Терри Пратчетт - Вор времени

– Да, дорогой.

– А мне казалось, что я люблю говядину.

– Нет, милый. Тебя от нее пучит.

– О,- Война вздохнул.- А лук? Лук будет?

– Ты не любишь лук, дорогой.

– Не люблю?

– Из-за проблем с желудком.

– О.

Война смущенно улыбнулся Смерти.

– Будет кролик. Э… Дорогая, а я обычно участвую в Абокралипсисе?

Госпожа Война подняла крышку со сковороды и со злостью воткнула во что-то вилку.

– Нет, дорогой,- твердо заявила она.- Ты там всегда простужаешься.

– А я думал, э, что такие события мне нравятся.

– Нет, дорогой, не нравятся.

Смерть наблюдал за происходящим как завороженный. Он никогда даже не предполагал, что воспоминания можно хранить в чужой голове.

– Может, мне нравится пиво? – робко спросил Война.

– Нет, не нравится.

– Не нравится?

– Нет, от него тебе становится плохо.

– Ага, а как я себя чувствую по поводу бренди?

– Тебе не нравится бренди, дорогой. Тебе нравится специально приготовленный витаминный овсец.

– Да, конечно,- мрачно согласился Война.- Совсем забыл.- Он бросил на Смерть робкий взгляд.- Кстати, вполне так ничего зелье.

– Я МОГУ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ? – спросил Смерть.- С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ?

Война выглядел озадаченным.

– А мне нравится…

– С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ! – прогрохотал Смерть.

Госпожа Война повернулась и наградила Смерть

надменным взглядом.

– Ты не думай, я тебя насквозь вижу,- чопорно промолвила она.- И не дай боги, у него после твоих разговорчиков язва проснется! Я тебя предупредила!

Госпожа Война, насколько помнил Смерть, когда-то была валькирией. Это было еще одной причиной, по которой следовало крайне осторожно вести себя на поле брани.

– Слушай, старина, а тебя никогда не прельщала перспектива семейной жизни? – спросил Война, когда его дражайшая половина вышла.

– НИКОГДА. НИ В КАКОМ СМЫСЛЕ.

– Почему?

Смерть был обескуражен. С таким же успехом можно было спросить у кирпичной стены, что она думает о стоматологии. Данный вопрос не имел никакого смысла.

– Я ВСТРЕЧАЛСЯ С ДВУМЯ ДРУГИМИ,-промолвил он, меняя тему.- ГОЛОДУ НАПЛЕВАТЬ, А ЧУМА ИСПУГАЛСЯ.

– Так мы остались вдвоем? Против Аудиторов? – уточнил Война.

– НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ.

– Будучи Войной, могу поведать тебе множество правдивых историй о том, что ждет очень слабые армии, которые сражаются за правое дело.

– Я СТОЯЛ РЯДОМ С ТОБОЙ НА ПОЛЕ БОЯ.

– Моя правая рука совсем не та, что была раньше…- пробормотал Война.

– ТЫ БЕССМЕРТЕН. И ТЫ НИЧЕМ НЕ МОЖЕШЬ БОЛЕТЬ,- сказал Смерть, но он видел встревоженный, слегка затравленный взгляд Войны и понимал, что исход разговора может быть только один.

Быть человеком означает постоянно меняться, вдруг понял Смерть. А всадники были порождены людьми. Люди придали им определенную форму, определенный внешний вид. И как это происходило с богами, зубными феями, Санта-Хрякусом, их форма меняла их содержание. Они никогда не смогут стать людьми, но подцепят определенные человеческие черты, как заразную болезнь.

Ничто, абсолютно ничто не способно обладать лишь одним измерением. В этом вся проблема. Люди могут представить себе существо, которого назовут Голодом, однако если они наделят его руками и ногами, значит, у него появится и разум. То есть это существо будет способно мыслить. Но ни один мозг не может все время думать о нашествии саранчи, и только об этом.

Осложнение за осложнением. Надо предпринимать какие-то срочные меры. Как все изменилось.

«К СЧАСТЬЮ,- подумал Смерть.- Я КАК РАЗ СОВСЕМ НЕ ИЗМЕНИЛСЯ. ОСТАЛСЯ ТАКИМ, КАКИМ БЫЛ ВСЕГДА».

Одиноким всадником.

Тик

Молоток завис на полпути, так и не долетев до часов. Господин Белый подошел и взял его из воздуха.

– Право, ваша светлость,- сказал он.- Вы думали, мы за вами не следим? Эй, как там тебя, Игорь, готовь часы!

Игорь посмотрел на него, потом на леди ле Гион, потом снова на него.

– Фпафибо, но я выполняйт приказ только маф-тера Джереми,- сообщил он.

– Если ты запустишь часы, настанет конец света! – воскликнула леди ле Гион.

– Что за глупая мысль,- ответил господин Белый.- Мы смеемся над ней.

– Ха-ха-ха,- послушно сказали остальные Аудиторы.

– Не надо мне никаких лекарств! – выкрикнул Джереми, отталкивая от себя доктора Хопкинса.- И без людей, которые мне вечно указывают, я тоже как-нибудь обойдусь! А ну, заткнитесь все!

Воцарившуюся тишину нарушили донесшиеся с небес раскаты грома.

– Спасибо,- промолвил Джереми уже более ровным голосом.- Надеюсь, сейчас я пребываю в здравом уме, а значит, я попытаюсь рассмотреть это дело здраво. Часы – измерительный прибор. Я создал идеальные часы, миледи. То есть дамы и господа. И часы эти станут переломным моментом в истории измерения времени.

Он поднял руку и перевел стрелки часов почти на час пополудни. Потом опустил руку, заставив маятник качнуться.

Мир продолжал существовать.

– Видите? Вселенная не прекратила свое существование даже ради моих часов,- продолжил Джереми. Он скрестил руки на груди и сел на стул.- Смотрите же,- спокойно сказал он.

Часы едва слышно тикали. Затем в окружавших их механизмах что-то загремело. Зеленоватые, заполненные кислотой толстые стеклянные трубки издали ядовитое шипение.

– Ага,- констатировал доктор Хопкинс.- Судя по всему, ничего не случилось. Какое счастье.

Искры пробежали по установленному над часами громоотводу.

– Таким образом прокладывается путь для молнии,- довольным тоном пояснил Джереми.- Посылаем крошечную молнию вверх, а более мощная спускается вниз…

Что-то зашевелилось внутри часов. Раздался звук, похожий на легкий треск, и корпус заполнился зеле-новато-синим светом.

– Так,- кивнул Джереми.- Запустилась цепная реакция. Это я себе задал небольшую задачку, которую, разумеется, успешно решил. Более традиционные маятниковые часы я подчинил Большим Часам, чтобы каждую секунду они самоподстраивались, сверяясь с абсолютно точным временем.- Он улыбнулся, и у него задергалась щека.- Настанет время, и все часы будут такими. Что ж, терпеть не могу использовать такой неточный термин, как «ну а теперь в любую секунду», и тем не менее…

Тик

На площади происходила какая-то драка. Сражающиеся фигуры были подкрашены светло-синими тонами, ярко выделяясь в странных цветах так называемой впадины Циммермана.

Судя по всему, пара стражников устроила разборки с некими лихими людьми. Один человек висел в воздухе без видимой опоры. Другой выстрелил в стражника из арбалета почти в упор, и стрела неподвижно замерла, так и не долетев.

Лобсанг с любопытством рассматривал ее.

– Собираешься потрогать, да? – раздался голос за спиной Лобсанга.- Протянуть руку и дотронуться до нее, несмотря на то что я тебе говорил? Следи за небом, будь оно проклято!