Ян Сигел - Честь чародея

— Благодарю вас, — сказала Ферн. — Боюсь, что сейчас у меня нет ничего подходящего для вас.

— Это не важно, — великодушно ответила Мэбб. — Ты же не подготовилась. Ты можешь послать мне дары попозже через моего подданного. — Она кивком указала на Скулдундера. — Это яблоко с моего особого дерева, — добавила она. — Слаще его ты нигде не сыщешь.

— Благодарю вас, — еще раз сказала Ферн.

Гэйнор поняла, что пора спасать разговор.

— А как поживает тот домовой–Дибук? — спросила она. — Теперь он сможет вернуться в Рокби?

Лицо Мэбб потемнело.

— Никто из гоблинов не появится там еще лет сто, а то и больше, — ответила она. — Когда всех духов изгоняют при помощи зла, Бездна подступает слишком близко. Это может быть колдовство или преступление. Смертные много кричат о кодексе чести и рыцарства, но, когда им нужно, они превосходят нас, гоблинов, в злых деяниях. А вот колдуны, разве они при рождении не смертны?

— Мы всегда смертны, — как–то отстранение ответила Ферн. — Просто мы забываем об этом.

— Так что насчет Рокби? — поспешила вернуть разговор в безопасное русло Гэйнор.

— Даже птицы не вернутся туда еще некоторое время, — сказала Мэбб. — Ни они, ни мелкие грызуны, которые обычно обитают в старых домах. Там сейчас будут гнездиться только злобные духи, которых влечет пустота, да гнетущие воспоминания. Если бы домовой вернулся туда, они бы свели его с ума.

— Но среди своих сородичей–то с ним все будет хорошо? — спросила Гэйнор.

Королева пожала плечами, отчего крылышки у нее за спиной шевельнулись.

— Может будет, а может, и нет. Он не так силен, как мы, дикие гоблины. Он тоскует по своим прежним владениям. Так он может совсем исчахнуть, утратить волю к жизни и погрузиться в Лимбо. А может, он будет жить еще очень долго, медленно увядая, — никто не знает.

— Я желаю ему, чтобы у него все было хорошо, — сказала Ферн. — Передайте ему это.

Мэбб, как ни странно, склонила голову в знак признательности.

— Пожелание такой великой волшебницы многого стоит, — сказала она. — Я обязательно передам ему.

Гэйнор заметила, что Ферн едва сдержалась и не поморщилась.

К величайшему сожалению Скулдундера, королева отказалась выпить вина и отбыла, оставив на прощанье шкатулку с подарками и стойкий аромат «Диориссимо» и дохлой лисы. Взглянув на Ферн, Гэйнор решительно достала из шкафчика бутылку джина.

— Могущественная, — задумчиво произнесла Ферн. — Какое ужасное слово. На слух тяжелое, как кулак в броне. Кто силен, тот и прав. Я не выгляжу могущественной и не чувствую себя таковой, но тем не менее я великая волшебница. Я уничтожаю своих врагов, даже когда им кажется, что они неуязвимы, и убиваю своих возлюбленных, чтобы не слишком увлечься ими. Вот кем я стала или стану скоро. Все предначертано.

— Где предначертано? — спросила Гэйнор.

— В анналах Времени, в каменных пророчествах, в журчащей воде и поющем ветре.

— Иными словами — нигде, — подытожила Гэйнор, стараясь казаться прагматичной. — Ничто нам не предначертано, пока мы сами не впишем себе это в судьбу.

— Кто это сказал?

— Я.

— Здорово, — сказала Ферн. — Мне понравилось. Но я уже написала свою судьбу. Кровью.

На следующий день на работе очередное совещание с издателями журнала «Гав!» чуть не доконало Ферн. Проблемы появлялись, как грибы после дождя: рок–звезда Алиса Купер, которую пригласили на вечеринку из–за того, что она, по слухам, спала с двумя питонами в кровати, накануне приема неожиданно заявила в интервью, что до смерти боится змей; а писательница Карла Лейн призвала бойкотировать прием, потому что многие любимцы суперзвезд — опасные животные. По офису ходила шутка, что Ричард Гир явится на прием с любимым гербарием, Фредди Стар — с хомяком, а Тара Палмер–Томкинсон — в новой шубе. (Кстати, насчет шубы потом так и вышло.) Ферн, однако, было не смешно. Она уже собиралась идти на какую–то деловую встречу, где неизбежно придется общаться с клиентами, как вдруг у нее зазвонил телефон. Она потянулась к трубке, на секунду застыла в нерешительности, но все же сняла ее. Все равно на ту встречу ей идти не хотелось.

— Могу я поговорить с Ферн Кэйпел?

— Я слушаю вас.

