Михаил Кликин - Три легенды

Близилась осень. Дожди, слякоть. А там уже и зима не за горами. Холод, снег, пронизывающий до костей ветер. И надо будет идти вперед, пробираться через сугробы, через заснеженные поля и перелески, спать под открытым небом, иногда даже без костра под боком. И чем больше тряпок будет на теле, тем теплее, тем лучше будет путешественнику…

Ведьма не замечала, что проговаривает свои мысли вслух. Эти неторопливые тихие монологи уже давно вошли в привычку. Иногда она даже спорила сама с собой, разговаривала на несколько голосов, ругалась, ссорилась, обижалась. Фыркала, жестикулировала, отворачивалась.

Сама от себя.

Слишком долго она была одинока.

Но она не осознавала своего одиночества, потому что у нее была цель – отыскать колдуна. Она была слишком занята.

– Даже не думай, что можешь убежать от меня, – сказал ведьма и покачала коловой. – Даже и не мечтай. Налури отыщет тебя, где бы ты ни был. Налури… – она вздрогнула, поняв, что произнесла вслух собственное имя. Зажала рот. Затравленно огляделась.

Конечно, рядом никого не было. Никто ее не слышал.

Имя ведьмы – великая тайна. Имя – это власть.

– Я догоню тебя, – прошипела ведьма сквозь зубы, злясь на себя за то, что случайно выдала мертвому дому свою великую тайну. Она отшвырнула тряпки прочь и рывком поднялась на ноги. Сухо хрустнули коленные суставы.

– И тогда тебе уже ничто не поможет, – ведьма выставила указательный палец. – Даже если ты убъешь меня, проклятье войдет в твою кровь. Лишь бы мне увидеть тебя. Только бы дотянуться. – Она смотрела на желтый потрескавшийся ноготь, на набухшие суставы, на тонкие, хрупкие фаланги. Слабая рука старухи, немощные пальцы – и страшная сила проклятия в одном только касании.

– Ты отнял у меня все. И все, чего я лишилась, сейчас со мной. Во мне. Я хочу передать это тебе, проклятый колдун. Посмотрим, что ты сделаешь, получив мою ненависть, песье отродье… – ведьма закашлялась, заколотила себя по высохшей груди, затопала ногами.

– Ты!.. Ты!.. – справившись с кашлем, ведьма остановилась на месте. – Что ты сделаешь тогда? Что ты сможешь сделать? – Она засмеялась, и смех ее был неотличим от кашля.

Ближе к вечеру ведьма устроила себе баню.

Она натаскала с речки воды: девять раз спускалась под гору и с полными ведрами поднималась вверх по склону холма, продираясь через заросли кустарника, через крапиву и берелом. До краев наполнила большую лохань. Притащила с улицы несколько увесистых камней, вымыла их, сложила горкой на железном листе и засунула в широкое, дышащее жаром жерло печи. Когда булыжники раскалились, ведьма, прихватив горячий противень через тряпку, выволокла его из огня, подтащила к лохани и вывалила камни в воду. Струя пара с шипением взметнулась к потолку. Туман наполнил комнату. Капельки конденсата заскользили по мгновенно запотевшим стеклам, оставляя за собой блестящие дорожки.

Но вода была еще недостаточно горячей.

Ведьма вынула остывшие мокрые камни и повторила всю процедуру сначала. А потом еще раз.

Вскоре в комнате стало нестерпимо жарко и влажно. Воды в лохани заметно поубавилось, густой пар висел в воздухе.

Ведьма медленно разделась, аккуратно сложила одежду на полу и ступила в приготовленую ванну.

– А-ах! – вырвалось невольно. Вода казалась нестерпимо горячей, но ведьма знала, что это с непривычки. Какое-то время она стояла, выжидая, давая привыкнуть ногам к температуре, а потом стала медленно приседать, все больше и больше погружаясь в воду. Сев на дно лохани, ведьма вытянула ноги, насколько это было возможно, и блаженно вздохнула. Она сильно устала, подготавливая ванну, а теперь усталость словно растворялась в горячей воде, вымывалась из костей, сухожилий и мышц, таяла, уходила…

Ведьма прикрыла глаза.

Но лбу, на висках выступили бисеринки пота. Побежали по лицу, приятно щекоча кожу. Волосы слиплись, напитались влагой, потяжелели…

В печи стрельнуло полено. Ведьма хотела открыть глаза, но уже не смогла…

Она проснулась, когда вода стала остывать. Туман развеялся. Только окна все еще оставались запотевшими.

Ведьма поднялась на ноги и, не вылезая из лохани, долго терла свое костлявое стариковское тело комком загодя зашпаренного мха. Она мылась, чувствуя, что за ней следят. Внимательно наблюдают. Непонятно кто, непонятно откуда, непонятно с какой целью. И – странное дело – сейчас ей нравилось чувствовать на себе пристальный взгляд.

Соскоблив многомесячную грязь, ведьма ополоснулась из ведра холодной водой, вылезла из лохани и насухо вытерлась полотенцем, найденным в доме Би. Накинула на себя халат, так же когда-то принадлежащий Би, и, собрав мокрые волосы в неплотный узел на затылке, принялась за стирку.

Она рассортировала свою старую одежду на две кучки – что-то надлежало выкинуть, заменив вещами, подобранными в доме Би, а что-то еще вполне годилось для дальнейшего использования. Выгребла из бесчисленных карманов десятки мелких предметов – камешки, игральные кости, высохшие пучки трав, замысловатые корневища, колода карт, маленькая уродливая кукла, стеклянный шар с заключенной внутри пургой, грязный комок воска, книга, золотая монета, амулет на кожаном шнурке, небольшой нож, ржавые иглы, воткнутые в пробку, увесистый собачий череп… На некоторые предметы ведьма смотрела так, словно видела их впервые. Она сложила свое богатство в стороне, чтобы, не дай бог, не наступить на что-то ногой, не раздавить. Еще раз прощупала карманы. Вынесла тряпье на улицу, на крыльцо. Как следует протрясла, выколотила. Вернулась в комнату и бросила одежду в лохань. Выволокла из печи противень с раскаленными камнями – один уже лопнул, раскололся на три части, не выдержав резких перепадов температур, другой покрылся частой сеткой трещин – и свалила их в воду, резво отскочив в сторону, чтоб не ошпарило взметнувшейся струей пара.

Замочив одежду, она обулась, набросила на плечи старый кожаный плащ, бывший когда-то собственностью Урса, вышла из дома и направилась к реке.

В молодом лесу, что разросся на склонах холма, было светло и оживленно. Чирикали, подсвистывали мелкие пичуги, в траве звенели стаи комаров, с гудением путешествовали по редким запоздавшим цветкам шмели и пчелы.

В недалеких кустах затрещали ветки. Ведьма остановилась, повернулась в ту сторону. Из плотных зарослей выдвинулась какая-то туша. Стала неуклюже разворачиваться. Показалась массивная голова, увенчанная огромными рогами. Серо-бурая шерсть, слипшаяся на брюхе в сосульки. Длинные сильные ноги. Лось! Зверь тоже остановился, глянул в сторону человека.

Ведьма отвела глаза. Затаила дыхание. Осторожно сделала один шаг в сторону. Второй. Спряталась за ствол дерева. Быстро оглянулась через плечо и заспешила прочь, стараясь двигаться как можно тише.