Дмитрий Казаков - Сердце Пламени

— Ага, явились? — прорычал он. — А где ваш этот, веснушчатый? И Махрид, седая башка?

— Он придет, — сказала Саттия. — А Бенеша вчера ранили.

— Да ну? — Ринус глянул в сторону носатого десятника.

— Э… точно, — проговорил тот испуганно. — Сам видел. Его стрелой поразило! Еле вынули!

— Ладно тогда, — и сотник оттаял.

Богалак появился, когда войско повели к стенам. Втиснулся в нестройные ряды ополченцев, шепнул Олену на ухо:

— Порядок. Нашел проводника. Он сам из Терсалима не прочь уехать, и здесь его никто не хватится.

Заняли тот же участок стены, что и вчера — к северу от Степных ворот. Сверху открылся вид на останки осадных машин и на тысячи снующих около воды гиппаров. Из моря в сотне шагов от берега торчали серые бугристые конусы, похожие на муравейники, около них бурлила вода. Рядом с ручьем виднелись многочисленные траншеи, кустарник уроженцы моря вырубили полностью.

— Русло повернуть хотят, что ли? — предположил Богалак. — Но зачем? Стену подмыть или под водой к ней подобраться?

— Кто их, чешуйчатых, знает, — вздохнул Гундихар. — Пока они далеко, и это меня радует…

Спокойствие держалось на стенах Терсалима до самого вечера. Гиппары не пытались штурмовать, даже из луков не стреляли. Защитники загорали, дремали или резались в кости. От башни к башне ползли слухи, что император собирается сделать вылазку в районе порта. Болтали о том, что вчера, перед самым нападением, в город пришел корабль нагхов и погиб у причала вместе с остальными. Солнце неспешно двигалось по небу, на юге, над морем, клубились сизые облака.

Сотню Ринуса сменили перед самым закатом.

— Ополченцы — по домам! — распорядился он, когда последний воин спустился с башни. — Завтра чтобы явились в то же время.

— Эх, завтра мне придется быть очень красноречивым, — сказал Богалак. — Объяснить, куда вы все подевались, будет непросто.

— А разве ты не поедешь с нами? — удивилась Саттия.

— Нет. Этот город — моя родина, и я не могу оставить его в опасности.

Вновь пересекли город, добрались до дома. В комнате их встретил Бенеш, Рыжий, с умным видом сидящий на столе меж разбросанных листов пергамента, и устроившийся на одном из сундуков незнакомый мужчина.

— О-хо, а вот и вы? — воскликнул он, стремительно вскакивая. — Махрид говорил вам обо мне. Мое имя Согалис, но зовите лучше — Пьяный Маг!

Незнакомец был невысоким и черноволосым. На лице с мелкими чертами блестели очень веселые зеленые глаза. Одежда напоминала орочью — безрукавка мехом вверх, пояс с кривым ножом в кожаных ножнах, широкие штаны, припорошенные пылью, и низкие сапоги.

— Пьяный Маг? — Олен нахмурился. — Ты что, умеешь колдовать?

— Нет, — Согалис расплылся в широкой улыбке. — Просто люблю хорошо выпить, а когда напиваюсь, то обычно творю всякие «чудеса». Полгода назад я ухитрился забраться в замок императора. Как — не помню. А два года назад проснулся в кровати начальника городской стражи. С его женой.

— Ха, я вот помню один анекдот! — вмешался Гундихар. — Приходит стражник домой, а…

— Нет, только не это! — Саттия замахала руками.

— Хватит веселых историй, — сказал Олен. — Настало время серьезных разговоров. Бенеш, как твои успехи?

Ученик мага продемонстрировал лист пергамента, украшенный круглой печатью с изображением коронованного синего полумесяца и размашистой подписью. Повел рукой — лист стал чистым, повел еще раз — все вернулось на место.

— Похоже, насколько я могу судить, — почесал затылок сотник. — Так, Согалис, ты готов выехать сегодня?

— Конечно. Только у меня лошади нет. Я ее отдал, когда, слегка выпив, сломал забор у «Золотого орла».

— Значит, нам нужна лошадь… — заметил Гундихар.

— Две, — Олен показал в сторону двери, ведущей в меньшую комнату. — Ктари я предлагаю взять с собой.

— Зачем? — Саттия нахмурилась. — Еще тащить с собой обузу!

— Мы так и не выяснили, кого он представляет и чем может нам помочь. Просто бросить его тут или убить будет неразумно. Вдруг у нас появился сильный союзник, о котором мы не знаем?

— Ладно, убедил… — она отвернулась.

— Эй, вы забыли про меня! — вмешался Пьяный Маг. — Я, конечно, очень добр, но просто так работать не собираюсь.

— Сколько? — Гундихар подозрительно сощурился.

— Пятьдесят динаров. Но я знаю в степи все колодцы, на короткой ноге со многими акрынами.

— Побойся богов, Согалис, не жадничай, — покачал головой Богалак. — Двадцать, и лошадь в придачу.

— Ладно, идет, о-хо. Но деньги вперед. Прямо сейчас отправлюсь покупать скакуна. А, точно, двух… Ну и еще припасов каких в дорогу, если получится.

Денег в кошельке, снятом с пояса островитянина, не хватило. Гном, скрипя зубами, полез в мешок. Повозился там, бренча чем-то, и вытащил золотой слиток размером с кулак ребенка.

— Вместе пойдем, клянусь моей бородой, — пробурчал Гундихар. — А то знаю я таких типов, как ты. Хитрые все больно, ха-ха.

Согалис возражать не стал, и они ушли.

— А я на постоялый двор к Арноту Три Глотки — приведу ваших лошадей, — заявил Богалак. — Собирайтесь пока.

— Чего тут особенно собираться? — вздохнул Бенеш. — Все готово. После того, как я с вами познакомился, только и знаю, что езжу.

— Еще скажи, что недоволен! — рассмеялась Саттия.

— Ну, это… доволен, конечно, — не стал отпираться ученик мага. — Как представлю, что мог всю жизнь в Гюнхене просидеть, так дрожь пробирает. Да только вот мы так и не узнали, что с моим наставником случилось, да, — он погрустнел.

— Еще узнаем, это я тебе обещаю, — твердо сказал Олен.

Богалак вернулся довольно быстро. Вывели пленника, перевязали ему руки вперед. Бенеш собрал листы пергамента, Олен напоследок осмотрел комнату — не забыли ли чего. Саттия потушила свечи, и они зашагали вниз по лестнице. Выбрались на улицу, где во мраке угадывались лошадиные силуэты. Чайка встретила хозяйку тихим ржанием. Кусака недоверчиво обнюхал Рендалла и попытался ухватить зубами за ухо, показывая, что узнал.

— А я что, пешком пойду? — поинтересовался Ктари. — И вообще, куда мы едем?

— Разговорчивый какой, — покачала головой Саттия. — Если надо, то и пойдешь. А вообще, лучше молчи.

Из-за угла донесся топот копыт, возбужденные голоса:

— …он мне и говорит — да ты, морда гномья, совсем обурел!

— А ты чего?

— А я ему и как врезал! Ха-ха! — из-за поворота явился Гундихар, ведущий в поводу лошадь, а за ним показался Согалис. Судя по неровной походке, он успел приложиться к бутылке.