Виктор Ночкин - Собиратель зла

Дождавшись, чтобы солдаты миновали обращенный в его сторону участок стены, Корди побежал. Остановился у подножия, прижался к разогретому за день кирпичу, замер. Над головой прошелестели шаги — еще пара караульных. Юноша поглядел вверх, выбрал зубец и вскинул лук. Стрела с тихим шипением взмыла к темно-синему небу, Корди ждал. Самодельная веревка в руках дернулась, ослабла. Удачно — стрела, утяжеленная подобранным в ручье круглым камешком, свалилась по другую сторону каменного прямоугольника. Корди забросил лук за спину, в приготовленную петлю, схватил концы веревки, стянул, сплел узлом, потом для верности — еще раз. Поставил ногу на вертикальную поверхность, перехватил рукой жесткий трос, свитый из гибких веток. Другую ногу — другую руку — вот он уже висит, упираясь сапогами в теплые кирпичи. Корди, перебирая руками и переставляя ноги, двинулся вверх — к обвитому веревкой зубцу. Тонкие побеги в руках трещали, но держались. Оказавшись наверху, юноша забросил ногу между зубцов, зацепился, перенес вес тела и перемахнул бруствер. Рядом никого не было, но скоро должны были появиться стражники. Корди подцепил веревку, перебросил через зубец, прислушался, как она падает с тихим шуршанием, и побежал по стене вслед ушедшему караулу. Он искал место, где можно спуститься во двор, — там, в тени под стеной, его не увидят. А на стене, на узкой дощатой дорожке за бруствером и укрыться негде.

Вскоре встретилась лестница, Корди спустился уровнем ниже. Оказывается, вдоль стены изнутри тянулись крытые пристройки. Юноша прилег на крышу, прижался к грязным некрашеным доскам и замер. Здесь он был в относительной безопасности — с бруствера его не увидят, потому что он у караульных под ногами, а тому, кто глядит снизу, — стена представляется сплошной темной полосой.

Вокруг было тихо. С наступлением ночи двор опустел, не было слышно ни шагов, ни разговоров. Корди ждал. Вот над головой протопали шаги, проплыло облачко рассеянного света от фонаря в руке солдата. Стража удалилась. Юноша подобрался к краю крыши, сел, свесил ноги… оценил расстояние до земли, осторожно спрыгнул… и крадучись направился к высокому дому, где, как он полагал, живет Лорд Алхой Прекрасный Принц. Справа показались приземистые сараи, к ним Корди не хотел приближаться. Днем от сараев валил густой дым, там наверняка трудится немало работников. Вдруг кто-то остался на ночь? Юноша совершено не представлял, как устроена жизнь в Красном Замке, сколько здесь людей и чем они заняты по ночам. Алхой — единственный, о чьих ночных делах Корди знал доподлинно.

Прежде чем попасть к увенчанному башней дому, пришлось обойти несколько построек поменьше. В одной светились окна. Изредка доносился негромкий говор. Корди осторожно обогнул дом и замер под распахнутым окном, с противоположной стороны от входа. Донеслись шаги, бряцанье металла. Похоже, он прячется рядом с кордегардией — здесь стражники отдыхают между караулами. Вот двое возвратились после обхода — солдаты поднялись по ступеням, скрипнула дверь.

Тут же в окне, под которым сидел Корди, раздались голоса — вновь прибывшие обменялись вялыми приветствиями с теми, что были внутри. Корди ждал — не удастся ли подслушать что-то важное. Но солдаты помалкивали. Потом снова стук двери, шаги на крыльце, очередная пара ушла в обход. Корди дождался, пока солдаты удалились, и привстал, чтобы продолжить путь к высокому дому… но снова услышал шаги. Еще один человек взошел на крыльцо, ступеньки застонали под массивным телом.

— Эй! — Голос был низкий, густой, но, несомненно, женский. Корди удивился и решил задержаться. — Кто со мной нынче? Пойдем! Пора его милости совершить вечерний туалет.

Сказанное могло показаться шуткой, но солдаты не смеялись. Вслед за женщиной несколько человек покинули кордегардию, и Корди снова замер, дожидаясь, пока они уйдут…

Элина ждала… что еще оставалось в ее теперешнем положении? За окном стемнело… Девушка старалась припомнить, когда уводили брюнетку в позапрошлую ночь, поздно ли? Пожалуй, скоро придет и ее, Элины, черед. Временами накатывал страх — такой, что сердце начинало колотиться будто бешеное, тогда Элина закрывала глаза, и дышала глубоко, и прогоняла прочь мысли, чтобы умерить биение в груди. Единственная доблесть узника — не показывать тюремщику страх. Элине хотелось бы выглядеть спокойной и гордой, но попробуй выкажи гордость, когда лежишь привязанная за руки и ноги на мягком удобном тюфяке! Что постель такая мягкая — это еще хуже!

Девушка призывала на помощь злость. Вот если удастся рассердиться как следует — сразу станет легче… но злости не было. Время от времени в коридоре раздавались голоса, быстрые шаги — девушки просились по нужде. Этих еще не скоро отведут к Прекрасному Принцу…

Наконец за дверью протопали тяжелые ноги, остановились у Элининой комнаты. Обычная процедура, сперва сдвинули ставенку, заглянули внутрь, потом грюкнул засов. Вошла рослая охранница, следом — еще одна. И Элине сразу стало легче. Тяжело было ждать, пока за ней придут, а когда началось, девушка успокоилась. Ну, вот и все. Тетки склонились над кроватью. Одна держала Элину за руки, другая распутывала узлы. Боятся, глядят с подозрением. Узница даже ощутила гордость — вон как ее опасаются! Потом девушку поставили на ноги, подтолкнули к выходу. Одна из теток держала за предплечье — мягко, но надежно.

Элина не собиралась бежать или драться, тетки-то — вон какие большие! А у нее от долгого неподвижного лежания руки и ноги затекли. Так что она шагала осторожно, боялась потерять равновесие.

За дверью поджидали двое солдат при оружии, со щитами и копьями, да толстая коротышка. И днем она, и ночью… интересно, когда отсыпается? Потом мелькнула новая мысль: какое Элине дело до толстухи, если ее ведут на смерть? Низкорослая тетка сердито заявила:

— И не вздумай свои номера выбрасывать, только хуже будет! У-у, насквозь тебя вижу!

Потом обернулась к воякам:

— А вы глядите в оба, если эта побежит — вам догонять, я не стану.

— А я бы с тобой побегала наперегонки, — брякнула Элина. — Интересно поглядеть, ты на ногах останешься или на бок ляжешь да покатишься?

Тетка попятилась, один охранник странно поглядел на Элину, другой — наоборот, отвернулся и тяжело вздохнул. Девушке хотелось сказать еще что-нибудь дерзкое… но ничего в голову не пришло.

Потом все-таки пришлось идти через темный двор, впереди — толстуха с фонарем, следом — узница между двух солдат. Пришли к крыльцу высокого красного дома, там было светло. И тут-то смелость покинула Элину, она уперлась, вцепилась в столб и никак не хотела подниматься по ступеням. Солдаты схватили под руки, оторвали от опоры, затащили по лестнице в здание, потом на второй этаж. Элина не ругалась и не спорила — только пыхтела, упиралась изо всех сил, хотя и понимала, что бесполезно. Но и спокойно идти, как баран на убой, она не могла. Не могла!