Татьяна Мудрая - Мириад островов

— Вот-вот, — Галина потянулась, обвила шею спутницы рукой. — То всё пытаешься сотворить из меня воина, то разводишь сантименты по поводу грудных ребятишек.

— Одно другому не очень мешает, — сказала Орихалхо. — лишь бы стало кому на руки младенца сложить. А таких рук и у нас, и особенно у скондцев бывает достаточно.

— Даже для смуглявок?

— Даже. Ведь они, как-никак дети. Ну, твоё-то светленьким будет.

«А что там у нас говорилось по поводу расизма?»

В середине следующего дня их настиг Скон-Дархан.

Он был не похож ни на казённые российские города, ни на Москву-столицу-нашей-Родины, ни на Санкт-Петербург. «Москва-Питер, вот и нос вытер», с юмором декламировала бабушка старинное присловье. В эпоху мегаполисов оба города почти слились дальними предместьями, так что безнадзорного пространства между ними еле хватало, чтобы хорошенько высморкаться. Это было незадолго до Белой Болезни и женских резерваций, поэтому своё знание других столиц, древних и современных, Галина почерпнула из интернета. Но и там находилось почти то же самое.

А здесь не было ни крепостных стен и притулившихся к ним крестьянских лачуг, ни бесформенных трущоб, ни даже загородных резиденций знати и богатеев. Больше всего раскинувшееся перед ними зрелище напоминало миниатюру из «Великолепного часослова герцога Беррийского» с изображением охотников, что так поразила её при первом знакомстве. Вокруг поляны кольцом возвышались осенние деревья, а над ними буквально парили узкие четырехугольные твердыни замков, словно пришельцы из иного времени и эпохи. Из Космоса.

— Ох. Это дворцы?

— Ни один разумный скондец не станет без большой нужды забираться на этаж, — ответила ей Орихалхо. — Дома Книги, гостиницы с конюшнями — про караван-сараи читала у себя? Как ни удивительно, кладовые всяких редкостей не первого разряда. Гигантские проходные дворы в дни мира и цепь укреплённых башен во время войны.

— Я думала, что самое ценное прячут внутри.

— Верно думала. Осаждающим при случае будет чем заняться, а население во время грабежа успеет ускользнуть в прорехи. И даже унести наилучшее своё достояние. Сердце Вард-ад-Дунья.

— Что такое это Вард…

Не слышала? Скон-Дархан — официальное, парадное имя. То есть скондский город, где находится ставка главного амира и над которым — ну, в переносном смысле — развевается его знамя. Оттого Скон имеет тарханную грамоту и, значит, не платит никаких налогов. А имя любви — Вард-ад-Дунья — означает Розу Мира.

— Как у писателя по имени Даниил Андреев. Так называется знаменитая у рутенов книга. У него там есть ещё такая потусторонняя Олирна — земля блаженной, изначальной весны.

— Не к нам. Дунья — это ближний мир. Андреевскую Розу Мира точнее было бы перевести «Вард-ал-Эхирату». Роза дальних земель. Полей Блаженства. Символ, в который обратилось живое и страстное существо.

— Ты так говоришь о человеке?

— Да, У города не так давно появилась покровительница — или покровитель. Не знаю, как точнее сказать. Не из Морского народа, однако многим похожая на лучших из лучших ба-инхсани. Юхан Дарк дю Ли. Юханна Вробуржская. Видела укреплённый город Вробург-на- Скале? Во время одной из войн за престол Запада его осадили. Она была там главным Мастером Оружия, а отряд молодых скондцев был призван снимать осаду.

— И она погибла?

— Не совсем обычным образом. Под самый конец военных действий попала в госпиталь. Там были раненые из обоих лагерей, и когда ненароком над ними всеми подпалили крышу, Юханна вынесла на себе едва ли не больше былых врагов, чем до того убила. А потом её любимый порох, что хранился неподалёку, взорвался, и огонь принял в себя тело. Так рассказывают в житии святой — или святого. Юханна ведь имя мужское, а те, кто знал деву при жизни, все умерли. Теперь её сердце, которое не сгорело, заключили в небольшую раку или дароносицу — не знаю, как сказать. А вокруг соорудили небольшую церковь.

— Хотя сама она не из Вробурга родом и даже ни разу в Сконде не бывала, — уточнил основательный Тхеадатхи.

Так беседуя, они во главе отряда подъехали к кольцу пригородных слободок, еле заметных среди гущины разноцветных листьев, далеко ещё не осыпавшихся. Вернее, глаз-то и впрямь не замечал дворов, заросших бурьяном, и домиков мышиного оттенка, зато нос и желудок сразу начинали бурно протестовать.

— Боги, что это?

— Издержки цивилизации. Свечники, мыловары и кожевенных дел мастера. Это ещё ветер в нашу сторону повеял. Здесь тоже имеется своя роза — ветров. В городе почти не чувствуется, а вот кто на них войной пойдёт, тому тоже с походом достанется.

Галине отчего-то вспомнилось, что свечи и мыло варят с добавлением жира, не исключено — человечьего. Павших противников. Дальше фантазировать на тему никак не хотелось.

Тем более что свежий ветерок тотчас развеял всё сомнительное для души и тела, а тут и пригороды кончились. Через пологий ров, заросший шиповником, была перекинута пологая арка моста, плющ карабкался по опорам и перилам. Всадники прошли по нему по четверо в шеренге.

И сразу встали перед их глазами большие четырёхугольные монолиты с навершием из небольших зубчатых башенок, облицованные светло-серым мрамором. Они словно вырастали из шубы дикого винограда, который вцеплялся коготками в щели и поднимался по кладке на огромную высоту, но самым удивительным образом не разрушал камень, а, похоже, рождал с ним своего рода симбиоз. Дорога замыкалась вокруг них кольцом, от него тянулись ветви улиц, которые делили Скон-Дархан на неровные с виду ломти.

— Мы можем остановиться в одной из ближних хоромин и рядом с нею вымыться, — предложила Орихалко. — Или пройти Скон насквозь парадным маршем и остановиться на противоположной стороне.

— Все пришельцы должны навестить Часовню Странников, прежде чем начать какие-либо дела, — ответили ей.

— Но ведь непристойно молиться грязными и пыльными, — разноголосо отозвались другие.

— А искушать судьбу — пристойно? В Сконе временами будто на ниточке повисаешь.

— Как ты, Гали моя, что решишь? — спросила морянка.

— Мне непременно надо решать? Я ведь самая чуждая из чужачек, — ответила девушка. — Но вот что подумайте: на площади рядом с храмом отыщется место для добрых пяти десятков лошадей с их конскими яблоками?

Народ одобрительно зашумел. Орри смачно хихикнула:

— Грубая проза, как и обычно, перевесила напыщенный эпос. Заворачиваем в ближайший дворец для путешественников!

Как ни удивительно, гостиница в самом деле расположилась на нижнем этаже громадного строения, вытянутого кверху. Это слегка напомнило Галине знаменитый московский «Дом на ходулях», только вместо перевёрнутых латинских «V» тут были разлатые «A» c непропорционально малой верхней частью. В трапециевидную нижнюю половину были вписаны длинные бруски конюшен. Лошади, мулы, носилки и экипажи стояли здесь бок о бок с хозяевами, которые обычно занимали комнатку, немногим большую денника и такую же безукоризненно чистую. А поскольку Орихалко воспротивилась разделению сил, им отдали один из пустующих складов — и говорите спасибо, господа, что нынче не сезон для торговли и паломничеств.