Андрэ Нортон - Знак кота

И всё же — сейчас я ощутил лишь скудость духа. Да был ли здесь хоть один, что, удалившись в укромный уголок, отворял свой разум и сердце навстречу Духу, желая ощутить на себе благословение, которое может дать лишь усердный и долгий поиск? Я не почувствовал ничего… словно закрытая дверь отделила меня от придающего уверенность единства с землёй и со всем, живущим на ней.

Наутро мы двинулись дальше. Охранники, так сердечно улыбавшиеся Шанк-дзи, держались от меня поодаль. Они обменивались со мной лишь несколькими вежливыми словами и лишь в рамках необходимости. Мы неторопливо ехали вперёд, и пустота, которую я ощутил в первую ночь на границе, всё нарастала, утомляя мой дух, как я ни боролся с ней.

Как мне не хватало Мурри! Перенёс ли он то испытание огненной горой? Идёт ли он по нашим следам? Я принялся искать с ним связи, мысленно представляя его себе и пытаясь направить ему свой зов.

И на вторую ночь я услышал ответ!

«Брат мой…» — словно издалека донёсся еле слышный ответ.

«Мурри!» — значит, у меня нашлась своя сила, может быть, если я позову его, мы сблизимся ещё.

«Я… здесь…» — сформировался у меня в голове ответ. Но где было это «здесь»? Я не думал, что он сможет выжить в этой абсолютно голой земле, среди возвышающихся дюн, ничуть не более гостеприимных, чем солончаки.

«Я жду…»

Я попытался достичь его ещё раз, но ответов больше не приходило. Ждёт — где? И чего? В эту ночь сон мой был неспокойным.

Мы упорно двигались вперёд, пока четыре дня пути не остались позади. Один раз мы заночевали в городе под стеклянным пузырём. Я поел, как Император, и выспался на мягчайшей кровати, но незримая стена по-прежнему окружала меня. И вновь я задумался над тем, а не специально ли это устроено? Чтобы запретить мне общаться с любым, кто может помочь мне в прохождении испытания?

На второй день после этой роскошной ночёвки к нам присоединилась Канцлер этого королевства. Она немедленно вызвала меня к себе, смерила взглядом с ног до головы, словно паршивого орикса, которого ей обманом пытаются всучить на рынке, а затем резко заговорила:

— За этими дюнами, — она указала налево, на возвышавшиеся песчаные горы, — лежит твоя цель, человек из Каулаве. Там город, в котором не живёт никто, ибо внутри его таится неведомое зло. И почти все, дерзнувшие войти туда, пропадают. Однако же известно, что в садах этого города растут дыни.

Природа этих фруктов такова, что они созревают быстро и неожиданно, и поэтому за ними следует следить со всей тщательностью. И срывать их нужно сразу, как только они созреют. А иначе, если их оставить на лозе слишком долго, они гниют столь же быстро, как созревают.

Кто хочет выдержать испытание нашей земли, должен войти в этот обезлюдевший город, сорвать две дыни и принести их, нетронутые гниением. Никто не знает, какая участь ожидает неудачника, но лучше бы тебе не испытывать судьбу.

Можно было подумать, что она хочет запугать меня. Однако я понимал, что опасность смерти неразрывно связана с любым из испытаний, и над этим местом несомненно витает какое-то зло.

Она не собиралась вести меня к месту испытания, и охрана тоже. Я решил обойти дюну, на которую она указала. Неужели они настолько боятся этого безлюдного купола, что не смеют даже взглянуть на него? Впрочем, другие — по меньшей мере Шанк-дзи и кандидат этого королевства — сделали это, и чужак Шанк-дзи явно преуспел.

Я крутнул своим посохом и поглядел, как блестят под солнцем выдвинувшиеся по бокам лезвия. Может быть, Шанк-дзи и вошёл внутрь лучше вооружённым… но какой прок в сабле мне, с юных лет показавшему неспособность обращаться с таким оружием?

Поскальзываясь и съезжая, я обогнул дюну. Там, как и обещала Канцлер, поднимался зелёный пузырь купола. Он был меньше размером, чем я ожидал. Возможно, его население не превышало числом один клан или Дом моего народа. Зелёное стекло снаружи было непрозрачным, но я уже знал из первого посещения местного города, что оно не мешает солнечному свету, лишь слегка ослабляя жару и яркий свет внешнего мира.

— Брат… — навстречу мне поднялся Мурри, шкура которого почти не отличалась по цвету от окружающего песка.

Золотистые глаза, внимательно глядевшие на меня, были чистыми и незамутнёнными. Да, это был он, такой же, как обычно, разве что подрос ещё — он всегда казался мне подросшим, когда мы встречались после разлуки. Я выронил посох и протянул ему навстречу руки, погрузил пальцы в его шерсть, обнял его. Шершавый язык лизнул мою щеку. Вся внутренняя пустота, не отпускавшая меня с того самого мгновения, как я ступил на эту немую землю, исчезла. Каких ещё мне нужно товарищей, кроме того, что я обнимал сейчас?

Он поднял огромную лапу и, словно играя с одним из своих сородичей, опрокинул меня на спину, притворно зарычав, а я со смехом рявкнул в ответ. Как мне в эту минуту не хватало способности взлететь в воздух высоким прыжком, словно танцующий кот! Вот как легко было у меня на сердце!

Наконец Мурри успокоился и вопросительно посмотрел на меня.

— Куда идём?

— Туда, — кивнул я на зелёный купол. Потом объяснил, как мог, используя свои ограниченные познания в его языке, что должен там сделать.

— Не трудно, — заметил он.

— Должно быть трудно, — возразил я, — иначе они не отправили бы меня туда.

— Если ждать, легче не будет, — из сложной серии звуков я разобрал только это. Он был совершенно прав.

Я подобрал свой посох и решительно зашагал к куполу. Теперь, когда со мной снова был Мурри, я мог схватиться с любой опасностью, что поджидала меня.

Этот город не имел большого парадного входа. Там были лишь простые ворота, через которые могли пройти двое пеших или один верхом. Ворота запирал широкий металлический засов, словно предупреждающий, что внутри таится нечто, превышающее человеческие силы.

И засов этот никак не желал сдвигаться с места. Он прочно сидел в своих петлях, как будто его уже давным-давно не трогали. Разве что претенденты, приходившие сюда до меня. Всё-таки я вытащил его и бросил на песок. Вверх поднялось облако пыли. Я толкнул дверь, но пришлось приложить немало усилий, прежде чем створки приоткрылись достаточно, чтобы впустить Мурри и меня.

Первое, что я обнаружил, — густые заросли, почти скрывшие немногие здания. Кое-где побеги дотягивались почти до внутренней поверхности купола. В воздухе стоял сильный запах, но не от водорослей — к этому-то я привык, а другой, напомнивший о запахах полей в Вапале.

В том городе, где мы останавливались на ночлег, меня встретило целое царство запахов — пряности, благовония, зазывавшие и манившие гостей. Здесь же царил только один запах. Прогорклый и неприятный.