Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – лорд-протектор

– Что делать, сын мой. Адама Господь сотворил сразу взрослым мужчиной. Это значит, что с первого дня наш великий прародитель сам отвечал за свои поступки.

Я вздохнул.

– Ах, отец Дитрих! Если бы вы знали, как в моем королевстве даже со взрослыми обращаются, как с несмышлеными младенцами! А те, представьте себе, только рады. Никто из них не виноват, виновато правительство, соседи, жена, дети, начальство, погода, вино…

Он покачал головой, в глазах недоверие сменилось улыбкой. Решил наверняка, что шучу таким образом, как можно жить в таком мире и оставаться мужчиной.

Я принял благословение, а отец Дитрих, привычно осенив меня крестом, толкнул соседнюю дверь, где располагаются алхимики. Я с замиранием сердца прикинул, получается ли смычка религии и науки, вдруг да в самом деле получится, пока и религия, и наука вот такие младенцы, еще не оформились в законченные и непримиримые доктрины.

Зайчик шумно вздохнул, я повернулся и чмокнул в мягкий бархатный нос.

– Нам предстоит путешествие, – шепнул я ему в ухо. – Да не к Хребту, а совсем-совсем в другую сторону. Противоположную. Еще не забыл, где Вексен?

Бобик прыгал вокруг, стараясь обратить на себя внимание и объясняя, что эта лошадь, конечно же, все забыла, а вот он, замечательный, помнит и приведет кратчайшим путем.

– А вот ты останешься, – сказал я строго, но Бобик не обратил на такие грубые и даже жестокие слова внимания, только весело помахал хвостом. У собак развита телепатия, что ли, и он прекрасно чувствует, что хочу сказать на самом деле.

Выскочили на простор через широкий проем ворот крепости, там на земле словно распластала крылья исполинская бабочка из толстых досок и стальных полос: блестящие старым серебром крылья массивных створок в полном размахе, сверху набито столько стальных полос, что дерева и не видно. По будущим воротам грозной крепости ползает парень в порванной рубахе и кое-где лениво постукивает молотком.

Чертов Ульфилла, мелькнула злая мысль. Давно бы ворота стояли там, где положено, если бы этот гад не перетащил плотников и даже оружейников на строительство церкви. Вернусь, прослежу, чтобы его тут и духа не было. Что-то загостился слишком. Если его мул не нагулял мяса, дадим другого мула!

Зайчик все набирал скорость, Бобик унесся вперед, он ломится через ураган, словно его и нет. Идем по прямой, под копытами настолько часто мелькает зеленое, что я не различаю, когда Зайчик мчится по зеленой долине, а когда по бескрайним болотам, разделяющим Армландию и Фоссано.

– Не останавливаемся, – приговаривал я, – не останавливаемся… И черт с ними, если заметят что-то! Хватит таиться. Я – гроссграф, и уже этим прав.

Зайчик разогрелся от чудовищного броска на такое расстояние, я чувствовал себя так, будто сижу на горячей сковороде. Уже подумывал об остановке, когда впереди появилась и быстро выросла громада Вексена.

Я на большой скорости проскочил в ворота, там не успели и головы повернуть, а мы уже промчались, замедляя бег, по улочкам. Распахнулась площадь, по ту сторону дворец, я остановил Зайчика уже на мраморных ступенях, спрыгнул и бросил повод в лицо какому-то пышно одетому вельможе.

– Подержи коня!

Он оторопело ухватил повод, а я поспешил к дверям, не дожидаясь, пока он сообразит и начнет возмущаться, что его, такого высокородного, кто-то посмел принять за слугу. Бобик уже там, стражи отбежали на почтительное расстояние, я гаркнул как можно страшнее:

– Что? Двери я должен сам открывать?

Мой напускной гнев показался настолько страшным, что один, превозмогая ужас перед Адским Псом, подбежал и открыл перед нами двери, даже не спросив, кто мы и зачем.

Я выпрямился, сказал Бобику «рядом» и пошел через залы, стараясь всем внушить всем видом, что я лют и страшен в своем благородном гневе и кто попытается меня остановить или хотя бы несвоевременно спросить что-то, пусть пеняет на себя.

Никто и не пытался остановить, да-да, страшен, вообще старались не попадаться на пути, видно же, что благородный сэр спешит, и не просто благородный сэр, это сам коннетабль, да коннетабль королевства! А с ним Адский Пес, чудовище из мрачных легенд.

Через пару минут двери королевского кабинета передо мной распахнулись. Король и Уильям Маршалл за столом, на столе кувшин и две чаши из темного серебра, оправленные по ободку золотом. Там же три рулона пергамента, пара толстых книг, массивная чернильница с торчащим пером.

Оба покосились на Бобика, но, что значит выдержка государственных деятелей, оба разом вскинули на меня встревоженные взгляды, словно в кабинете нет никакого Адского Пса.

– Ваше Величество! – сказал я бодро и отвесил короткий поклон. – Сэр Уильям!.. Бобик, сидеть!

Уильям кивнул, а Барбаросса сказал властно:

– Давай садись. И рассказывай! Какие неприятности на этот раз? Ты сейчас там уже кто?.. Маркиз? Герцог?

Я сел, выказывая покорность верного вассала, вот меня пригласили сесть – я и послушался, сел. Как по моему приказу села моя собачка. Уильям помалкивает и рассматривает меня очень даже внимательно, Барбаросса ждет объяснений. Я замотал головой, протестующее выставил ладони.

– Ваше Величество!.. Как можно? Разве посмею без вашего благословления и… утверждения в должности? И в звании?

Уильям смотрел с иронией, мол, знаю, как нуждаешься в наших одобрениях, а Барбаросса сказал сердито:

– Ты дурака не валяй. Что стряслось?

Я вздохнул.

– Ну вот, начинается. Ваше Величество, отвечаю на вопросы в порядке живой очереди. У нас, бывало, продавалась даже живая рыба, представляете? Так вот я и отвечаю в порядке такой же вот живой, как та живая рыба, очередности ваших монарших вопросов. Вот вы, исполненные мудрости и заботы о своих подданных, о королевстве и подрастающем поколении…

Он смотрел уже зло, сэр Уильям посоветовал мирно:

– Сэр Ричард, не увлекайтесь.

Барбаросса, как ни странно, тоже успокоился, я запоздало понял, что сам своим ерничанием подсказал, что особого повода для тревоги нет. Была бы беда, я держался бы серьезнее.

– Отвечаю, – сказал я, – прибыл я, как коннетабль королевства Фоссано. Ибо я ж коннетабль, Ваше Величество?

Барбаросса мгновенно исполнился подозрительности. Оба переглянулись, после паузы Барбаросса проворчал:

– Коннетабль, коннетабль… И что?

– Да я по дороге к вам, – объяснил я, – заскочил в два воинских лагеря и велел срочно двигаться к Хребту.

Барбаросса прорычал:

– Ты велел?

– Но я коннетабль?

– Коннетабль, – рыкнул Барбаросса, повышая голос, – но войсками командую я!.. Король!

– А что ж тогда делает коннетабль?

Он стукнул кулаком по столу, сэр Уильям привычно подхватил подскочившую чернильницу и осторожно опустил на место, поглядывая на привставшего Бобика. Тот смотрел с надеждой, что чернильницу бросят в дальний конец кабинета, а вот он, такой быстрый и ловкий, тут же принесет ее обратно.