Андрэ Нортон - Знак кота

Однако же и купец привёз с собой тушу одной из нападавших, уложенную мастерским броском копья, чтобы показать, что их атаковал не обычный враг. Обмякшая туша, которую приволок за собой орикс купца, была такой же огромной, как и те, что уложил я сам в ходе схваток на каменном острове песчаных котов, — и кажется, даже ещё больше. Она была размером с Мурри, а то и больше.

Жители собрались вокруг, рассматривая трофей, несомненно, очнувшись от бесстрастности, с которой встречали меня и мою охрану. По обрывкам разговоров я догадался, что твари, похожие на эту, уже попадались им раньше, и что одна из них прикончила опытного сборщика соли. Они, как оказалось, могли выслеживать человека даже на солончаках, пользуясь своим безошибочным чутьём.

— Там полно этих гадов, — воскликнул купец, выйдя из хижины. — Они… Если они возьмутся за дело всерьёз, то смогут вырезать целый караван. Что тогда будет?

Он медленно повернулся, обводя взором окруживших его сборщиков соли.

— Какой путник сможет противостоять такой стае? Ваше селение сможет противостоять им? Говорю вам, надвигаются беды, и будьте готовы к тому, что эти твари скоро появятся у вашего порога.

Напоследок он пнул крысиную тушу и уехал.

Но я в тот момент был гораздо больше озабочен тем, чтобы добраться наконец до матраса. Желудок всё ещё болел, и занимать своё место у костра, на котором моя охрана готовила пищу, что-то не хотелось. В мыслях у меня сейчас крутилось только одно — я выдержал три из пяти испытаний. Перед сном пришло в голову, что я никак не ожидал от себя такого.

Лишь на следующее утро я нашёл в себе силы позавтракать. Мне так и не объяснили, зачем заставили проглотить то пойло, можно было только догадываться, что это проделали нарочно, чтобы сделать мою задачу ещё труднее. Я не пылал особо тёплыми чувствами к этому селению и был рад наконец убраться отсюда подальше.

Охрана держалась начеку, и вперёд выслали дозор. Все ожидали такой же атаки, как на купца. Однако мы прошли весь шестидневный путь через эту жуткую, отталкивающую землю, так и не встретившись с врагом. Дважды мы останавливались в селениях, и начальник стражи подробно расспрашивал обитателей о подобных нападениях. Новости были нерадостные.

Купец, привезший с собой свидетельство о враге, был не первым торговцем, на которого напали по пути. Другим повезло меньше. Двое местных жителей, шедших вдоль гряды, наткнулись на останки небольшого каравана, от которого остались только дочиста обглоданные кости людей и животных. Даже тюки были прогрызены, а их содержимое пожрано, испорчено или растащено.

Последнее немало озадачило и самих жителей, и мою охрану. Понятно, что крысы поедали всё съестное, что им удавалось найти, но зачем им уволакивать с собой другие товары? Очевидным ответом казалось, что место побоища позднее посетили разбойники, которые и унесли с собой большую часть найденного. Хотя сам факт, что какой-то разбойник отважится промышлять в этой стране, был выше моего понимания. В селениях рассчитывать на особую добычу не приходилось, а у местных жителей, уверен, имелись свои собственные смертоносные средства защиты. Даже я, сколь мне ни понравились эти люди, должен был согласиться с этим.

Когда мы приблизились к границам Тваихик, посланный вперёд дозорный вернулся с известием, что нас уже ждёт тамошняя охрана с удачливым кандидатом на попечении. Мы достигли границы как раз на закате и заночевали общим лагерем.

Отношение другого эскорта к их кандидату разительно отличалось от того, с каким встретился я. Но едва увидев его, я понял, почему. Это был Шанк-дзи. Вместо скромных дорожных одежд он вырядился в полное облачение воина. Он смеялся и оживлённо беседовал со своими спутниками.

Интересно, подумал я, как-то он пройдёт по зыбучим солончакам, по огненным горным тропам и, наконец, как встретится с леопардом, чей знак навеки останется со мной.

Обычай держал нас порознь. Возможно, считалось, что мы расскажем друг другу, что за испытания ждут нас впереди. Хотя на мой взгляд, чувство соперничества между кандидатами не позволило бы сделать этого. Всё же мы посмотрели друг на друга издали. В его глазах читалось презрение и тень кое-чего ещё… возможно, злое изумление тому, что я протянул так долго.

Должно быть, он считает, что ему повезло. Испытание в Вапале будет последним и состоится лишь тогда, когда в столице соберутся все уцелевшие. Я знал, что по крайней мере один кандидат прошёл несколько испытаний успешно, а другой провалился и, вероятно, погиб. Итого его соперников осталось лишь трое.

В эту ночь стражники что-то праздновали, и Шанк-дзи принимал весьма активное участие в этих торжествах. Несколько человек, сопровождавших его, принялись биться об заклад, что он победит, и не нашли ни одного, кто поставил бы против. Я следил за ними издали, а потом улёгся на свой матрас смотреть на звёзды.

То, что у меня не нашлось ни одного доброжелателя, неожиданно отозвалось горечью в сердце. Я переезжал из страны в страну, каждая из Королев посылала со мной охрану, и ни один из них не выказал ни малейшего дружелюбия, ни разу не пожелал мне удачи и ни разу не улыбнулся, когда я выполнял поставленные задания. А Шанк-дзи, прошедший пока всего лишь одно испытание, вёл себя так, словно уже вышел победителем, и его спутники, кажется, тоже считали его таковым.

Столкнувшись с расслабляющим тело и душу приступом самосожаления, я попытался распахнуть свой разум навстречу Духу, в надежде, что он прогонит прочь гнетущие чувства. И тут обнаружил, что не раз слышанное мною о Тваихик — полная правда. Когда лагерь затих, нас окутала непроницаемая тишина.

Не было слышно даже шороха песка, хотя впереди, подобно горам, возвышались песчаные дюны, служащие местным жителям источником вечного дохода. Ибо единственным назначением этой бесплодной пустыни было развлекать — развлекать обитателей других земель, привлечённых сюда гонками по дюнам и тому подобным. В здешних городах, каждый из которых был накрыт куполом из зелёного стекла, росли фрукты, известные разве что в Вапале. В каждом городе посетителей развлекали своими, особенными увеселениями. Это могли быть соревнования музыкантов, танцовщики, разыгрывавшие древние легенды всех земель, или гостиницы, в которых подавали самые изысканные яства и устраивали в пышных залах азартные игры. Здесь проживали мужчины и женщины, готовые предложить самые изысканные увеселения, какие только могли себе представить гости. И благородные юноши, соперничавшие друг с другом в опасных состязаниях, в катании по дюнам, утоляли под куполами городов и все свои иные желания.