Кира Стрельникова - Дикая и опасная

Верден вздохнул и обнял за талию, приноравливаясь к моему шагу.

— Сонь, давай перемирие, хотя бы на эти дни, что ты здесь, ага? И веди себя, как тебе хочется, идет? Слова не скажу. Только, пожалуйста, — его голос стал мягким, и мое тело знакомо отреагировало волной неугомонных мурашек, — в раковину не залазь?

Посмотрела на него долгим взглядом, потом кратко ответила:

— Я подумаю.

Все-таки да, соскучилась, и гораздо больше остального мне хотелось в кои-то веки не демонстрировать извечные колючки и подозревать подвох в каждом слове или действии Вердена, а… да просто отдохнуть. Пусть даже и с ним вместе.

Несмотря на остававшиеся в глубине души опасения, что отдых перерастет в совместное времяпрепровождение со всякими там нежностями и прочей фигней, все проходило просто отлично. Если бы так случилось, удрала бы первой электричкой. Не знаю почему, но от него подобное поведение воспринялось бы мной как предательство. В наших отношениях все было настолько просто и одновременно сложно, что найти хрупкую середину, баланс между обычной дружбой и чем-то гораздо большим являлось задачей невероятно трудной, для меня, по крайней мере. От стереотипов так просто не избавиться, и я подсознательно постоянно ждала от Вердена подвоха, каких-нибудь ненужных признаний или излишне трепетного отношения, и это напряжение иногда давало о себе знать. Я огрызалась, язвила, иронизировала… а он пропускал мимо ушей. Первый день. Потом ушел до вечера, оставив записку, что он на рыбалке, еда в холодильнике, а на столе немного малины. Все. Я была полностью предоставлена сама себе, читала, валялась в углу участка на солнышке или сидела за ноутом — мне никто не мешал.

Следующие несколько дней прошли в таком же ключе: Тим не отсвечивал особо, только показал, где лучше купаться в речке, и тоже занимался своими делами. Что-то ремонтировал в небольшом сарайчике, копался в машине или читал. Иногда даже в одной со мной комнате, но поскольку я оккупировала широкую кровать, Верден молча устроился в кресле-качалке, опять разрушив мои умозаключения и не попросив подвинуться. Блин. Ненавязчивый такой, убиться просто… Завтраки готовил он, поскольку я любительница поваляться подольше, а Верден оказался жаворонком. Обед — как придется, смотря кто где был, а ужин, как-то так получилось, делали вместе. Могли даже не разговаривать, я так вообще наушники надевала, мурлыча под нос песни. Но… эти, казалось бы, мелочи задевали что-то глубоко в душе, заставляя чувствовать друг друга сильнее и ближе, чем когда-либо. Верден был просто рядом и одновременно слишком близко для моего внутреннего спокойствия.

В первую ночь я демонстративно улеглась на диванчике внизу, в гостиной — Тим никак не прокомментировал, спокойно попрощавшись и поднявшись к себе наверх. Правда, показалось, на его лице мелькнула усмешка, довольная такая, понимающая. С какого перепугу во мне взыграло упрямство, понятия не имею, ведь к концу недели в Египте мне уже такие сны интересного содержания с его участием снились, что ни о каком отдыхе речи не шло. С утра была невыспавшаяся, нервная и хмурая. Хотела же его, черт, всю дорогу в электричке думала, вспоминала и краснела от воспоминаний… Но таинственные глубины моего подсознания не дали ответа на столь странное поведение меня любимой, и я, расстроенная, злая на саму себя, без всякого намека на сон, завернулась в одеяло и уткнулась в подушку. В общаге все как-то проще было, комнаты рядом, и на самом деле я просто заваливалась вечером вроде как позаниматься, да и оставалась на ночь. Ёлы-палы, да в конце концов, Верден мужик или где, почему я должна проявлять инициативу?! Дал бы понять хоть как-нибудь, подмигнул, что ли, ну я не знаю, в конце концов, фильм бы предложил вместе посмотреть… Или снова воспитывает? Ур-р-род красноглазый, у меня, между прочим, тоже гордость есть!

Эта самая гордость сдалась через полчасика, когда мысли уже конкретно в одну сторону сворачивали, сердце билось с перебоями, а дышать было тяжело. Тихо выматерившись, я встала, на автомате потянувшись к футболке на спинке стула, потом подумала, а на фига, махнула рукой и, как была в одних тонких трусиках, пошлепала наверх. Вот честно, сначала по физии надаю за такое поведение, а потом… ну, потом уже займемся всякими приятными вещами.

Конечно, этот упырь не спал. Конечно, отсвечивал фиолетовым, как чернила, почти сливаясь с темнотой. И скалился в улыбке, за что руки просто зачесались стереть ее с лица Вердена.

— Ну и какого хрена? — возмущенно поинтересовалась я, переступив порог и уперев руки в бока.

— Потому что я знаю свои желания и не боюсь их, — спокойно ответил альбинос. — А ты, Сонь?

Хор-р-роший вопрос, и правильный какой! Но отвечать не буду, перебьется.

— Иди уже сюда, трусиха, замерзнешь же, — до меня донесся его смешок, — и в следующий раз придерживайся принципа «хочешь — действуй». Я, знаешь ли, не из тех, кто шарахается от инициативных девушек, — весело известил он, за что мне еще больше захотелось дать ему подзатыльник.

— А самому не, никак? — буркнула я, подойдя к кровати. — Кто из нас мужик, ты или я?!

— А кто из нас пугливый и до сих пор стеснительный местами, а? — парировал он, обхватив меня за талию и свалив на себя. — И непонятно, чего пугливый и чего стесняется? Сонька-а, я же вижу твою ауру и чувствую тебя, забыла? — выдохнул Верден на ухо, пробежавшись пальцами от затылка до поясницы — я выгнулась, резко втянув носом воздух.

Упрямство и раздражение, за которыми скрывались неуверенность и смущение (да, до сих пор не до конца избавилась от них! что поделать, никто не говорил, что будет легко) выкинули белый флаг, сдавшись на милость победителя.

— Вот такое я странное и непредсказуемое существо, — пробормотала, уткнувшись лбом в ключицу Тима.

— Очень даже предсказуемое. — Его голос стал ниже, глубже, заставив нервы завибрировать. — По крайней мере, для меня…

Только одно в наших отношениях осталось неизменным: я так и не дала Вердену уложить себя на спину. Как угодно, где угодно — хоть на столе, хоть в душе, — но только не на спине. В пользу альбиноса стоит сказать, что он и не пытался особо и, что примечательно, не старался выяснить почему. Конечно, и так понятно, но ведь красноглазый с каких-то пор заделался моим личным психологом до кучи, и мне казалось немножко странным, что он пока не пробует решить и эту проблему. Но, с другой стороны, нам и так было очень и очень неплохо, мы не гнались за разнообразием, полноты ощущений хватало с лихвой, чтобы искать ее в подробном изучении Камасутры или привлекать игрушки из магазина для взрослых. Когда сливаются не только тела, уже как-то параллельно, в какой позе это происходит… Больше на диванчик в гостиной я не вернулась до самого отъезда.