Елена Кароль - Молчание? Дорого!

Я гордо промолчала.

Вообще я не лгала, потому что уже поняла — это невозможно. Просто я недоговаривала. Это было проще. Это было не травмой… скорее, линией поведения. Мне и правда не везло со знакомыми в последние три года. Я могла с ними дружить… с некоторыми. С теми, кого я не интересовала как женщина. Их было от силы десять процентов. С остальными дружить не получалось по той простой причине, что уже на первом свидании мужчины распускали руки сверх меры, требуя от меня больше, чем я могла дать.

Одним словом, у меня выработался своеобразный рефлекс на те самые «распущенные руки». Для меня они означали не флирт, а требование секса. Ну вот не могла я это спокойно воспринимать! Не могла! Мне требовалось привыкнуть, осознать, присмотреться, найти привлекательные черты и хотя бы капельку влюбиться, чтобы понять — да, с этим мужчиной я смогу не только дружить, но и обниматься, не переживая, чем закончатся объятия. Ничем или койкой. Умом я это понимала. Сказать вслух? Никогда!

— Марика? — Шах что-то высмотрел в моих задумчивых глазах и с сомнением протянул: — У тебя комплексы, что ли?

— Что? — От неожиданности я аж опешила. — Что ты несешь? Нет у меня никаких комплексов! Бездна, Шах! Да я просто не люблю, когда ко мне пристают на людях! Почему ты не можешь этого понять? Я же не просто так согласилась на этот шэтов месяц отсрочки! Да, я признаю — ты привлекательный, кстати, ты так и не рассказал, почему, но это не повод соглашаться на секс с едва знакомым мужчиной! Меня ужасно злит, что ты не придерживаешься нашей договоренности, вот и все! Я настроилась на дружбу и постепенное сближение, а ты на экстренную койку, забыв сообщить о своем желании мне. Меня злит это и только это!

— Точно?

Почему-то захотелось зарычать… Что я и сделала.

— Да ладно тебе. — Шахиро почему-то выглядел донельзя довольным. — Хочешь тортик?

Я рыкнула снова, но уже не зло, а нервно. Почему-то в памяти всплыл кусочек чизкейка в кафе.

— Издеваешься?

— В смысле? — Шах выглядел искренне удивленным. Чуть нахмурился, а затем в его глазах промелькнула искра понимания, и он весело хохотнул. — Нет, Рыжик, не издеваюсь. Даже не подумал, что ты можешь провести параллели. Я без задней мысли спросил. Просто время к ужину. Ты как? Не проголодалась?

Вопрос был весьма своевременным, так как излишнее давление на живот вызвало острое чувство голода. Мы действительно провели не в самых простых разговорах уже несколько часов, и поужинать стоило. Но не в таком положении.

Что я и заявила:

— А ты не хочешь с меня слезть?

— А что? — Муженек ухмыльнулся.

— Шах. — Я зло поджала губы, одним взглядом передавая всю гамму бушевавших во мне эмоций.

— Слезаю-слезаю. — Ворчливо признав мое право на свободу, Шахиро наконец сполз с меня, но вставать не стал, усевшись рядом с диваном на пол. — Так что насчет ужина?

— Буду.

— И тортика.

— Буду.

— Может, тогда и вина за примирение?

— Пожалуй. — Я кивнула, чем искренне удивила Шаха. — Что бы ты ни говорил и ни думал — я не агрессивная истеричка и умею признавать свои ошибки. Да, я ошиблась, когда, не узнав подробностей и подводных камней, решила, что мой план оптимален, и я лишь выиграю, ничего не потеряв. Но учти — наш договор о сроке в месяц в силе. Будешь нарушать — буду принимать меры. И вряд ли тебе они понравятся…

— Ты мне угрожаешь, что ли? — Шахиро выглядел обескураженным.

— Нет, милый. Информирую. — Я улыбнулась снова, встала и отправилась на выход. В дверях обернулась и наставила на него палец. — Я в душ, с тебя ужин.

— Нахалка… — восхищенно выдохнул мне в спину ухмыляющийся муженек, но я решила, что это комплимент, и лишь помахала пальчиками.

Про душ не солгала — липкий комбинезон, в котором я умудрилась вспотеть во время этого непростого разговора, был до жути неприятен, и снять его хотелось как можно скорее. Вопрос был в ином — что надеть взамен?

Выбором одежды я озадачилась вплотную, когда наконец вымылась и с довольной улыбкой вышла из душа. Мир уже не казался таким враждебным, а муженек — вредным и пошлым. В какой-то момент мне его даже захотелось слегка пожалеть, потому что эти пятнадцать минут я не просто мылась, но и искала нужную информацию в скопированной памяти Вионы. Она один в один подтверждала слова Шаха. И о татуировках, и об их влиянии на псиоников в целом и смургов в частности. Мой бедненький муж оказался из той категории женатых мужчин, которые очень сильно нуждались в своей второй половине.

А все дело в его даре, который был невероятно силен. Классическое соотношение: чем сильнее дар — тем значительнее влияние брачной татуировки. И не только брачной. Главу Киберклана Шах тоже не мог ослушаться.

Странно, почему тогда моя устойчивость к влиянию брачной татуировки так сильна? Да, если не начинать злиться, то Шах мне нравился. Настолько, что я была бы уже не против его ухаживаний. Нормальных!

С Хакиру Овалоном понятно — ему я подчиняюсь, разговор в его кабинете помню как сейчас. Но что с брачным тату?

Задумчиво перебирая купленную одежду, я параллельно рассматривала ажурную вязь на запястье. Славные темно-коричневые закорючки, которые ничего не скажут непосвященному. Я тоже не очень хорошо понимала, какая из них за что конкретно отвечала, но пока меня это не очень интересовало — как раз расспрошу за ужином.

Но почему я его не хочу? Стоило задать вопрос прямо, как перед глазами всплыло воспоминание о нашей брачной ночи, которую я провела в странном полубеспамятстве, и внизу живота моментально стало жарко. Шэт! Не надо! К сожалению, мое тело думало иначе. Словно распрямилась пружина, до этого сдерживаемая иными задачами и нервными разборками. Сейчас, когда никто не стоял над душой, когда не надо было никуда бежать, торопиться, решать или ругаться — меня накрыло. Это было… Подло.

Сжавшись в комочек на кровати, куда смогла дойти на подгибающихся ногах, я прижимала полотенце к груди и пустым взглядом рассматривала стену. Я не видела ее. Я вообще комнаты не видела.

Вместо пластиковых панелей перед моими глазами стоял полумрак безымянной гостиницы. Вместо влажного ворса полотенца по мне скользили горячие руки Шахиро. Вместо прохлады и облегчения, которые мне принесла вода, я чувствовала нестерпимый жар. Жар желания новой близости.

Это нервировало, злило, выводило из себя. Я не могла это остановить, начиная ненавидеть своенравную татуировку, которая зачем-то именно сейчас проявила себя во всей красе. Да верю я, верю, что ты дрянь каких поискать! Уймись!

— Марика? Оделась? Я войду?

— Нет! — Я хотела крикнуть, но из осипшего горла раздался лишь невнятный шепот.