Лис Арден - Алмаз темной крови. Песни Драконов

Все изменилось в тот миг, когда она увидела, как расцвели на груди Совы кровавые цветы. Мир Амариллис разбился, как блюдце о каменный пол, бесповоротно, вдребезги. Нити ее вышивки спутались и порвались, и ей было отказано в праве самой рисовать узор. Из вышивальщицы она стала иголкой, которую чьи-то уверенные пальцы направляют туда, куда ведомо только им. Все, что происходило с ней после того страшного июльского дня, происходило слишком быстро, тот, кто вел ее, не давал опомниться, не позволял отдышаться и оглядеться. Когда Амариллис задумывалась об этом, ей становилось очень страшно — она не понимала, в какую историю попала, не могла сложить рассыпавшийся мир, не чувствовала земли под ногами. Если бы не Судри, ей вряд ли удалось бы сохранить душевное равновесие; но мальчик возвращал ее к реальности, заставлял верить в то, что она еще жива.

Амариллис и Судри подошли к Чиро и его сородичам; оказалось, мальчик был здесь частым гостем, эллилы тут же принялись ласково тормошить его, ерошить волосы, украшать их побегами повилики. Одна из сестер Чиро предложила ему нарвать вишен и они убежали; оставшиеся сели в траву у подножия массивной колонны, украшенной глубокой резьбой.

— Друг мой, — обратилась танцовщица к эллилу, — скажи-ка мне, как удалось моему шустрому сыночку оказаться в твоем доме раньше нас? Что-то я в толк не возьму…

Эллил смущенно развел руками.

— Не знаю, госпожа. На этот счет мне Гарм ничего не говорил и не предупреждал. Про то, что быстро расти будет, — сказал, и не раз. А это… Я и сам не сразу понял, что Судри никакие ворота не нужны — ни тайные, ни явные. Первый раз я привел его сюда как и тебя, тем же путем. А потом, когда пригласил его снова, он только кивнул, убежал куда-то в сад, и я нашел его уже здесь. Похоже, если он хочет куда-то попасть, то находит самую короткую дорогу — причем ведомую только ему. Такой вот талант. А главное, мне ни разу не удавалось за ним уследить.

— Он как лучик света — иногда звонкий, солнечный… иногда задумчивый, лунный… — подал голос второй эллил. — Проникает везде. И ничего не боится. Скажи нам, госпожа, кто его отец?

— Эльф. — Коротко ответила Амариллис. — Эльф Воздуха, глава клана Цветущих Сумерек.

Эллил уважительно склонил голову.

— Вы очень отважны, госпожа. Наши старшие собратья никогда не отличались мягкосердечием к кратко живущим.

— Он особенный. Да и я… — не договорила Амариллис. — И очень тебя прошу, прекрати называть меня госпожой.

— И все же даже во времена прежнего могущества альвы не обладали таким даром — подчинять себе пространство, скручивать его как ивовую ветку. — Чиро покачал головой.

Они пробыли в лесном замке достаточно долго, и лишь когда Судри, прикорнувший у матери на коленях, стал явно засыпать, Чиро повел своих гостей обратно.

— Прости, что не предлагаю ночлега — хотя мог бы. Но каждая проведенная здесь ночь будет привязывать вас к этому месту, вы будете приходить за здешними снами все чаще и чаще… пока не забудете дорогу назад. А когда перестанете тосковать по оставленной жизни, у вас отрастут крылья. И двумя эллилами в Арр-Мурра станет больше. — И уже у мраморных ступеней Чиро негромко сказал, обращаясь к Амариллис: — Клянусь, если бы ты не повторяла каждую ночь во сне одно и то же эльфье имя, я бы так и сделал.

Позже, вечером, когда Судри уже спал, а танцовщица и эллил сидели у раскрытого в сад окна, Амариллис достала из небольшой шкатулки мешочек, расшитый лиственным орнаментом. Развязала его и осторожно пересыпала половину содержимого — легкого прозрачного порошка — в другой мешочек, вышитый ею собственноручно.

— Не обессудь, что не многим могу отдариться, — и она протянула мешочек эллилу. — Ты поделился со мною благодатью своего дома — я делюсь подарком друзей. Только поосторожнее с ним.

— Что это? — удивленно спросил Чиро, вертя в руках тщательно завязанный кисет.

— Это пишог. — Амариллис улыбнулась. — Лесовички из Одайнских боров одарили.

— Пишог? — изумленно переспросил эллил. — Ну и дела… Стало быть, они помнят. А мы этот секрет давно утратили. Благодарствую, Амариллис.

И Чиро спрятал подарок в небольшой кошель, висевший у него на поясе.

Спустя ровно месяц после пробуждения Амариллис в Арр-Мура вернулся Гарм. Он появился на поляне ближе к вечеру, неслышно вышел из зарослей апельсиновых деревьев и остановился, наблюдая как Амариллис учит цветочных фей танцевать. К этому времени она настолько окрепла, что эти мелкие насмешницы перестали над ней хихикать и мало того, что приняли ее всерьез как настоящую танцовщицу, но и снизошли до того, чтобы чему-то у нее учиться. Пришлось Амариллис вспоминать все хороводные танцы, какие она только знала, а то и самой сочинять фигуры посложнее.

— …а теперь делаем плетенку вправо, потом — влево, и смотрите не запутайтесь в подолах! — девушка хлопнула в ладоши и, повинуясь ей, Хранитель мелодий, неизменный ее спутник, зазвенел несложной, легкой музыкой, будто разбрызгивая по траве серебряную росу.

Гарм смотрел и удивлялся — конечно, он знал, что эта девушка, несмотря на молодость и беззащитность, успела много чего повидать и уже не раз доказывала свою похвальную привычку жить и радоваться жизни. И все же то, как скоро она восстановила силы после испытаний, какие и не всякий крепкий мужчина бы выдержал, удивило его.

— Доброго вечера всем.

— Ну наконец ты изволил вернуться… — ворчливо заметил Чиро, отставляя в сторону блюдо с орехами, которые он чистил, и подходя к Гарму.

— Доброго вечера и вам… — Амариллис прервала танец и поклонилась. Чтобы не мешать детям, взрослые отошли к дереву, сели на траву. Эллил с нескрываемым удовольствием оглядывал вернувшегося Гарма — он скучал по нему. А Гарм с таким же удовольствием оглядывал Амариллис; она даже засмущалась.

— Прекрати так таращиться на нашу гостью, — Чиро погрозил пальцем, — иначе она сейчас сбежит. Что, не ждал такой прыти? Думал, она все еще в подушках вылеживается?

— Признаться, да. Что ж, я очень рад… — Гарм улыбнулся и на миг его ртутные глаза потеплели.

Он рассказал, что провел это время в оазисах («Дети любят зирэ… Чиро, я принес достаточно, хватит даже нашим прожорам»), успокоил Амариллис, ответив на ее невысказанный вопрос («Не беспокойся так. Арчеш жив-здоров и все его домочадцы тоже»). А потом стал расспрашивать о Судри: как он, всем ли доволен, чему еще успел научиться.

— Судри бегает как ветерок. Разговаривает… — Амариллис развела руками, — Я мало чего понимаю в детях, мои братья были старше меня, потом тоже… не сложилось. Но Судри особенный, это даже мне видно. Он уже сейчас мне друг… обнимает так, будто защищает. И я ни разу не видела, чтобы он ссорился с кем-то или сердился.