Свора: Волчьей Тропой - Марк Адамов
— Безумие, безумие! — не переставал стенать Нотонир. — И никто не заметил, как они подошли! Безумие!
Надо отдать должное: сначала колдун помог раненным, а уж потом принялся посыпать их головы горечью. Корпеть над котелком он не переставал: то и дело Нотонир брал у Талны щепотки новых трав, а обратно отдавал уже готовые снадобья.
Арачи с интересом следил за стараниями левентийки и колдуна. Вызывался даже помочь, но Нотонир велел ему сидеть, и тогда живогор принялся увлечённо таскать из остатков леса трупы тех, кто на них напал. Четыре тела он выложил в ряд посреди поляны
Больше всего досталось Висиде. Пока Йору отрешённо прихрамывал вокруг лагеря, не спуская глаз с отступившей чащобы, сестру уложили под навес и пичкали зельями. Даже издалека Клепсандар разглядел, что лицо её сделалось наполовину красным от засохшей крови.
В стороне держался Лаг Бо. Он сел на присыпанную пеплом и принялся раскачиваться, обхватив колени. Будто ребёнок, заставший родителей за непотребствами в спальне, ульпиец даже оглянуться не решался.
— Йору, долго будешь молчать? — Нотонир принюхался к последней фляге перед тем, как вложить её в протянутую руку Талны.
Вожак взглянул на него через плечо и побрёл к месту, где Арачи выложил трупы промеж двух глубоких трещин в земле. Клеп решил пойти следом. Под ногами его бряцнули разорванные звенья цепи, каждое — с два пальца толщиной.
— Так и не нашёл её? — спросил Йору, разглядывая тела.
— Только лапу, — Арачи качнул головой и швырнул наземь отрезанную руку. Довольно мощную, немногим тоньше его собственной и такую же жилистую.
Клеп подметил, что живогор — единственный, кто после битвы стал бодрее себя прошлого. Бледность растворилась в свежем румянце, который проступал под остатками засохшей крови на лице, руках и груди. Даже узорчатые татуировки на его мускулах словно налились цветом.
— Вы о той женщине? — осторожно спросил Клеп. К Йору он подобрался сбоку, чтобы не волновать угрюмого лидера Своры. — Талаги, да?
— О ней, да. Она была пятой, — лишь искоса оглядев Клепа, Йору кивнул на тела у его ног.
Бледный верзила с разорванной шеей и ручьями запекшейся крови на клёпанной кожанке. Безголовый мужчина с посохом в окоченевших руках. Дама в просторных одеяниях, чьё лицо походило на бурое рагу с проступающими костями скул. Последним было длиннорукое тело, чья голова лопнула, точно перезрелый овощ: остатки цепи ещё овивали его туловище крестом.
Как успел выяснить Клеп, Талаги когда-то была в Своре: одной из тех, кому посчастливилось уйти не в зареве погребального костра. Оттого-то ещё возвращение в одному строю с охотниками, посланными убить Йору и остальных, и стало таким горьким.
— Я всё проверил, командир, — виновато подтвердил Арачи. — Рука на месте, а самой — нету. Только земля пропахана. Уползла, что ли?
— Так проверь ещё раз! — рявкнул Йору. — Ты бы далеко уполз без руки, весь распоротый?
— Ну, вообще-то… — затянул Арачи и тут же смущённо замолчал.
Клеп понял, что таилось за окаменевшим лицом живогора. Как и он сам, никто в Своре не привык видеть Йору таким. Холодным на грани бессердечности — всегда пожалуйста. Но лаять на тех, с кем пролил столько крови?
— Талаги — проблема, но для будущих нас. И то — если не истечёт кровью за ближайшей опушкой, — заговорил Нотонир, не отрывая глаз от спины Йору. — Не стоит тратить на неё время. Равноденствие уже завтра.
— И не похоже, чтобы мы были к нему готовы, — командир фыркнул, но оборачиваться не стал.
Клеп оглядел сотторийцев по очереди и ощутил кожей холодные нити между ними.
— Ты считаешь, что стоит подождать, — не спрашивал, но утверждал Нотонир.
— Нельзя, — встрял Клеп до того, как Йору закончил особо длинный вдох. — На Равноденствие случатся новые жертвы. Хозяин станет только сильнее!
— Как и мы, — проронил Йору. На Клепсандара он хотя бы взглянул.
— Сведения из Олони указывают, что он хочет разрастить лес до самой Ставки и напасть на неё, — с тревогой сказал Нотонир. — Как думаешь, сколько Сюзерен заплатит, если дело дойдёт до этого, м-м?
— Нихуя не заплатит, — Арачи поджал губы и покачал головой.
— Да, примерно столько.
Йору прокрутился на каблуках и наставил на колдуна такой взгляд, от которого даже Клеп ощутил морозные мурашки вокруг сердца. Нотонир же просто растянул уголки рта и чуть развёл руками.
— Враг сильнее, чем мы думали, — сказал он. — Млерт не просто создал мощного пепельного стража. Он сам стал пепельным духом и вобрал всю силу разбросанных по Роще душ. Жертвенная магия, как она есть. Опасная, сложная. Необычайно могущественная.
— Раз так, жду ваших предложений, — бросил Йору сквозь зубы. — Таких, которые нас не убьют, если можно.
* * *
Йору не чувствовал холода с тех пор, как Хлад впервые заворочался острым клубком в его груди. Даже глубокие льдистые наносы Соттории не кололи его пятки в морозную зиму, пройдись он по ним босиком.
Но после боя с охотниками стало зябко. Не телу, а духу: вокруг сердца собралась звенящая зябь, от которой с тихим воем раскатывались волны дрожи. Пусть Хлад забился в привычную нору, след его ещё хрустел инеем по сапогами. Так было с того мига, как Йору велел ему «отвориться».
Он сделал всё так же, как было в дурном видении глазами Марадо. Воззвал к потаённой силе, приказал ей хлынуть за пределы его тела и сковать врагов. Даже попытался ощутить то же ледяное безраличие, которое питал Марадо к паре десятков искорёженных трупов вокруг — и к тем, кому ещё предстояло стать таковыми под его клинком.
И вновь убедился, что-то был не сон.
«Но Нотонир…»
Он не мог смотреть на старого друга. Колдун вернулся тем же чуть надменным сухим человеком с серыми кружками глаз и обветренной кожей, похожей на дрянную бумагу. Его поучения ничуть не стали острее, но каждое слово резало Йору.
А перед глазами стоял последний взгляд Нотонира, с которым он выжег душу Марадо. Быть может, то смешалось эхо прошлого с явью или Хлад заботливо слил знакомые образы воедино, чтобы подсказать Йору, как открыть его силу.
Но пустота лишь сгущалась, стоило ему скользнуть одним глазом по Нотониру. Это была обида: за то, что колдун его однажды убил.
— Ты как? — спросил Йору у Висиды.
Девушка из Коваранта заняла уцелевшую койку под навесом. Ран ей досталось изрядно: цепь Зейлана рассекла лицо, в спину воткнулся кинжал Миреты из дымчатой стали. Сколько бы Нотонир ни колдовал над Висидой, следы битвы пестрели на её
