Дочь забытой империи - Чучело Мяучело

Галвиэль, погрузившись в свои мысли, задумчиво произнесла:

— Но как же наш отец? Говорят, он тоже отправился в другой мир. Как ему это удалось? Ты ведь была с ним близко знакома, ты — его сестра.

Малефия нахмурилась, её взгляд на мгновение смягчился, но она быстро вернула себе привычную маску холодной невозмутимости. Она села рядом с Ройдаром на кровать, развела руками:

— Его судьба достоверно неизвестна. Возможно, он ушел в другой мир, а может быть, его туда похитили. Никто не знает правды, и, боюсь, она может быть потеряна навсегда. А может, он там и сразу погиб.

Галвиэль, почуяв неуверенность в ответах тёти, лукаво улыбнулась. Она видела в этом нечто большее, и эта загадка тянула её, словно магнит:

— Раз уж вы с нашим отцом были так близки, может, ты можешь рассказать нам о Родине? — она сделала паузу, её голос становился все более настойчивым. — Кто мы, откуда пришли сюда и почему? Ты же древняя и всезнающая, Малефия!

Темная эльфийка напряглась, её взгляд на мгновение потускнел, и лицо стало бледным. Казалось, этот вопрос был для неё больной темой, которой она избегала много веков. Галвиэль не собиралась отпускать её просто так. Она почувствовала, как ниточка истины медленно распутывается.

— Ну так что, Малефия? — настаивала принцесса. — Ты ведь знаешь больше, чем говоришь.

Малефия перевела взгляд на пол, избегая взгляда племянницы. Она не любила, когда её подталкивали к ответам. Наконец тихим, но твердым голосом, она произнесла:

— Родина… Мы все давно уже забыли, что она значит. Место, откуда мы пришли, не так важно, как то, где мы находимся сейчас. Но… Ты права. Я — древняя. Я помню больше, чем хотела бы.

Малефия заговорила медленно, словно обдумывая каждое слово, как будто каждое из них несло на себе тяжесть веков. Её голос был тихим, и в нём чувствовалась боль, которую она долго держала в себе:

— Я хотела бы забыть всё это… Но не могу. Иногда мне продолжает сниться наша Родина. — Она на мгновение замолчала, и в её глазах блеснули слёзы. — Каждый раз я просыпаюсь в слезах.

Галвиэль, которая всегда считала свою тётю жестокой и непоколебимой, смотрела на неё с недоумением. Это было то, чего она не ожидала — увидеть боль, спрятанную за веками интриг и власти. Малефия продолжила, голос её стал чуть громче, а выражение лица — более жёстким:

— Но раз вы так хотите узнать, то знайте: вы — наследники могущественной цивилизации, которой, скорее всего, больше нет. — Она глубоко вздохнула. — Мы тогда были на пике своего могущества. У нас были передовые магия и технологии, мы почти освоили путешествия между звёздами. Я помню города из стекла и света под звёздным небом, где музыка звучала в самом воздухе. Леса, растущие на крышах башен, и реки, текущие вверх по законам магии…

Галвиэль была потрясена. Она с ужасом и интересом впитывала каждое слово. Малефия медленно вытирала слёзы, которые неожиданно для неё самой начали стекать по щекам.

— Ваше долголетие, — продолжала она, — это наследие наших выдающихся учёных. Когда-то мы жили ненамного дольше людей, что ты видишь вокруг в Альдоре. Но всё изменилось. Всё шло прекрасно, если бы не один… роковой научный эксперимент.

Она замолчала, и на мгновение в комнате повисла тишина. Ройдар, осознавая, что перед ними раскрывается история, которую им никогда не рассказывали, боялся сделать лишний вдох, чтобы не прервать её. Галвиэль была погружена в мысли, её ум лихорадочно пытался осмыслить, что это всё значит.

— Мы нашли… — продолжила Малефия, её голос стал ещё тише, — новый диапазон частот в космосе, ранее неизвестный. В этом диапазоне находились те, кого вы знаете как демонов. — Она тяжело вздохнула. — Они просочились в наш мир. И было уже слишком поздно, когда это заметили. Мы думали, что контролируем всё. Но демоны разрушили наш мир изнутри.

Галвиэль не могла поверить своим ушам. Её руки задрожали, и она сжала их в кулаки, чтобы сохранить контроль над собой. Малефия продолжала:

— Ваш отец, — она говорила это с некоторым уважением, которого раньше не проявляла, — был сотрудником Института телепортации. Он работал над квантовыми вратами. Эти врата ещё не были закончены, но он предложил рискованный план, чтобы спасти хоть часть населения города от катастрофы. Так мы оказались здесь, в этом мире.

Ройдар и Галвиэль молчали, осмысливая услышанное. Их мир, все их представления о прошлом рушились. Всё, что они знали о своём происхождении, теперь выглядело иначе. Они пытались понять, как воспринимать это новое знание.

Малефия продолжила, голос её снова стал твёрдым:

— В новом мире не было ни наших чудес, ни наших технологий, но была возможность начать всё заново. Ваш отец увлёкся этим, и именно поэтому он начал строить свою империю. Он хотел возродить величие нашего народа. Но так ли это было правильно?

Галвиэль, ещё более погружённая в мысли, медленно кивнула, наконец осознавая, что эти откровения изменили многое. Ройдар осторожно задал вопрос, который висел в воздухе:

— Тётя, так что стало с Родиной? Все погибли?

Малефия, потёрла глаза, чтобы скрыть слёзы, но дрожь в её голосе всё же осталась:

— Никто не знает. — Она посмотрела на Ройдара, взгляд её был полон скорби. — Возможно, всё население… миллиарды наших сородичей сгорели в том адском пламени. Но я… — её голос задрожал. — Я хочу верить, что это не так. Что кто-то выжил.

Она повернулась к двери, будто пытаясь скрыть свои эмоции. Ройдар и Галвиэль, впервые увидев её такой уязвимой, чувствовали, как тяжесть их наследия давит на них. Галвиэль проглотила ком в горле и, осознавая масштаб трагедии, впервые задала себе вопрос: а стоило ли им сюда приходить?

Тишина в камере стала невыносимо тяжёлой.

Ройдар, опираясь на стену, тихо кивнул, отмечая вслух:

— Это ужасная катастрофа… Я и не знал. Всегда говорили, что случилась какая-то беда, вот и всё. А оказывается, мы — потомки выживших, беженцы.

Его голос дрожал от осознания, что их происхождение куда сложнее, чем он мог представить. Галвиэль, сидя на своей кровати, молчала. Хотя она и была потрясена, в глубине души она словно ожидала, что правда о Родине окажется именно такой — трагической, страшной историей, от которой никому не убежать. Это был урок: вот к чему приводит сочетание магии и науки, когда они вырываются за пределы понимания. Хотя Галвиэль не до конца понимала, что значит «сканировать частоты космоса», она ясно чувствовала,