Виктор Ночкин - Собиратель зла

Легко понять радость родителей Ильмы — они уже готовились к худшему, воображали тысячи бед, какие могли приключиться с пропавшей доченькой… Деревенские мужчины искали в лесу едва ли не до рассвета — разумеется, ничего не нашли и возвратились в село, обменявшись клятвами снова выйти на поиски завтра… Они как раз сходились к околице, когда на дороге показалась Ильма — верхом на коне и сопровождаемая отважным спасителем!

Поэт тщетно пытался объяснить, что он лишь сопровождал героя и что с разбойниками расправился Корди — тот самый парень, с которым они вчера обедали у Мартоса, но никто не желал слушать. Тем более Ильма почему-то вбила себе в голову, что всем обязана этому прекрасному белокурому юноше в красивом камзоле, а вовсе не тому, другому, хмурому и неразговорчивому… да еще и наряженному в черное.

А уж когда Ильма объявила, что этот храбрец не только вырвал ее из лап злодеев, но и перебил банду, радость сельчан просто перехлестнула границы. Девушка охотно демонстрировала окровавленную одежду и тыкала пальцем в то место, куда свалилась отрубленная башка разбойничьего атамана. От этих тычков сорочка ходила ходуном и мягко содрогалась… У Ленлина голова пошла кругом. Блондин вырвался из кольца крепких рук, обнимающих, хлопающих по плечам, и заорал:

— Да послушайте же! Я здесь ни при чем! Это Корди! Корди освободил вашу Ильму! Черноволосый парень — помните, вчера? Он герой! Он убил волка-людоеда в Раамперле и совершил другие подвиги! Он, не я!

Ильмин отец снова заключил поэта в объятия и объявил:

— Возвратится второй парень, станем его хвалить. А пока ты здесь — прими нашу благодарность, не побрезгуй. Верно я говорю?

Земляки дружно зашумели. Помимо благодарности за спасение Ильмы, они испытывали облегчение от известия, что покончено с бандой. Разбойники давно уже стали костью в горле для всей округи.

Ленлин и опомниться не успел, как очутился в заведении Мартоса за столом, уставленным яствами. Вокруг шумели крестьяне, лилось пиво, а Ильма, успевшая переодеться, сидела рядом с поэтом. После первой кружки она перестала называть его «дяденькой», после второй — передвинулась поближе, а после третьей — как бы невзначай прижалась к блондину тем самым местом, на которое свалилась отрубленная голова разбойника…

Ленлин не сомневался, что неотразим, и принимал восторги девушки как должное… но загорелая крестьянская девчонка, увы, не смогла пробудить в груди поэта ответного чувства. Он бы и рад был сдвинуться от охмелевшей Ильмы подальше, да с другой стороны оказался отец спасенной, успевший влить в себя куда больше пива, чем возлюбленное дитя, и тоже стремился выказать внимание Ленлину.

Крестьянин принялся пересказывать парню собственные страхи, какие успели прийти ему в голову, пока искали Ильму.

— …А более всего, скажу, опасался я, что попало дитя в лапы Прекрасного Принца, — пьяно твердил счастливый отец, — это ж верная смерть!

Ильма всхлипнула и снова прижалась к Ленлину.

— Корди говорил, что в Красный Замок идут караваны рабынь, — пытаясь отстраниться от разгоряченной девицы, вспомнил Ленлин. — Куда ему столько?

— Ему всегда будет мало! — Крестьянин стукнул опустевшей кружкой о стол. — Потому что обычай его таков. Он желает вечно молодым красавчиком быть! Писаным красавчиком!..

Мужик понурился.

— И как это связано с девушками? — Ленлин торопливо оттолкнул Ильму, привстал, потянулся за кувшином и наполнил кружку собеседника.

Тот сразу оживился и продолжил:

— А говорят, он умеет юность хранить, если будет умываться всякую ночь кровью. Черное колдовство, Тьма его возьми! Но оно действует!

— Точно! — поддержал сидевший рядом сутулый Мартос. — Говорят, у него над кроватью крюк железный, на нем человека подвешивает и кровь выпускает! А сам смеется, гадское отродье, и умывается, умывается и смеется.

— А сам смеется, и глотает кровь, и по всему телу размазывает! — выкрикнул еще один мужчина. — Оттого и молодой, цветущий! Розовый весь! Я его видел! Два раза!

— Но прежде чем кровью мыться, естество любит тешить, потому и возят ему девок молодых, — снова заговорил отец Ильмы. — Чтобы сперва как человек насладиться мог, а после — несчастную на крюк! И уж тогда не человеком себя держит, а исчадьем Тьмы!

— И возят ему молодых да красивых! — вставил Мартос. — Потому что он Лорд! И все самое сладкое желает, самое сладкое!

— Мало ли, что ему чужих девок возят! — выкрикнул кто-то. — Он и нашими не побрезгует, ему только дай волю!

— Точно! Наши — самые лучшие!

— Наши девки — краше всех!

Ильма, будто только теперь сообразила, от какой участи избавлена, уронила голову на сложенные ладони и горько зарыдала. Две женщины водрузили на стол блюдо с зажаренным поросенком, вокруг румяных боков плескался жир, в котором плавали мелко порубленные кусочки душистой травы… Ильмин отец и Мартос дружно потянулись к блюду, спеша выбрать куски получше, участники застолья зашевелились…

Ленлин не слушал, он запрокинул голову и шевелил губами. Сейчас не было ни пива, ни шумной толпы, ни свинины, ни жаркого бока Ильмы — поэт был один под небом…

Есть Красный Замок средь лесов,Там правит Лорд Алхой.Наполнен злобой до краевОн, как никто иной!

Ленлин снова ощутил, что говорит не своими словами, до встречи с Корди ему бы в голову не пришла строчка: «Наполнен злобой до краев».

Не верь, красавица, ему,Не льстись его красой.Вглядись — в душе увидишь Тьму…Будь проклят Лорд Алхой…

Поэт сам не заметил, что декламирует вслух — и с каждым словом все громче и громче. И разговоры стихали, участники застолья замирали, обернувшись к Ленлину — не донеся куска до рта, не наполнив опустевшей кружки. Ильма отстранилась, отодвинулась от блондина, потом, широко разводя рукавами, вытерла мокрые щеки и выбралась из-за стола. Ее отец, отвернувшись, высморкался на пол — и, похоже, сам смутился, что вышло громко. Вернулась девушка, протянула Ленлину лютню в чехле и всхлипнула.

Поэт оглядел притихших селян и взялся за бечевки, стягивающие на грифе плотную ткань…

Когда ночь окутала округу темно-синим пологом и на западе угасло багровое зарево, Корди крадучись вышел из-под прикрытия деревьев. Он знал, что со стены не могут заметить, его фигура в темных доспехах сливается с тенью у подножия высоченных деревьев. Юноша следил, как бредут по гребню стены огоньки факелов. Периметр часто обходят, если сбить стражника стрелой, поднимется крик — караульные ходят по двое. Нет, на стену нужно подняться быстро и незаметно.