— Это Дэн Хантер. — Ну конечно, его американский акцент ни с чем не спутаешь. К своему немалому удивлению, она сразу его узнала. — Я археолог. Вы приходили к нам на раскопки на Кинг–Кросс. Вы оказались правы насчет той надписи. Мы скоро сворачиваем работы — строители нас торопят, но я подумал, что, может быть, вам захочется взглянуть на алтарь, пока его не закрыли фундаментом.

— Да, — неожиданно согласилась Ферн. — Я с удовольствием посмотрю.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На Кинг–Кросс Ферн отправилась на следующий день в свой обеденный перерыв. С утра моросил мелкий противный дождик, но, несмотря на хлюпающие носы и промокшую одежду, добровольцы–археологи продолжали с энтузиазмом возиться в грязи. Дэн встретил ее у ворот. Его волосы, забранные в длинный хвост, висели мокрыми плетями, загар поблек от сырости и серости британского лета. Он как–то запоздало улыбнулся, словно что–то в ее виде обескуражило его. Ему показалось, что она похудела и стала еще более хрупкой, чем прежде. Сейчас она уже не казалась столь безупречно сложенной.

— Вы не пройдете здесь в таких туфлях, — сказал он. Она была в туфлях на высокой шпильке.

— Ничего не поделаешь, — сказала Ферн. — Я забыла прихватить другие.

Дэн взял ее за руку, чтобы провести через наваленные повсюду кучи строительного мусора и глины.

— Откуда у вас мой номер телефона?

— Вы записали ту фразу с алтаря на обороте своей визитки, — напомнил он ей. — Надеюсь, вы не сердитесь, что я позвонил?

— Нет, конечно, нет.

— Я уже звонил вам две или три недели назад, — продолжал он. — Но мне сказали, что вы в отпуске. А потом я был очень занят: пытался убедить разработчиков, что эти раскопки очень важны и их надо сохранить. Но от вашего британского Управления наследием помощи не дождешься — они говорят, что «все это очень интересно», но этого недостаточно, то есть здесь нечем привлекать туристов. А ту надпись на камне никто, кроме вас, расшифровать не смог. Вот, взгляните.

Яма стала гораздо глубже, и на опрокинутом камне сбоку была видна надпись. Дэн легко спрыгнул вниз и, не спрашивая разрешения, подхватил Ферн и опустил ее рядом. Она наклонилась, чтобы получше разглядеть надпись, которую уже видела мысленным взором. Слова были написаны на латыни, а не на гораздо более древнем атлантийском. Эти языки похожи, но атлантийская письменность более сложная: в ней некоторые буквы обозначают сочетания двух согласных и несколько разных гласных, передающих вариации звука «э». _«Увалехаадэ._Увал_неан–шарнэ»._ Фери вздрогнула, вспомнив, что Мэбб сказала о Рокби.

— Я думаю, здесь что–то произошло… очень давно, может, тысячи лет назад. Это оставило свой отпечаток. Здесь не место для зевак и туристов.

— На моей команде это вроде никак не сказывается, — пожал плечами Дэн. — Вот только… одной девушке врачи поставили диагноз: депрессия. Но может, она и так у нее была. Еще один паренек свалился в яму и растянул связки. У всех обычные синяки, ссадины и порезы, а у кого–то снова началась экзема. Этого достаточно, чтобы считать, что над этим местом тяготеет проклятье?

— Это не обязательно проклятье, — сказала Ферн. — Просто… остаточное зло, привкус пустоты.

Дэн не стал смеяться.

— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Каждый раз, уходя отсюда, я чувствую, что мне нужно выпить. Правда, в этом тоже нет ничего необычного. — Он выбрался наверх и протянул руку, чтобы помочь Ферн. — Я бы выпил сейчас пивка. Вы как на это смотрите? Здесь за углом есть неплохой бар.

— У меня на три часа назначена встреча.

— Тогда у нас есть почти целый час.

Бар оказался маленьким и убогим. Внутри все было сизо от сигаретного дыма. За стойкой сидело несколько завсегдатаев.

— Похоже, они здесь с незапамятных времен, — вполголоса сказал Дэн. — Да и пиво тоже, — добавил он.

— Я не пью пиво, — сказала Ферн и попросила для себя стакан минеральной воды.

— Вы совсем не пьете за обедом?

— Да нет, отчего же… Ладно, давайте джин с тоником.

Завсегдатаи пялились на Ферн, а вот к Дэну они, похоже, уже привыкли. Он расплатился с барменом и повел Ферн к столику в углу.

— Если вы проголодались, то здесь можно заказать бутерброды, правда, они невкусные.

— Я не голодна, спасибо.

— Простите, может, я лезу не в свое дело, но мне кажется, что вы сильно болели в последнее время. Вы очень похудели. Я ошибаюсь?

— Это стресс, — ответила Ферн. — Сильный стресс.

— Я думал, что ведьмы могут взмахом волшебной палочки разделаться со всеми своими проблемами.