберечь от ножа убийцы. Удивительно пустынное место, только легкие вздохи домов и остывающих механизмов слышались вокруг. Ни птиц, ни животных не было, они так же как и люди старались убраться дальше от моря.

Я осмотрелся по сторонам, уточняя направление по карте, которую удосужился захватить с собой. Карта явно устарела, но общее направление я все же смог установить. Двигаясь в пространстве между мастерскими, я оставался незамеченным патрулями, которых тут было больше, чем в других районах. Городской Совет, опасаясь, что жители Гончарни решат нарушить покой честных граждан, распорядился увеличить количество патрулей в прибрежной зоне.

Городовых было много, двигались они группками по десять-двенадцать человек. Некоторые были вооружены тяжелыми армейскими карабинами, вместо общепринятых дубинок каждый носил с собой короткий меч. Не хватало только магов для полной картины, но этих снобов приглашали крайне редко. Уж больно дорого они оценивали свои услуги.

Не припомню, чтобы этот район так хорошо охранялся. Что-то случилось, никак иначе.

Вскоре я почувствовал неприятный аромат водорослей, смешанных с глиной. Гончарня уже была близка, там эта вонь будет столь сильной, что даже повязка, пропитанная уксусом, не сможет меня защитить. Ничего, это не самое поганое место на свете, я смогу и перетерпеть.

Разминувшись с очередным патрулем, я достиг стены, которая отделяла цивилизацию от животной дикости. Перемахнуть простую ограду не составило труда, мягко приземлившись, я поторопился убраться в тень. Никто не тратил средства на освещения таких районов, но ночь еще не успела окончательно погасить свет дня. Я смог перевести дух и свериться с картой, по которой можно было уточнить только примерное направление.

Хлипкие глиняные домишки в этой части Города часто уничтожали сезонные бури, их отстраивали заново, порой на новом месте. Постоянное течение жизни. Гончарня мало походила на место жизни человека, скорее это было связующее звено между морем и Городом. Здесь добывалась глина, лучшая глина во всем нашем мире, но добывалась она кровью. Многие рабочие гибли, ведь приходилось работать у самой кромки моря. Это не добавляло им гуманизма в отношении с соседями, смерть была всегда знаменем Гончарни. Моровые поветрия, жуткие паразиты — всего этого было достаточно, чтобы озлобить бедное население района.

Впрочем, какая мне с того разница, мне тоже в свое время пришлось пожрать дерьма в болотах леса. Однако же я не озлобился, по крайней мере, я не пытался напасть на каждого встречного, кто казался мне слабым.

Глупости это все. Просто тут такое место. Особое.

Море не смогло поглотить Гончарню лишь потому, что мелководье, окружающее район, не давало морским тварям подбираться близко к берегу. Течения, ядовитые родники, что-то еще, не помню — это все отпугивало морских гадов, которые отправлялись искать добычу в другое, более доступное место. Только поэтому Гончарня не была отделена от Города и считалась формально частью системы. Только формально.

Я слушал отдаленный шум драки, кто-то кого-то убивал или калечил. Гончарня встречала меня с распростертыми объятиями, сразу показывая свой нрав.

— И я тебя приветствую, — пробормотал я, взводя курок револьвера.

Звуки драки стихли. Конечно, скорее всего, драка просто прекратилась сама собой, но я тешил себя иллюзиями, что смог испугать мерзость, правящую этим дерьмовым местом. Я не чувствовал страха, лишь здоровая настороженность заставляла меня выбирать максимально безопасный путь, прятаться в тени и держать револьвер наготове.

К слову сказать, народу на улицах Гончарни было предостаточно. Я двигался от тени к тени, пережидая, когда посторонние не смогут меня засечь. У большинства обывателей было оружие с собой — простые дубинки, редко — ржавые мечи, лица их покрывали язвы и маска злости вперемешку со страхом. Такие люди могут проявить агрессию от любого действия, взгляда, поэтому я старался не попадаться на глаза. Стрелять в толпе людей — безрассудный поступок, конечно, я смогу скрыться, но провалю задачу.

Харан вполне мог вычислить меня, я вынужден был действовать тихо, хотя совершенно не привык к такому.

Серьезных противников на улице я не замечал, обывателям хватало друг друга, чтобы выпустить наружу яд своей злобы. Городовые тут не появлялись никогда, процветали различные теневые делишки, продажа запрещенных товаров, которые даже в Старом Поле никто не посмеет продавать. На подобный товар всегда находился покупатель, который тщательно следил за своей безопасностью и сохранением инкогнито. Но эта сторона жизни не касалась меня, я только припоминал все слухи и сказки, которые слышал об этом районе. На всякий случай, все возможно, что невероятно.

Ночь окончательно утвердилась в своих правах, но света удивительным образом было достаточно, чтобы не натыкаться в темноте на столбы. Плесень и грибы, которые обильно росли вокруг, освещали всю Гончарню. Это конечно не газовые фонари, но и местный люд не похож на богачей. Повышенная влажность отрицательно сказывалась на здоровье жителей и каменно-металлических структур, зато растительности жилось вполне привольно.

Я припомнил один неприятный слушок, дескать, в Гончарне распространены культы дикарей из леса, человеческие жертвоприношения и тому подобные ужасы. Вполне вероятно, глядя на лица жителей, поверить можно во все. Их умы повреждены ядом разложения, это прекрасная почва, на которой могут прорасти любые верования. Церковники отрицали, что в стенах Города распространены языческие культы, и напоминали, что за распространение таких слухов полагается страшная кара. Что ж, они даже не соврали — Гончарня не совсем Город.

Тут не было даже вездесущих труб, долгими зимами дома отапливались простым огнем. Из каждого домика торчала ржавая дымоходная труба, топливом был плавун да добываемые тут горючие минералы. О водопроводах в таких условиях можно было даже не мечтать. Это, конечно, нервировало меня, я привык к Городу и его механисткой сущности, частью которой был.