Терри Пратчетт - Вор времени

Когда дело касалось драк, старик, возможно, и мошенничал, но тут все было по-настоящему. Мир из голубого стал темно-синим, потом – чернильным, неестественно темным, словно его накрыла тень от затмения.

Они оказались в глубоком времени. И задерживаться тут надолго было нельзя. Даже если бы ты выдержал лютый холод, некоторым частям человеческого тела просто не рекомендовалось попадать сюда. Кроме того, если слишком глубоко погрузиться во время, а потом слишком быстро вынырнуть, можно было умереть…

Он, конечно, с таким не сталкивался, поскольку был еще учеником, но в некоторых классах на стенах висели весьма подробные рисунки. Жизнь человека могла стать очень, очень мучительной, когда его кровь начинала перемещаться во времени быстрее, чем кости. А кроме того, эта самая жизнь могла вдруг стать очень короткой.

– Я скоро… не выдержу,- задыхаясь, прокричал он, едва поспевая за Лю-Цзе в фиолетовом мраке.

– Выдержишь,- прохрипел метельщик.- Ты же способный малый!

– К такому… я… не был… готов!

Город был совсем близко.

– К такому и нельзя подготовиться! – прорычал Лю-Цзе.- Ты, главное, действуй, и вот увидишь, у тебя все получится!

– А если не получится? – спросил Лобсанг. Бежать почему-то стало легче. Пропало ощущение,

что кожа пытается сама себя освежевать.

– Об этом можешь не переживать. Мертвецам, как правило, все равно,- ответил Лю-Цзе. Он повернулся к ученику, и его злобная усмешка полыхнула в полумраке желтозубой дугой.- Ну как, получается?

– Я… на пределе…

– Отлично! А теперь, когда мы слегка размялись… К ужасу Лобсанга, метельщик снова начал исчезать

в темноте.

И тогда юноша призвал резервы, которых, как он знал, у него никогда не было. Яростным криком приказал печени оставаться внутри тела – настолько сильным, что ему даже показалось, будто мозг вот-вот разорвется,- и рванулся вперед.

Очень скоро он поравнялся во времени с Лю-Цзе.

– Все еще здесь? Ну, последнее усилие, отрок!

– Не могу!

– Куда ты денешься?

Лобсанг набрал полные легкие ледяного воздуха и упал вперед… туда, где свет вдруг стал приятного бледно-голубого оттенка. Лю-Цзе уже бежал трусцой меж замершими повозками и неподвижными людьми рядом с городскими воротами.

– Вот видишь? Раз плюнуть,- сказал метельщик.- Просто держи ритм, и все. Действуй спокойно, равномерно.

Это было похоже на хождение по канату. Главное – не думать.

– Но во всех свитках говорится, что из синего ты переходишь в фиолетовый, потом – в черный, а затем упираешься в Стену,- изумился Лобсанг.

– Ох уж мне эти свитки,- произнес Лю-Цзе и замолчал, словно одним своим тоном объяснил все на свете. Но потом все же добавил: – Видишь ли, отрок, это впадина Циммермана. Запомни, где ее искать, может, пригодится. Настоятель говорил, мол, это как-то связано… как же он выразился?., ах да, с пограничными условиями. Это что-то вроде… пены, которая появляется на кромке прилива. Мы на самом краю, мой мальчик.

– Но тут я могу дышать!

– Да. А этого, по идее, не может быть. Но немного двигайся из стороны в сторону, иначе израсходуешь весь воздух вокруг тела. Старый, добрый Циммерман… Был одним из лучших. И он утверждал, что где-то совсем рядом со Стеной будет второй такой провал.

– И как, он его нашел?

– Вряд ли.

– Почему ты так думаешь?

– Догадался по тем маленьким ошметкам, которые от него остались. Но не волнуйся! Здесь тебе ничего не угрожает! Нарезай себе время и нарезай. Главное – не думай об этом. Тем более у тебя есть о чем поразмышлять. Видишь вон те тучи?

Лобсанг поднял взгляд. Даже сейчас, когда вокруг было сплошное синее на синем, тучи над городом выглядели весьма зловеще.

– То лее самое происходило в Убервальде,- поведал Лю-Цзе.- Часам нужно много энергии. Г роза пришла из ниоткуда.

– Но город огромен! Как мы найдем тут часы?

– Первым делом направимся к центру,- ответил Лю-Цзе.

– Почему?

– Возмолсно, нам повезет и, когда ударит молния, бежать придется не очень далеко.

– Но, метельщик, никто не в силах перегнать молнию!

Лю-Цзе резко развернулся, схватил Лобсанга за рясу и подтащил к себе.

– Тогда скажи, куда белсать, прыткий мальчик! – выкрикнул он.- В тебе ведь куда больше всего, чем видно на третий глаз! Ни один послушник не способен достичь впадины Циммермана! Для этого требуются сотни лет обучения! И никто не молсет заставить маховики подровняться и сплясать под его дудку! Причем впервые их увидев! Считаешь меня сумасшедшим? Сирота, странные способности… Кто же ты такой на с амом деле? Мандала узнала тебя! Я простой смерт-

11 ый, но знаю одно: черта с два я позволю, чтобы мир был разрушен во второй раз! Поэтому помоги мне Мне пулою все, что у тебя есть! Используй все свои силы!

Он выпустил его и отодвинулся. На его лысом черепе яростно пульсировала вена.

– Но я сам не знаю, на что способен, а на что…

– Так узнай!

Тик

«Протокол. Правила. Прецедент. Способы действовать.Так мы всегда работали,- думала леди ле Гион.- Это и это должно следовать за тем. В этом заключалась наша сила. Интересно, а не заключается ли в этом же наша слабость?»

Если бы взгляды могли убивать, доктора Хопкинса размазало бы по стене. Аудиторы следили за каждым его движением, как кошки за мышью некой новой породы.

Леди ле Гион воплотилась значительно раньше других. Время меняет тело, особенно если раньше у тебя его никогда не было. Теперь она не стала бы просто смотреть и кипеть от злости. Она забила бы доктора дубиной. Одним человеком больше, одним меньше.

С некоторым изумлением она осознала, что эта мысль была совсем человеческой.

Но те шестеро… Они еще салаги. Пока не освоили ту двойственность, которая требуется для выживания в человеческом теле. Очутившись в темном, заглазном мирке, они явно испытывали трудности с мышлением. Аудиторы, как правило, принимают решения, взаимодействуя с тысячами, миллионами других Аудиторов.

Впрочем, рано или поздно они научатся мыслить самостоятельно, хотя на это потребуется некоторое время, потому что сначала они попытаются учиться друг У Друга.

Ну а в данный момент они с большим подозрением разглядывали принесенный Игорем поднос с чаем.

– Чаепитие – протокол,- промолвила леди ле Гион.- Я настаиваю.

– Это правильно? – резко спросил господин Белый у доктора Хопкинса.

– О да,- одобрил доктор.- Но непременно с имбирным печением,- добавил он полным надежды голосом.

– С имбирным печеньем,- повторил господин Белый.- Печеньем красно-коричневого цвета?

– Мне хотелось бы попробовать имбирное печенье,- вдруг высказалась госпожа Красная.

«Хорошая мысль! – подумала леди ле Г ион,- Пожалуйста, попробуйте имбирное печенье».