Елена Самойлова - Путешественница

Н-да, Валериана на выдумки богата. После наших встреч она стала перестраховщицей. Хотя, по правде говоря, по-другому со мной никак нельзя…

Я осторожно встала и попробовала пройтись. Ничего, двигаться могу, к тому же долголетие и регенерация остались при мне – это свойства не души, а тела, они никуда не делись. Именно поэтому я уже могла нормально двигаться, хотя одна стрела вошла мне точно под левую ключицу, а другая пробила правое легкое… Я сделала глубокий вдох и попробовала развести руки в сторону. Вдохнула без проблем, а вот рана под ключицей отозвалась резкой болью, от которой левая рука бессильно свесилась, а я со стоном согнулась пополам. Та-а-ак, значит, я нахожусь здесь меньше суток, иначе ранение так не болело бы… Я, звеня и громыхая цепями, как Кентервильское привидение, уселась обратно на солому и задумчиво уставилась в зарешеченное окно.

Интересно, меня спасать будут? Вряд ли. Скорее всего, решат, что я погибла. Арсений-то, разумеется, будет знать, что я жива, но моим друзьям он этого ни за что не скажет. Потому что Хранитель за сто лет нашего знакомства уже четко уяснил, что если уж я сама не выпутаюсь, то посылать кого-то мне на помощь дело заведомо гиблое. Если я не сбежала, то вытащить меня из передряги вряд ли кто сумеет, разве что он сам. Или кто-то, равный ему по силе…

Я тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Хотелось одного – спать.

Разбудило меня ощущение чьего-то присутствия. Я резко открыла глаза и подняла голову. Судя по тому, что в камере стало темнее, снаружи был уже вечер, выходит, я проспала почти целый день. Я уселась на соломе поудобнее и, прислонившись к прохладной стене, спросила:

– Ну и чего надо?

Молчали так долго, что я решила было, что у меня галлюцинации на нервной почве, но потом сумрак расступился, и от противоположной стены отделилась фигура, с ног до головы закутанная в черный плащ с капюшоном. Я во все глаза смотрела на нежданного визитера. Когда он слегка приподнял голову, то в глубине капюшона сверкнули янтарные глаза с вертикальными зрачками. Сердце подпрыгнуло и забилось где-то у горла. Все, если это тот, о ком я подумала, мне хана. Потому что, если он здесь, это означает только одно – Айзан Эмдер и Валериана все-таки нашли друг друга и объединились с одной-единственной целью – придумать наиболее изощренный способ уничтожить меня. В таком случае о спасении можно позабыть. Я откашлялась и спросила:

– Айзан, и что же тебя привело в мое скромное обиталище?

Глаза под капюшоном недобро сверкнули, и Эмдер откинул капюшон плаща. Дроу ничуть не изменился – те же яркие тигриные глаза, темная кожа и длинные белоснежные волосы. Только татуировку под левым глазом теперь пересекал тонкий, едва заметный шрам от моего меча. Айзан возвышался надо мной, как статуя, сотканная из мрака, с ожившими янтарями вместо глаз.

– Калимдор. – Колючий, ледяной, словно зимний ветер, голос разрезал тишину камеры, подобно лезвию меча.

Я не прореагировала, залюбовавшись медленным появлением первых звезд на небе. Это было все равно, что наблюдать за тем, как распускается цветок. Вроде бы не отводишь взгляда – и не видишь движение лепестков, а стоит на миг отвернуться – и бутон уже почти раскрылся…

– Калимдор, смотри на меня! – Голос Айзана хлестнул меня, слово кнутом, и я нехотя перевела на него глаза.

– Айзан, что тебе надо?

– Мести.

Меня бы удивило, если б дроу понадобилось от меня что-то другое.

– Не буду мешать. Мсти, – на полном серьезе ответила я и снова отвернулась к окну.

Все-таки красивые здесь звезды. Крупные, яркие. Как в моем мире в Крыму. И небо низкое, темное. Звезды кажутся такими близкими, что совсем немного – и их можно будет собирать горстями.

Рядом со мной раздался тихий, полный холодной ярости рык, и к горлу прижалось ледяное лезвие одной из сабель Айзана. Лезвие легонько шевельнулось, и по моей шее потекла тонкая струйка обжигающе горячей крови.

Мне стоило огромных трудов не дернуться и не отшатнуться, хотя инстинкт самосохранения буквально кричал: «Беги!» Вместо этого я искоса посмотрела на дроу и тихо сказала:

– Тут такие красивые звезды…

Сабля дрогнула, углубив порез, а темный эльф свистящим шепотом спросил:

– При чем тут звезды? Калимдор, неужели ты и вправду сумасшедшая?

– Именно, – согласилась я. – Путешественники все такие.

Я улыбнулась и снова устремила взгляд в окно.

– И ты не боишься?

– Смерти? Нет. Я слишком часто видела ее тень. Тебя? Да, возможно. Но тебя мне жаль. Ты целую жизнь потратил на бесплодную месть…

Лезвие слегка отодвинулось, и сразу же рука Айзана стальной хваткой вцепилась в мое раненое плечо, сильно сдавила и припечатала к стене. От боли я тонко, совсем по-девичьи взвизгнула и впилась пальцами в руку дроу, пытаясь высвободиться.

Бесполезно. Проще стальную подкову разогнуть. Темное лицо оказалось совсем рядом. Я встретилась взглядом с пылающими глазами Эмдера и тихо прошептала:

– Отпусти…

– Ну уж нет, – жестко ответил он, сильнее сжимая рану, и без того уж стянутую судорогой. – Никто не смеет жалеть меня. К тому же, – он криво усмехнулся, – ты в моих руках, поэтому моя месть не бесплодна.

Сознание медленно, но верно уплывало, однако я нашла в себе силы усмехнуться дроу в лицо и прошептать:

– Как был пешкой, так ею и остался…

Сознание ушло окончательно, поэтому реакцию темного эльфа на свои слова я уже не помню…

Следующее пробуждение было еще менее приятным. Я очнулась, прикованная цепями к двум низким позолоченным столбиками, посреди какого-то зала, а передо мной на кресле с высокой спинкой сидела Валериана в длинном шелковом платье темно-бордового цвета. Рядом, гордо выпрямив спину, застыл Айзан Эмдер, а в высоком мужчине с опаленными волосами и обожженными руками я узнала Кризана Восьмого. Глаза мага безумно оглядывали меня с ног до головы. Чувствовалось, что стоит Валериане кивнуть, как от меня останется только кучка пепла, которую можно будет смести в совочек, после чего забыть о Ллине Путешественнице раз и навсегда.

Хозяйка насмешливо оглядела меня с ног до головы и резюмировала:

– И это жалкое существо почти сотню лет путалось у нас под ногами? – Она звонко рассмеялась и прищелкнула пальцами. – Даже самой не верится. Но ты БЫЛА сильна, Путешественница… Очень сильна… Надо же, я и представить не могла, что ты решишься применить «инферно». И помощников не пожалела…

Ага, значит, могучая Хозяйка даже не подозревает, что друзей-то я как раз спасла. Что ж, не будем ее разубеждать…

– Жизнь этого мира намного важнее, – ответила я, гордо вскинув голову.

– Ну, кто бы мог подумать. – Валериана подперла ладонью подбородок и задумчиво уставилась на меня. – А ты все-таки не безнадежна, Путешественница. К нам перейти не хочешь?