Гарт Никс - Сэр Четверг

Громкость стала такой, что от дальних гор, появившихся с передвижением квадратов, пришло эхо.

— … ти… ти… ти…

Луна померкла, и наступила тишина.

— Они уходят, — с облегчением в голосе произнес маршал Закат. — Знать бы еще, вернутся ли.

— Это зависит от Дудочника, — медленно и устало ответил Артур. — Но, учитывая, что тут со мной Первоначальствующая Госпожа, и все четыре Ключа, и дополнительные силы… Думаю, он либо запросит мира, либо отступит туда, откуда пришел, и будет готовить новое наступление.

— Но теперь квадраты снова перемещаются…

— У него есть Эфемериды. Я видел их, они торчали из кармана его плаща. И мы все равно не в той форме, чтобы преследовать врага, так?

Наглядно подтверждая свои слова, Артур осел на землю и прислонился спиной к стене. Многие поступили так же, но маршал Закат остался стоять, и Санскорч продолжал пробирать своих артиллеристов, требуя, чтобы они как следует вычистили деревянные стволы.

— Хоть чуть-чуть покоя, — пробормотал Артур. — Пока Госпожа не добралась сюда. Чуть-чуть покоя, больше мне ничего не нужно…

Его голос прервался, голова свесилась на грудь, и он заснул.

На его пальце поблескивало в лунном свете крокодилье кольцо.

Теперь оно было золотым ровно наполовину.

Глава 30

Листок очнулась в панике, задыхаясь. Прежде чем она успела осознать, где она и почему не может дышать, из ее носа хлынули потоки прозрачной жидкости в ведерко. Чьи-то руки держали и ведерко, и голову девочки.

— Не шевелись, — произнес спокойный женский голос. — Это займет еще минут пять.

— Бэээ, ик, бюю, — Листок отплевалась: жидкость вытекала так стремительно, что часть просачивалась обратно в горло. Это вызывало кашель.

— Ты только что отошла от наркоза, — продолжал голос. — То, что из тебя вытекает — смесь реагента, который мы использовали, чтобы вымыть из тебя чужеродный… гм, грибок, и остатков растворенного грибка. Как только все выльется, ты будешь в порядке.

— Эо ак мезко, — выдохнула Листок. Она чувствовала слабость, дрожь, потеряла ориентацию, и носовые пазухи жутко болели. Она совершенно точно лежала в кровати, но крыша над головой оказалась зеленой, очень низкой и вроде бы брезентовой, а со всех сторон стояли пластиковые стенки.

Повернув голову, девочка увидела медсестру, которая и держала и ее голову, и ведро. Сестру в костюме биозащиты, с лицом, почти незаметным за двойным стеклом.

— Ты в полевом госпитале, по-моему, как раз на стадионе твоей же школы, — пояснила медсестра. — Все будет хорошо.

— Скокодесь?

— Сколько времени ты здесь находишься?

Листок кивнула.

— Думаю, с неделю. Тут много всего творилось, но сейчас дела, кажется, налаживаются. Хотя бы поймали террористов, которые распространяли эту гадость.

— Што?

— Ну, не совсем поймали. Они все были уничтожены во время атаки на их штаб-квартиру.

Листок помотала головой, но медсестра твердо пресекла ее движение.

— Не надо, пожалуйста. Держи голову над контейнером.

Неделю, неверяще думала девочка. Я лежала под наркозом неделю. Но Сьюзи доставила карман Артуру, или меня бы здесь вообще не было.

— Аэ ои одители?

— Как твои родители?

Листок имела в виду "Где мои родители?", но все равно слегка кивнула, постаравшись, чтобы это не нарушило поток жидкости.

— Придется проверить. Сюда, конечно, не допускают посетителей. Наверное, они уже дома, я так думаю.

— Ои быи в Осточой Ойнице.

Рука медсестры, державшая ведерко, дрогнула.

— Они были в больнице Восточного района?

Листок медленно кивнула.

— Я попрошу доктора проверить, — осторожно произнесла медсестра. — Уверена, что с ними все в порядке, но там было… несколько жертв. После крушения вертолета и попытки прорыва, армия… большинство людей внутри… большинство были в порядке.

— Акой ень? — спросила Листок. По ее щекам скатились две слезы и незамеченными упали в ведерко.

— Какой сегодня день? Пятница, дорогая моя. Сейчас утро пятницы. А, кстати, вот и доктор, она наверняка захочет тебя осмотреть. Знаешь, так забавно, ее тоже зовут Пятница, и она работает только по пятницам! Доктор Пятница, представляешь? Мы здесь зовем ее между собой Леди Пятница, она такая… такая красивая и утонченная…

Да лежи ты смирно!