Кофе готов, миледи
Теперь мне не приходилось разыскивать по дому Ясеня, чтобы обсудить будущие встречи и покупки, местный «мобильник» отлично справлялся на любых расстояниях. Не смотря на то, что его поселили на одном этаже с господами, пусть и в самой тесной и простой комнате, остаться с ним наедине было практически нереально – несколько слуг постоянно оттирались рядом с моими покоями, а то и внутри, по самым дурацким и надуманным предлогам, портя всю конфиденциальность. Когда же я рассвирепела и вытурила их из своей комнаты, запретив даже приближаться к дверям, нагрянуло его Тварьшество, вломившись почти без стука и сходу попытавшись наорать на нас за уединение.
Было неприятно, зато все перебежчики из слуг на сторону семьи де Кресс оказались методично записаны нами в список шпионов. К моему облегчению, среди них не оказалось тех, кого я однажды поймала на кухне за ночным дожором.
Зато сейчас всю важную информацию мне передавал Ясень прямо через артефакт, периодически звеня у меня в ушах негодованием по поводу несовершенства всего на свете.
И только на условии того, что артефакт будет включен постоянно, он отпустил меня в порт без своего сопровождения. Мол, от опасности уберегут лакеи, а разговор с будущим поставщиком ему слышать необходимо.
– Благодарю, леди, хотя такая маленькая посылка и не нуждается в финансировании, – еще раз усмехнулся капитан. – Однако матросу будет приятно получить награду от самой графини Амори́.
– Передайте ему мою благодарность и восхищение его самоотверженным намерением, – благодарно склонила голову я. – И я более, чем уверена, что это именно то, что я ищу. Скажите, в дальнейшем мы сможем рассчитывать на ваш сухогруз как средство доставки? Доставка, конечно, будет в куда больших объемах.
– Я польщен. Но боюсь, если вы хотите перевернуть гастрономический мир, вам сделают куда более выгодные и интересные предложения по морской перевозке, – показалось ли мне, но глаза господина Корна блеснули, внимательно изучая мою реакцию.
– Однако что-то мне подсказывает, что никакое предложение не сравнится с надежным и верным человеком, – также обтекаемо ответила я, спокойно смотря ему в глаза. Думаю, мы поняли друг друга.
– Вы совершенно очаровательны, леди графиня, – склонился к моей руке капитан, пряча довольный взгляд.
– А вы всегда будете желанным гостем в нашем поместье. Прошу вас, возьмите еще и это. Оно вам понадобится, – маленькая коробочка перекочевала в руки капитана.
Обмен прощальными любезностями происходил на пирсе, где меня аккуратно перехватили лакеи, недовольные приказом оставаться вне судна. Что поделать, первый шаг я взяла на себя, продемонстрировав будущему перевозчику свое доверие и веру в его безопасность для моей скромной персоны.
– Я жду тебя через три часа у главного храма. У нас на сегодня много дел, а ты как сумасшедшая овсянка по городам скачешь, – недовольный голос Ясеня жужжал в ушах, пока я размещалась в карете.
Добираясь сюда я успела трижды проклясть отсутствие комфортных поездок и вынужденную тряску в карете, отчего мое седалищное место приобрело уникальную форму. Черт, если бы не необходимость лично познакомиться с капитаном, на которого я крайне рассчитывала, фиг бы кто меня сподвигнул на трехчасовое путешествие в одну сторону. Жаль, что он не смог принять приглашение в гости из-за обязанности лично контролировать погрузку в последние дни перед отплытием.
– Клят возьми этот путь, – ругаясь сквозь зубы, я оперлась на поданную Ясенем руку и грациозно выпала из кареты.
– А я говорил, – невозмутимый и до невозможности ехидный помощник отряхнул капли грязи с моего плаща водяной пылью.
– Ой, я тебя умоляю… – я поморщилась, как от зубной боли. – А она что тут делает?
Рядом с отключенным по осеннему времени фонтаном топтался кокон с косами, прикрываясь зонтиком и грустно поглядывая на огромные лужи, окружившие храмовую площадь.
– Доказывает, что она полезная камеристка, а не бесполезный балласт.
Под двойным осуждающим взглядом кокон запаниковал и рывками устремился ко мне. Прямо по лужам. С болезненным шипением лужи успевали испаряться до того, как маленькие ножки в тонких сапожках с размаху наступали в них, а я повернула голову в сторону шипящего Ясеня.
«Идиотка» – под сдавленное бурчание последняя лужа поспешила перетечь на метр левее.
– Рада, что вы вернулись госпожа! – приблизившийся кокон распался на две части и из-под верхнего слоя шарфа мелькнула белозубая улыбка.
Я оглядела слои теплой одежды, укутавшие Миру, и благодарно сжала руку помощника, хотя моим взглядом можно было замораживать пельмени. Потенциальная пельмешка не иначе как пятой точкой почувствовала мое недовольство и принялась оправдываться:
– Не дело это дома сидеть и никуда не ходить, пока благородная леди с утра до вечера в разъездах! Я господский хлеб не даром ем, подле хозяйки должна быть, а не дома бездельем маяться. Раз уж с вами ехать вы запретили, а этот, – сердитый зырк, – дома остался, так хоть здесь вам пригожусь.
Моя натянутая улыбка и желание прикопать одну строптивицу отразилось в глазах Ясеня. Словно наяву я увидела, сколько они скандалили, прежде чем он сдался, предварительно закутав девчонку во всю теплую одежду, которая была под рукой. А вот с обувкой вышла промашка, выраженная в болезненной складке на лбу моего помощника и беспокойном взгляде на тонюсенькую замшу осенних полусапожек.
– Так, сначала по магазинам, потом остальное, – распоряжение подхватили лакеи, быстренько упаковав нас обратно в карету и тронувшись в сторону торговых рядов.
– А тебе идет, – оценила я тщетную попытку камеристки вытянуть шею так, чтобы слои ткани не перегораживали обзор.
– Извините, моя леди, я не должна была брать вашу одежду, – глухо раздалось из кокона.
– Правильно, ты должна была поехать в своей летней ветоши и отморозить себе всё нафиг, после чего заболеть и умереть, освободив место для более сознательной служанки, – мечтательно сказала я.
