Людмила Астахова - Невиновных нет

С графа причиталось теперь не только за оскорбительное пренебрежение высоким визитером, но и за продолжительную беседу с его супругой. Такого количества ревнивого бреда тив Херевард не слышал давно, еще со времен ветреной молодости, когда вопросы «любит — не любит» волновали его больше, чем теологические споры с непримиримыми в вопросах веры оппонентами. Определенно, у Лайд Эск не все в порядке с рассудком. Не может ведь женщина все время пребывать в истерическом раздражении, характерном для дней, предшествующих лунным очищениям? Или может?

— Молодого Янамари граф принимал весьма приязненно, как равного, — рассказывал между тем тив Сагари.

— По своему светскому статусу они практически равны. Но вы считаете, что Аластар проявил к мальчику излишнее и не свойственное его натуре участие?

Они прохаживались по саду амалерского храма, наслаждаясь погожим деньком и солнечным теплом. Весна все-таки пришла в Эскизар. Хоть и с запозданием, зато дружная и щедрая.

Тив Сагари серьезно задумался над вопросом.

— Я бы сказал, что лорда Дагманда юноша заинтересовал. В хорошем смысле слова, естественно. Им было о чем поговорить.

— О!

— Молодой человек тоже увлекается техническими новинками и твердо намерен внедрять многие из них в хозяйстве. Тут, конечно, они с милордом нашли друг в друге единомышленников. Его светлость водил Раммана Янамари на верфи и на литейный завод, познакомил со своими инженерами, и было заметно, что юноша крайне увлечен.

— Тем не менее Рамман приехал просить помощи в поисках матери и не скрывал своих целей?

— Да, все так. Что крайне взбесило ее светлость.

Херевард страдальчески поморщился при одном только упоминании о леди Лайд. Бррр! Что за существо! Навязчивое, истеричное, неумное… И ревнивое!

Для женщины, прожившей на свете столь недолго, как графиня, это простительная слабость, происходящая от недостатка опыта и избытка чувствительности. Но не до такой же степени! Любые, даже самые невинные поступки своего мужа Лайд истолковывала лишь в ракурсе его отношений с Джойаной Янамари. Проявления их якобы любовной связи виделись ревнивице везде и во всем. И письма он пишет только ей, и в столицу ездит на свидания, и даже самоудовлетворением занимается с именем графини-шуриа на устах. Мало того, леди Лайд потребовала от Благословенного Святого наложить на мужа заклятие, охраняющее от шурианских чар, и при случае опоить Аластара приворотом, который вернет его на супружеское ложе.

— А каким мальчик показался вам, преподобный?

— Слишком серьезным для своего нежного возраста. Более юная версия лорда Никэйна, но с усиленной диллайнской линией поведения. Хотя должно быть наоборот.

— Думаете, он приехал по своей инициативе?

— Ни в коем случае! Рамман истово предан матери и, я почти убежден, в точности следовал инструкциям леди Янамари.

— Да? В наше развращенное время все еще встречаются образчики сыновней почтительности?

— Уверяю вас!

Слова преподобного только подтвердили опасения тива Хереварда. Аластар Эск нашел точки соприкосновения с Ролэнси. Не исключено, что и через Джойану Янамари. Они сошлись на почве нелюбви к Атэлмару и Эсмонд-Кругу, и то, что леди Лайд кажется связью любовной, на самом деле политический альянс. Шуриа сливает Эску остатки влияния на группировку, поддержавшую в свое время Гарби, Аластар, в свою очередь, сплачивает вокруг себя настроенную антиэсмондски часть диллайнской элиты. Чтобы руками Священного Князя захватить власть в Синтафе.

Тив Херевард не тешил себя иллюзиями, о нет. Он сразу представил себе самое неблагоприятное развитие событий. Аластар Эск одержим не только Долгом, но и Властью. Ему всегда будет мало, и в этом отношении они с Вилдайром Эмрисом практически братья-близнецы. Рано или поздно нечто подобное должно было произойти, но в Эсмонд-Круге рассчитывали, что к этому неприятному моменту хотя бы один из сыновей Эска будет волшебником, эсмондом, а значит, одержимым Верой.

«Ничего, ничего, — сказал себе Херевард. — В чьих бы руках ни был сейчас архив, его еще нужно расшифровать! А это сделать сложно, особенно не-диллайн».

Само…укушение за всякие труднодоступные места — это тайный порок любого политика, вроде обгрызенных ногтей у запуганного ребенка. Долгое время Херевард Оро пребывал в уверенности, что вырос из детской болезни сожалений об утраченных возможностях. Но не тут-то было! Не проходило и дня, чтобы Благословенный Святой не пожалел о преждевременной казни Лердена Гарби. Они поторопились, опрометчиво и самонадеянно решив, что укорочение заговорщика на голову пресечет утечку важных сведений. Когда через неделю после казни стало ясно, что архив все-таки похищен, вспомнили и странный знак, поданный Гарби с эшафота, и его стремительное признание, и жертвенную готовность к смерти. Хитрая бестия ускользнул из рук Эсмонд-Круга, точно змей- оборотень, туда, где его не достать, — в смерть.

Теперь же архив на пути в Ролэнси, если уже не там. В этом Херевард Оро не сомневался. Как и в том, что граф Эск помчался на встречу с Вилдайром Эмрисом выторговывать приемлемые и выгодные для себя условия.

«Меллинтан» подняла паруса и ушла в море за несколько часов до того, как в Амалер въехал экипаж тива Хереварда. Мальчик Рамман отбыл в родное Янамари каботажем в обход полуострова под присмотром проверенного капитана. Так, надо полагать, граф Эск выказал свое презрение Эсмонд-Кругу. Наглец! Назвать фрегат именем языческой богини — это вообще плевок в лицо. Но нет смысла лукавить, Аластар Дагманд всегда был таким, он родился опасным, он возмужал и вошел в силу, чтобы однажды составить конкуренцию правящему дому. Амбиции Эсков простирались далеко во все времена, ведь их кровь старше императорской. Нет, не нынешнего ублюдочного разлива, а той, еще родом из Файриста-Прекраснейшего. В Эсмонд-Круге без всяких прогнозов-предсказаний знали, что рано или поздно Эски захотят украсить свой бело-красный герб императорским венцом. И не соверши Аластар двести лет назад роковую ошибку… он бы уже сидел на троне в Санниве, а место эсмондов оказалось бы на коврике у входной двери.

— А что вы скажете насчет так называемой Угрозы с Севера? — напрямик спросил тив Херевард у своего младшего по рангу единоверца.

— Милорд твердит, что угроза реальна.

— А что думаете вы, преподобный?

У тива Сагари глаза были редкого молочно-желтого цвета, и в них застыло упрямое выражение.

— Я ему верю, Благословенный. Милорд — сложный человек, но не лживый.

К величайшему сожалению, тив Херевард знал Аластара с раннего детства, чтобы доверять, не проверяя. Всю жизнь Эск делал только то, что хотел, и только так, как ему казалось выгодным и удобным. Сейчас ему выгодно напирать на опасность, исходящую от северян, и он убедил всех вокруг в своей правоте. Но цель у Эска иная, и все его корабли, форты и пушки послужат только одному — захвату власти в Синтафе. Отсюда и нынешний почти открытый вызов — пятидесятипушечный фрегат «Меллинтан». И откровенное покровительство в отношении владетелей Янамари… И тут тива Хереварда почти осенило.