Марина Ефиминюк - Магические узы

С силой Ратмир прижал меня к ледяной стене, и спина со всего размаху шибанулась об острые края необтесанных камней. Ладони мужчины легко подхватили меня под ягодицы, под-нимая, и ноги сами собой бесстыдно обвились вокруг его пояса. Губы Ратмира прочертили тонкую линию от мочки уха до ключицы, заставляя меня выгнуться от удовольствия.

− Ой, не надо! − донеслось из темноты развязанное женское хихиканье. По деревянному настилу раздались чьи-то шаги. Тяжело дыша, мы одновременно оглянулись в ту сторону, от-куда доносились звуки, но темнота скрывала неожиданных гостей.

− Пойдем, − Ратмир опустил меня на холодный пандус и открыл ворчливо скрипнувшую дверь. Толика света, показавшегося нестерпимо ярким, выплеснулась во мглу.

Мужчина поспешно подтолкнул меня в комнату и громыхнул защелкой. Я стояла посреди номера в абсолютной растерянности и непроизвольно куталась в расстегнутую рубаху, стараясь прикрыть наготу. Растрепанный Ратмир с потемневшим почти пугающим взором, не двигаясь, следил за мной, словно давал возможность придти в себя и хорошенько оценить происходящее. Подобные истории всегда дурно заканчивались, никого еще не могло сблизить отчаянье и усталость.

Неожиданно мужчина щелкнул пальцами, и светильник под потолком потускнел, едва мерцая. Комната окончательно погрузилась в интимную полумглу, и мебель разукрасилась контрастными тенями. Похоже, Ветров, не дождавшись меня, сделал выбор за нас обоих.

− Ты похожа на испуганную птаху, − произнес он, медленно подходя ко мне. Уголки его губ дернулись в незнакомой улыбке, и внутренности сладко сжались. Его ладони, взъерошив волосы, легли мне на затылок.

Я даже толком и не поняла, как сама лихорадочно, словно бы торопясь, стягивала с Рат-мира футболку. На рельефном смуглом торсе белели неровно зажившие кляксы-шрамы. Оваль-ное зеркало на стене отразило спину мужчины с рубцом в виде пятиконечном звезды, заклю-ченной в круг.

− Было больно? − судорожно сглотнув, тихо спросила я.

− Терпимо, − пробормотал Ратмир, поморщившись от быстрого взгляда на отметину, расплывшимся пятном белевшую на мускулистом плече.

− Я про печать.

− Ты об этом… − он невесело хмыкнул. − Такое уж точно не забывается.

− Я должна просто дотронуться, чтобы снять ее?

Мои пальчики легко коснулись шрама, и неожиданно по рубцу скользнула искра. Она прочертила круг, и звезда вспыхнула, выпустив острые лучи. Ожог от печати загорелся лишь на миг и потух, а Ратмир замер, на секунду перестав дышать.

− Так?

− Именно так, − пробормотал он, и в следующее мгновение мы рухнули на кровать.

Мир растворился, ушел на второй план. Были лишь жар, ласковые поглаживания и бес-конечные поцелуи. Простыни мешались и сковывали. На другой планете, звякнув о металличе-ские пуговицы пряжкой ремня, упали на пол мужские штаны.

В голове появилась странная тревожная мысль, пробивавшаяся через густой туман, и глаза резко открылись.

− Что мы делаем? − вырвалось у меня, когда рука Ратмира ласково сжала упругий хол-мик моей груди, заставляя прерывисто охнуть. Пальцы мгновенно замерли, мужчина, судорож-но сглотнув, осторожно отстранился. В его глазах появилось непонимание, и отчего-то мне по-казалось, что прямо сейчас он готов меня придушить.

− С уверенностью, − запнувшись, пробормотал он, − могу сказать, что с тобой делаю я…

− За стеной спит твой брат, − прошептала я, чувствуя себя идиоткой, каковой, похоже, и являлась.

− Так, − Ратмир приподнялся на руках, внимательно глянув мне в лицо, и тут же отка-тился.

Очень остро ощущая наготу, я соскочила с кровати, одновременно заворачиваясь в из-мятое покрывало.

− Веда, я не слишком хорошо понимаю, что ты пытаешься сказать, − произнес Ратмир, вытягиваясь на кровати и подперев взлохмаченную голову. Он мучительно пытался привести в порядок мысли, но, судя по замутненным глазам, выходило не ахти как. − Если ты хочешь по-дискутировать − отлично, только давай попозже. Возвращайся, − с легкой полуулыбкой он протянул мне руку с длинными красивыми пальцами.

− Ты аггел, − с мучением пробормотала я, подозревая, что после моих слов Ратмир меня возненавидит.

− Да, проклятье! — в его голосе просквозило едва сдерживаемое раздражение. − Мой дед был чистокровным аггелом! Ты только сейчас это заметила?

− Господи, как я… − горло перехватило, − тебя приведу к родителям?

Вопрос оказался даже для меня новостью. Стало понятно, что, если я что-то и пытаюсь выразить, то слова определенно подбираю неправильные, а потуги выглядят в сложившейся ситуации откровенно бледновато. Ратмир замер, меняясь в лице, словно на него со всего маху, не щадя, выплеснули ведро ледяной воды.

− Ясно, − сухо отозвался он.

Усевшись на постели, мужчина поднял с пола штаны и, поднимаясь, ловко натянул их. Небрежно он подхватил футболку и с нарочитой ленцой направился к выходу.

− Впервые слышу подобный бред, − резко произнес несостоявшийся любовник, не скрывая досады.

Я только хлопнула глазами и беззвучно открыла рот, проследив, как Ратмир сердито громыхнул защелкой и распахнул дверь, впуская в комнату поток ночной свежести и стрекот сверчков, и растерянно спросила:

− Ты куда?

− Спать, − пожал Ветров плечами, бросив в мою сторону снисходительный взгляд. − Я, знаешь ли, не готов знакомиться с родителями девушки, чтобы расслабиться с ней на часок.

− Расслабиться? − тупо повторила я, пробуя на вкус отвратительное слово, отдающее го-речью.

− Спокойной ночи, − процедил он и бесшумно затворил за собой дверь, оставив меня один на один с горьким чувством неудовлетворенности.

Тело ныло от желания. Проклятье, как же мне хотелось быть совращенной пару раз под-ряд и прямо сейчас в томлении отдыхать на смятых простынях, прижимаясь к обнаженному горячему Ратмиру!

Похоже, меня едва не соблазнили по старой проверенной схеме.

ГЛАВА 11

Спрячь меня

'Жила-была девочка Веда, и однажды на Рождество мама Ярослава решила нарядить ее ангелом. Матушка сама сшила пышное платье из старой тюли, а потом без зазрения совести хвасталась перед родственниками сноровкой в рукоделии. История, наверняка, стала бы самой банальной, простым воспоминанием из моего безоблачного детства, если бы неожиданно мама Ярослава не обнаружила, что у всех ангелов (увы и ах) имеются крылья, белые, маленькие, что ни на есть настоящие. Отчего-то крылья из лебяжьих перьев на проволочном каркасе, прода-вавшиеся в лавке праздничных нарядов, матушке никак не приглянулись, и она купила кулон с заклинанием черной магии, обеспечивающим сто процентное вырастание крыльев из лопаток у людей и фейри любого возраста. (Господи, удивляюсь, как жене стража порядка из-под полы в магической лавке продали запрещенное колдовство, когда каждая собака в округе прекрасно знала, кем именно работал мой отец?!)