Терри Пратчетт - Вор времени

Игорь продемонстрировал два «крокодильчика », каждый размером с его голову.

– Вфе правильно,- подтвердил он.- Но здесь почти не бывайт нужных гроз. Фколько раз говорийт: чафы надо фобирайт в Убервальде!

– Какова именно природа задержки? – спросил, возможно, господин Белый.

– Нам нужна гроза, господин. То есть молния,- ответил Джереми.

Леди ле Г ион отошла на шаг, чуть ближе к верстаку.

– Да? Так создайте эту самую молнию,- пожал плечами господин Белый.

– Ха, если бы мы были в Убервальде, то конечно…

– Это лишь вопрос давления и разницы потенциалов,- ответил господин Белый.- Разве вы не можете просто создать ее?

Игорь наградил его уважительно-недоверчивым взглядом.

– А ты фам, флучаем, не из Убервальда, герр? – спросил он.

Потом вдруг ахнул и хлопнул себя по голове.

– Эй, я чувфтвовайт! – воскликнул он.- Ну и ну! Как ты это делайт? Давление падайт камнем).

Искорки пробежали по его черным от грязи ногтям. Лицо расплылось в улыбке.

– Похоже, фрочно пора поднимайт громоотвод,- сказал он, подбегая к установленной на стене системе блоков.

Леди ле Гион повернулась к остальным Аудиторам. Вот сейчас она очень жалела о том, что они не способны читать ее мысли. Потому что знала крайне мало человеческих ругательств.

– Это прошив правил – прошипела она.

– Обычная целесообразность,- заметил господин Белый.- Если бы вы не были… столь вялой, все было бы давно закончено!

– Я настаиваю на дальнейших исследованиях!

– Нет необходимости.

– Что, какие-то проблемы? – спросил Джереми слегка другим тоном, который он использовал для разговоров не о часах.

– Часы пока запускать не следует! – воскликнула леди ле Гион, не спуская глаз с других Аудиторов.

– Но вы же… Мы ведь… Уже все готово!

– Возможны… проблемы! Я считаю, нам стоит провести дополнительные испытания! Допустим, в течение следующей недели!

Но она-то знала, что никаких проблем нет и быть не может. Джереми построил эти часы так же, как создал сотни и сотни часов до этого. Леди ле Гион сделала все, что могла, дабы затянуть работу. И это при том, что Игорь неусыпно, будто ястреб, наблюдал за ней.

– Как тебя зовут, юноша? – спросил господин Белый.

Часовщик попятился.

– Джереми,- ответил он.- И я… Я не понимаю, господин… э… Белый. Часы показывают время. Часы не могут представлять опасность. Как часы могут стать проблемой? Это идеальные часы!

– Тогда запусти их!

– Но ее светлость…

Загрохотал дверной молоток.

– Игорь? – сказал Джереми.

– Йа, фэр? – откликнулся Игорь из прихожей.

– Как этот слуга там оказался? – удивился господин Белый, все еще краем глаза наблюдая за ее светлостью.

– Это, ну, такой фокус. Известный, ну, только им,- пояснил Джереми.- Я… я думаю, они, ну…

– Доктор Хопкинф, фэр,- провозгласил Игорь, появляясь из прихожей.- Я говорит, что ты имейт гофтей, но…

…Но доктор Хопкинс, хотя и обладал мягкими, словно шелк, манерами, был чиновником Гильдии и оставался таковым вот уже многих лет. Проскользнуть под рукой Игоря не большая проблема для человека, успешно проводящего собрания часовщиков, людей, чьи мозги не только не сверены друг с другом, но и тикают совсем иначе, нежели у остального человечества.

– Как оказалось, у меня были дела по соседству,- сообщил он, широко улыбаясь.- Поэтому я позволил себе забежать в аптеку, чтобы забрать… О, ты тут не один?

Игорь поморщился, но Кодекс нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах.

– Не хотейт ли фэр чашку чая? – спросил он.

Аудиторы бурили доктора дружными испепеляющими взглядами.

– Что еще за чай? – осведомился господин Белый.

– Это такой протокол! – отрезала леди ле Г ион.

Господин Белый замялся. Протокол нужно соблюдать.

– Э…э… Да, Игорь,- промямлил Джереми.- Чай, пожалуйста. Да, пожалуйста.

– Ничего себе! – воскликнул доктор Хопкинс, совершенно не замечая атмосферу в комнате, в которой сейчас можно было бы плавить железо.- Как я вижу, ты закончил работу над часами! Настоящий шедевр!

Аудиторы переглянулись, когда доктор прошагал мимо них и уставился на стеклянный циферблат.

– Молодец, Джереми, хвалю,- сказал он, снимая очки и энергично полируя стеклышки.- А чем вызвано это приятное голубое свечение?

– Хрустальное кольцо,- пояснил Джереми.- Оно…

– Оно закручивает свет,- подсказала леди ле Ги-он.- Который потом пробивает дыру во вселенной.

– Правда? – изумился доктор Хопкинс, надевая очки.- Какая оригинальная идея! А кукушка в них есть?

Тик

Одно из самых плохих восклицаний, которые человек может услышать высоко в небе,- это «Ой-ей!». Оно содержит в себе максимум выворачивающего кишки ужаса и по минимуму расходует дыхание.

Когда Лю-Цзе издал его, перевод Лобсангу не потребовался. Он следил за облаками в течение уже некоторого времени. Они становились все более черными, густыми и зловещими.

– Метловище покалывает пальцы! – крикнул Лю-Цзе.

– Потому что прямо над нами начинается гроза! – прокричал Лобсанг в ответ.

– А еще несколько минут назад небо было совершенно ясным!

До Анк-Морпорка оставалось всего ничего. Лобсанг уже мог различить некоторые самые высокие здания, петляющую по долине реку. Но гроза, казалось, наступала на город со всех сторон сразу.

– Нужно сажать эту штуку, пока это вообще возможно! – крикнул Лю-Цзе.- Держись…

Очень скоро помело летело всего в нескольких футах над капустными полями. Растения неслись сплошной зеленой полосой, едва не задевая сандалии Лобсанга.

Потом Лобсанг услышал междометие, которое, возможно, не было самым плохим, когда ты находишься в воздухе, но определенно не обещало ничего хорошего, если его издает человек у руля.

– Э…

– А ты вообще знаешь, как эту штуковину останавливать? – крикнул Лобсанг.

– Не совсем! – помотал головой Лю-Цзе.- Держись, я что-нибудь придумаю…

Метловище задралось вверх, но помело продолжало нестись в том же направлении. Прутья уже касались кочанов.

Только в конце поля им удалось снизить скорость и приземлиться в конце борозды, которая воняла так, как могут вонять только превращенные в кашу капустные листья.

– Ты хорошо умеешь нарезать время? – спросил метельщик, перепрыгивая через побитые растения.

– Ну, довольно-таки хорошо…- неуверенно произнес Лобсанг.

– Что ж, сейчас проверим!

Бежавший в сторону города Лю-Цзе превратился в бледно-голубой силуэт. Лобсанг догнал его только через сотню ярдов, но силуэт метельщика, нарезавшего время все тоньше и тоньше, продолжал таять. Ученик, стиснув зубы и напрягая все мышцы, поспешил за ним.

Когда дело касалось драк, старик, возможно, и мошенничал, но тут все было по-настоящему. Мир из голубого стал темно-синим, потом – чернильным, неестественно темным, словно его накрыла тень от затмения.