Дэн Абнетт - Всадники смерти

Пуля пистолета лансера Империи ударила его в левую надбровную дугу. Кость размозжило, и часть лица от брови до щеки превратилась в рваную рану. Рану затянуло бледно-розовой кожей с черными струпьями, после того боя прошла неделя, и опухоль уже спала.

Карл лишился левого глаза. Боль еще пульсировала в пустой глазнице и давила на череп над выбитым глазом. Чегрум прижег рану раскаленным железом и промыл глазницу травяным настоем. Он, конечно, спас Карла от заражения крови, но изуродованное лицо было уже не спасти.

Карл долго разглядывал себя в зеркале. Он был небрит, зубы нечищены. Черные волосы отросли настолько, что теперь он постоянно завязывал их в хвост. Три синие точки на правой скуле – метка зара Улдина – превратились в старый синяк.

Карл заметил, что, с тех пор как его ранило, курганцы при встрече с ним в страхе отводят глаза в сторону. Это было довольно странно, ведь варвары были привычны к жутким ранам и увечьям. Однако отвращения они не проявляли.

Посмотрев на себя в зеркало, Карл понял, что их пугало.

У него остался один глаз. Один синий глаз. Порох въелся в кожу и оставил на лице черные несмываемые полосы. Черные извивающиеся, как змеи, полосы вокруг здорового глаза.

Синий глаз, окруженный змеями. Неудивительно, что курганцы избегали встречаться с ним взглядом. Карл вернул Чегруму зеркало.

– Лучше бы ты дал мне умереть, – сказал он.

Орда Сурсы Ленка уничтожила армию Рейка под стенами Аахдена. Это была блестящая победа. Вскоре пал и сам город, и сотни горожан, так же как и пленные, взятые в бою, перешли в собственность рабовладельца Скаркитаха. Улдин со своим отрядом, как и Блейда или Херфил и еще шесть вождей, уничтожил достаточно противников, чтобы возвести свою пирамиду из черепов.

Чегрум вырезал очередной шрам победы на щеке Улдина. Четвертый на этой щеке.

А потом Улдин собрал своих воинов на пир. Все вожди в орде праздновали победу. Попировав, они разделили награбленное добро. Было выковано немало трофейных колец.

Впереди лежал Вольфенбург. Улдин надеялся заслужить пятый победный шрам еще до того, как затянется четвертый.

Левое предплечье Карла-Азитзина было до кисти унизано трофейными кольцами, и еще три кольца были на правом предплечье. Когда он немного оправился, Улдин вывел его под стены Аахдена и предложил на выбор одну из захваченных лошадей.

– Я оставлю ту, что у меня есть.

– Она никудышная, Карл-Азитзин. Старая, больная.

– Мне подходит. Ее ничем не остановишь. Я ее не променяю.

Улдин пожал плечами. Даже зар избегал смотреть Карлу в глаза.

– Ну, тогда назови ее как-нибудь.

Курганцы не были сентиментальны. Они давали чему-то имя, только когда это того заслуживало. Многие лошади никак не звались до тех пор, пока не прошли со своим хозяином хоть через одну битву.

– Ей не нужно имя, – отвечал Карл. – Она старая и всю жизнь обходилась без имени. Это просто моя лошадь.

После такого прямого отказа войны из отряда Улдина начали звать старую кобылку – Лошадь-Карла-Азитзина.

– Тебе причитается доля золота, – осведомил Карла зар.

– Мне не на что его тратить. Дай мне добрую шкуру и седло. Будь я проклят, если еще буду драться копьем без стремян. И еще – достойный меч.

Все по приказу Улдина предоставили Карлу в течение одного часа. Хорошее седло, медная упряжь, шпоры, которые Карл сразу прибил к своим тяжелым сапогам, тяжелая бурая шкура медведя с пряжкой. Пряжка в форме длинногривой скачущей лошади была отлита из скифского золота.

Улдин лично вручил Карлу меч. Отличный палаш, выкованный не из железа, а из стали, с прямой рукоятью на две руки. Карл затачивал клинок до тех пор, пока лезвие с обеих сторон не стало таким острым, что с одного удара отсекало от дерева толстый сук.

Лето было в разгаре. Когда-то это была любимая пора Карла. Погода стояла прекрасная, и ландшафт, там, где его не изуродовала несметная орда Верховного Зара, радовал глаз сочной зеленью.

Орда оставила поверженный Аахден и двинулась на Вольфенбург.

Вольфенбург – форпост на северных границах Остланда – раскинулся у подножия Срединных Гор, в окружении густых лесов. Даже в жаркую летнюю пору вершины темных гор укрывал снег. Темно-синие силуэты уходили в облака и заслоняли горизонт.

Сам Вольфенбург был древним городом-крепостью. Его возвели на холме у излучины реки. Город окружали солидные внутренние и внешние стены. Местные жители заняли оборону еще до прихода варваров. Обширные участки леса у стен города были вырублены, чтобы лишить нападающих прикрытия и для того, чтобы запастись топливом на время осады.

Первые отряды варваров с ходу атаковали южные городские ворота. Но их отбросили назад залпами из ружей, шквалом стрел и потоками кипящего масла, которое ведрами выливали из бойниц над воротами.

Вскоре прибыли основные силы северян и встали лагерем вокруг города. И снова вырубали лес, на этот раз бердышами. Этот лес шел на костры, из него сооружали передвижные щиты, которые катили перед лучниками, пока те обстреливали городские стены. Когда подтянулся обоз, в ход пошли баллисты, грубой работы требушеты и катапульты. Из баллист – гигантских самострелов – запускали стрелы в две пяди длиной с горящими наконечниками. Из требушет и катапульт запускали камни, утяжеленные тюки горящей соломы, кожаные фляги с кипящим маслом и гниющие отрубленные головы, припасенные в Аахдене специально для этой цели.

Началась настоящая осада. Скучнее рода боевых действий Карл не знал. Медленная, тягучая рутина. Осадные орудия обстреливали городские стены, в ответ стреляли ружья, пращи, луки, пушки, временами посылая обратно снаряды осаждающих. Так продолжалось сутки напролет. Каждые несколько минут раздавался скрежет и лязг металла – стреляло орудие. Барабаны били не переставая.

Отряды северян ждали своего часа. В этой изматывающей схватке кавалерии нечего было делать.

Карл поймал себя на том, что часами смотрит за лес на юго-запад. Всего пятнадцать дней пути верхом до Талабхейма, до его родного города, в который он уже никогда не вернется или вернется, только взяв штурмом его стены и придав огню его башни.

Осада продолжалась двенадцать недель. Изредка она прерывалась всплесками активности. Рыцари ордена Серебряной Горы вместе с меченосцами гарнизона Вольфенбурга совершили несколько вылазок и потрепали нервы осаждавшим. Их встречали отряды варваров. В этих стычках Карл заслужил еще два трофейных кольца, одно в счет меченосца, который едва не рассек горло его кобылке, а второе за счет рыцаря, чьи серебряные доспехи не оставили никаких сомнений в качестве заточки его палаша.