Семейка (СИ) - Ульяна Каршева
И улыбнулась, услышав бормотание:
— До старухи вам ещё жить и жить.
Хороший мальчик. Всегда утешит.
А потом ввалилась, почудилось, целая толпа молодёжи, жаждущей кофе. Почудилось, оттого что они не стали ждать ответа после короткого своего стука в дверь, а вошли сразу говорливой и весёлой толпой, при виде которой оживился и Игорь. Все румяные и энергичные. И, усталая после разговора с Нонной, хозяйка дома сама засияла улыбкой в ответ приветствиям с добрым утром.
— Как поработали? — с удовольствием созерцая оживлённые глаза молодёжи, спросила она.
— Ой, так здорово было! Как бы потом руки не заболели! — первой откликнулась Алика. — Представляете, там снегу намело на четыре ступеньки вверх! Здесь-то Игорь успел снять снег, а там что творилось!
— А ещё видели — Пушок в снегу валялся! — сообщил взбудораженный Алик.
Валерия поправила его:
— Он не валялся, а кувыркался!
— А в чём разница?
— Когда кувыркается — это к перемене погоды!
— Хочешь сказать — опять потеплеет!
— Конечно!
— А ещё мы хотим дорожки в саду почистить — хотя бы две-три, — вмешалась в их диалог Алика. — Тут такой красивый сад! Так хочется погулять среди деревьев!
— Лучше на лыжах! — авторитетно хмыкнул Алик.
— Да ну! Тебе бы только погонять по лыжне!
Ангелика Феодоровна радостно смотрела на молодёжь, проникаясь её силой, пока что незаметной для них для всех, и наполнялась уверенностью, что семейное гнездо она всё же успеет спасти.
Глава 20
Завтрак в гостиной второго этажа прошёл, что называется, в доброжелательной обстановке.
Предупреждённые Ангеликой Феодоровной о разговоре с Нонной Михайловной, близнецы только в начале общей трапезы боязливо поглядывали на женщину, опасаясь-таки скандала. Но та сидела за столом, даже не глядя в их сторону. Лишь раз бросила на них тоже довольно растерянный взгляд, а затем поспешно пододвинула свой стул ближе к мужу, к Адриану Николаевичу, который в этот момент беседовал с братом, Владиславушкой, и движения жены не заметил.
Переглянувшись, Алик и Алика выдохнули и больше не обращали на Нонну Михайловну внимания.
После завтрака Алика позвали на урок в комнату Ангелики Феодоровны, а Валерия решила посидеть в комнате Лизоньки, которая всё ещё болела.
Игорь подошёл к Альке.
— Нам тоже пора на урок.
Алька взбунтовалась.
— И куда? — скептически спросила она его.
— В вашей комнате. Как всегда. Или вы хотите в библиотеку Ангелики Феодоровны?
— Слушай, Игорь, давай на «ты»! А то я всё время путаюсь: то мы на «вы», то нет. Это первое, — заявила она. — Второе. Тропинку к своему дому ты расчистил. А давай там проведём урок? Заодно покажешь свои рисунки.
Помедлив, домоправитель вежливо ответил:
— К сожалению, там, в доме, для вас сейчас будет очень холодно.
Пока она быстро думала, какой ещё довод привести, чтобы он впустил её в дом — да не то чтобы в дом, в мастерскую художника! — она внезапно и отчётливо, до последних ощущений вспомнила, как лежала на его руках, когда он вынес её из страшного коридора.
А сейчас… Он стоял перед ней такой непреклонный, как… как… как огнедышащий дракон, стерегущий от непрошеных гостей свою пещеру с сокровищами!
Алька посмотрела, посмотрела на него и спокойно подумала, чувствуя себя зловредной пацанкой: «Так, да? Да мне никакой магии Леля не надо, чтобы ты со мной нормально общался!» И быстро-быстро захлопала ресницами, да ещё губы облизала, будто от подступающего плача удерживаясь. А потом кое-что добавила: те же губы распустила в стороны и тоненьким голосом проговорила:
— Ладно… Как скажете…
Ух, как он забеспокоился! Даже шагнул к ней. Даже руки поднимать начал — наверняка на плечи ей положить, чтобы успокоить её, им обиженную — такую хорошую девочку!.. Но взял себя в руки, отступил снова на шаг и торопливо сказал:
— Да-да! Посидим в библиотеке!
Только выговорил — и замер, глядя на входную дверь в спальню Ангелики Феодоровны, внутри которой и находилась крохотная комнатушка с книгами — та самая домашняя библиотека. Из гостиной пока в неё не попасть. Но, чтобы попасть из комнаты хозяйки, надо пройти мимо Ангелики Феодоровны и Алика, у которых сейчас вовсю идёт очередной урок. Пройти Игорю — с ученицей, обычно оживлённое личико которой сейчас вытянулось от непролитых слёз, застыло не только обиженным, но и несчастным.
Игорь вдруг обхватил левую кисть правой рукой. Послышалось едва слышное позвенивание.
Удивлённая Алька присмотрелась исподтишка и чуть не фыркнула. Вот оно что! Игорь свои обереги проверяет, не окрутила ли она его магически.
И откуда у неё что взялось? Раньше она таких выкрутасов не то что не придумывала, добиваясь своего. Семёна, например, она не пыталась… завоевать.
И задумалась, огорошенная: «Я — что? Завоёвываю Игоря? Не хочу! Пусть он меня завоюет!» И тут же прикусила губу: а ведь ой, как ей нравится вытанцовывать вокруг Игоря! Напропалую кокетничать с ним!.. И злиться втихаря: она же видела в самом начале их взаимоотношений, что нравится ему! Чего ж он сейчас-то от неё шарахается?!
Игорь стоял перед ней, растерянный настолько, что и невооружённым взглядом видно. Но почему?!
Дошло. Он же знает о магии Леля.
Алька аж плечи опустила. Эта чёртова магия теперь как заборчик между ними — не проедешь, не пройдёшь. И что теперь делать? Игорь нравится ей. И она твёрдо знала, что и ему она по душе. Поговорить бы с глазу на глаз.
— Идёмте в мою комнату, — уже хмуро сказала она, стараясь уже не расплакаться от отчаяния. — Нам надо поговорить, а потом вы будете учить меня. — И добавила саркастически, насколько сумела в своей обиде и на него, и на обстоятельства: — Бросаться на вас не собираюсь. Не бойтесь.
Странно. Она здорово боялась, что он немедленно сбежит. Но Игорь послушно последовал за нею в её комнату. Но что интереснее всего — он сел не за стол, как было пару раз, когда проводил здесь урок, а в небольшое кресло. Рядом с кроватью. Что Алька посчитала за хороший знак. Она тоже решительно уселась на кровать, которая мягко крякнула, и начала:
— Вам известно, что дом бабули Ангелики Феодоровны помогает своим?
— Известно, — подтвердил он.
— Я была расстроена в тот день, когда бабуля нас нашла. Вы не верите, что дом не сумел рассеять моё… скажем так, огорчение?
— Ну…
Он замялся, старательно отводя свой взгляд от неё.
Алька совсем помрачнела. Ну не знает она, как говорить о таких вещах!
— У нас в семье все
