Через Великий лес - Катерина Камышина
Гнев схлынул, как волна, оставив Ская опустошённым и ослабевшим. Он вытер ладонь о плащ и сказал горько:
— Никто меня не возьмёт на корабль без денег.
— Может, Дастар и взял бы, если б ты на него с мечом не набросился.
— Да этот низкородный… Его на месте убить следовало бы! Ты слышал, как он говорил со мной?!
Эльнеддан смотрел на него с великим сочувствием, как лекарь на бредящего больного.
— М-да. Соображения у тебя действительно никакого. Это ведь удача, что тебя в темницу не упекли, понимаешь ты?
— Удача? — медленно повторил Скай. — А тот стражник сказал, мне тебя следует благодарить.
Эльнеддан фыркнул.
— Разве же не удача, что из всех стражников рядом оказался тот, у которого передо мной должок?
Скай про себя позавидовал его легкомыслию. Он поднял с пола плащ, отряхнул и сказал сухо:
— Всё равно. Спасибо. Я тебе обязан.
— Ох, ерунда. И скука — аж зубы сводит. Лучше давай о деле. Верно я понял, что тебе нужно в Сваттаргард?
— Мне нужно в Канойдин, — вздохнул Скай и заколол плащ на плече. — Но я не могу ждать до весны, а пока что корабли отсюда ходят только на север.
Глаза эльнеддана заблестели.
— О, ты собираешься весь Сваттаргард пешком пройти — без полумесяца в кармане и в этих вот башмаках? А потом Рот'н'Марру?
Скаю в его словах почудилась насмешка, и он снова ощетинился.
— Да. Собираюсь. Тебе-то что?
— Видишь ли, друг мой, так совпало, что я тоже иду в Канойдин. И тоже не могу ждать до весны. Я вообще не-на-вижу ждать. У меня совершенно великолепная мысль! Знаешь какая? Я возьму тебя с собой.
Скай остолбенел, в шатком равновесии между ликованием и недоверием.
— А взамен?
— Это самое интересное, — сказал эльнеддан, страшно довольный собой. — Взамен ты пойдёшь ко мне в ученики.
Он не в своём уме? Или просто надо мной смеётся? Кто же такое предлагает первому встречному…
— У меня уже есть наставник.
— Правда? — эльнеддан выразительно огляделся по сторонам и развёл руками. — Здесь я его не вижу. И пока не увижу своими глазами, ты будешь моим учеником.
— Но я же… ничего не умею, что нужно эльнедданам.
— Ну, чему-нибудь ты да научишься, не можешь же ты быть совершенным болваном? Слушать мою бесконечную болтовню — тоже работа нелёгкая, тэнг мой носить, опять же, о, и, конечно, рассказывать мне истории! Но на дармовые харчи не рассчитывай: ленивые ученики спать ложатся голодными.
Скай не успел ни согласиться, ни возразить: эльнеддан с хлопком соединил руки и заявил радостно:
— Но посмотрим сперва, на что ты годишься. Тэнг, — он кивнул на свой заплечный мешок, — в руках держал?
— Нет.
— А тавикайру?
— Нет. Я ни на чём, кроме свирели…
— Чудно! — оживился было эльнеддан, но тут же сник. — Но её здесь достать не легче, чем тавикайру… У тебя с собой свирели нет?
— Нет. Но…
Скай пожалел, что вообще рот раскрыл, но было поздно.
— Но? — эльнеддан нетерпеливо щёлкнул пальцами. — Давай, показывай, что там у тебя.
Скай выудил со дна сумки хиллодорскую глиняную дудочку. Сейчас ему показалось, что выглядит она как уродливая детская поделка — и звучит так же. Стоило ли вообще о ней говорить…
Но эльнеддан смотрел на неё во все глаза.
— Маиррайс помилуй! Где ты её взял?.. Нет, не отвечай! Эту историю ты мне потом расскажешь. Позволишь? Э, друг мой, да знаешь ли ты, какая это редкость? Почти как встретить высокородного в крестьянских башмаках…
Он скосил на Ская насмешливо прищуренные глаза, но тот сдержался.
Эльнеддан поднёс дудочку к губам и заиграл.
Сразу стало тихо, только стулья заскрипели, когда несколько людей оглядывались на эльнеддана. Первые несколько нот были неуклюжими, неуверенными, как шаги слепого в незнакомом месте. Но потом, не успел Скай вздохнуть, как из бессвязных звуков сперва почудился, потом выступил отчётливо дикий, трепетный узор. Потом дудочка пропела соловьиной трелью и замолкла.
Люди радостно запереговаривались.
— Отменная работа, — сказал эльнеддан, глядя на уродливую дудочку с восхищением. — Да на ней же… Ну, успеется ещё. Держи, будешь мне подыгрывать.
Он вернул Скаю дудочку и вынул из мешка тэнг со смычком.
— И это тоже держи. Глаз не спускай, понял? Тут сокровища, которые стоят дороже твоей предводительской побрякушки.
Он отвернулся, а Скай взвесил мешок в руке. Больно он лёгкий. Сокровища? Любопытно, на что они похожи…
Им освободили место у очага. Эльнеддан уселся на стул, держа тэнг по-рот'н'маррийски — на колене, а Скай, чувствуя себя идиотом, устроился на скамье сбоку. Поначалу он был слишком погружён в свои горестные размышления, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг, а теперь словно увидел всё разом. Бородатые лица в дымном сумраке, множество блестящих глаз — любопытных, ожидающих, жар от огня, облака запахов — табака, дыма, пива, пота, жареного мяса, всё смешалось так, что тошнит. А может, это от страха, потому что все смотрят на него, даже пьяные рыбаки в углу примолкли, хотя до этого громко спорили над доской для хаврикка, а приятель пытался их утихомирить.
— Давай, малыш, — тихо сказал ему эльнеддан. — Начинай с простого, что хорошо знаешь.
Скаю было стыдно до слёз позориться перед всеми. У него комок стоял в горле и пальцы сделались непослушными, как чужие. Но бежать было некуда. Скай зажмурился и заиграл самую простую плясовую. Первые ноты прозвучали в тишине, хриплые и дрожащие, яснее ясного выдающие его страх. Но потом зазвучал тэнг — совсем ненавязчиво, не заглушая дудочку, а будто поддерживая её, когда она спотыкалась. Скай вспомнил, как легко и весело было играть на праздниках в Фир-энм-Хайте, когда кругом друзья, и ошибки не кажутся смертельными, и мелодии кружатся, как люди вокруг костра.
Когда они закончили играть, руки у Ская ходили ходуном, но тошнота прошла.
— Не так плохо, как я ожидал, — сказал эльнеддан снисходительно, — хотя при дворе тебе, конечно, не играть. Переведи дыхание, и попробуем что-нибудь посложнее.
Но ничего сложнее таких же всем известных плясовых Скай наиграть не мог, и после каждой неверной ноты мелодия у него проваливалась и захлебнулась бы очень скоро без помощи тэнга.
На этот раз эльнеддан не скрывал своего неудовольствия.
— Возни с тобой непочатый край, — проворчал он, пересаживаясь поудобнее, под сдержанный одобрительный говор и шум возобновившейся потасовки в углу. — Ладно, поглядим, что ты ещё умеешь. Спой им что-нибудь, что первое в голову
