Марина Ефиминюк - Магические узы

− Спасибо, − пробормотала я, чувствуя неловкость, и огляделась, дрожа от холода.

− Не за что.

Прежде чем выйти, женщина бросила на побуревшую от крови повязку, прятавшую браслет, внимательный взор, и непроизвольно я спрятала руки за спину, в конец сконфузив-шись.

Казалось, что болезненным воплям, доносившиеся из соседнего номера, были нипочем толстые каменные стены. Сокрыться от пугающих звуков получилось, лишь пустив в малень-кую медную ванную на ножках в виде рыбьих хвостов струю воды из гнутого крана. Старые трубы недовольно гудели, и в голове стоял беспрерывный звон.

Как выяснилось, кровь очень сложно отмыть. Пар клубами уходил к потолку, зеркало на стене запотело, а бурая вода все текла и текла. Тошнотворный солоноватый запах словно бы въелся в кожу и волосы. Окровавленную повязку пришлось размотать, и, лежа в ванной, я смотрела, как на колдовском браслете, ставшем неотделимой частью руки, дрожали капли во-ды. Растертая мочалкой кожа покраснела. Жаль невозможно отмыться от убийства, произо-шедшего на улице Вязовой в доме номер тринадцать. Я запретила себе думать о неестественно медленно падающей на пол подъезда женщине и о потрясенном лице старшего брата тоже не допускала мысли.

Когда, завернувшись в едва прикрывавшую срам клетчатую сорочку, я выглянула на улицу, чтобы оставить у порога стопку грязной одежды для стирки, то вместе с прохладой на меня пахнуло легким запахом табака. Живые светляки-фонарики сникли и едва теплились, а потому снаружи царила холодная мгла. Кабак успокоился, окна потухли. Башенка выглядела заснувшей и заброшенной, лишь над входом по-прежнему светилась вывеска.

Неожиданно под чьей-то ногой скрипнула дощечка настила, в темноте вспыхнул уголек папиросы. Сердце на мгновение екнуло, стоило усмотреть у перил тень.

Я порывисто выпрямилась и пошире распахнула дверь, стараясь разглядеть незнакомца. Тусклый свет комнаты выхватил из мрака высокую фигуру Ратмира. Мужчина недовольно по-морщился. Босой выскользнув на ледяной пандус, я поспешно прикрыла дверь и пробор-мотала:

− Привет.

Нас поглотила темнота, практически скрывая друг от друга. Ратмир медленно выдохнул струйку сизого дымка, и отщелкнул самокрутку. Огонек рассек черноту и рассыпался искрами, прокатившись по брусчатке двора.

− Привет, − наконец, произнес Ветров, не подняв головы.

Глаза, наконец, привыкли к мраку. Я стыдливо одернула слишком короткий подол ру-башки, и показалось, будто мои голые ноги светятся. Правда, браслет на руке действительно отбрасывал легкое голубоватое мерцание, рассекавшее сладко пахнувший свежестью воздух.

Гробовое молчание угнетало, то сверчки-полуночники истошно трещали в зарослях можжевельника. Отчего-то я чувствовала себя незваной гостей, без спроса лихо ворвавшейся на чужой пир. Только снова остаться в одиночестве огромного холодного номера казалось смерти подобно, предпочтительнее выглядеть навязчивой.

− Как Стриж? — тихо спросила я, стараясь разрядить тягостную тишину.

− Спит, − помедлив, ответил Ратмир и поднял голову. Его глаза мерцали в темноте странным призрачным светом, особенно ярко выделялись желтые контуры зрачка. Отталки-вающее, но и завораживающее зрелище.

− Он не проснулся?! − похолодела я.

− Док его настойками накачал, − нехотя вымолвил Ветров через паузу, и у меня вырвал-ся облегченный вздох, − мы едва успели. Если бы ты его вовремя не нашла, он бы не проснул-ся. У него сердце в летаргическом сне почти остановилось. Ты снова что-то увидела?

Я кивнула, не в силах вспоминать пережитый ужас, когда держала фотографию убитого Стрижа. Наверное, в таких потемках Ратмир не сумел различить моего безмолвного ответа, и снова в разговоре возникла тягостная пауза. Неожиданно я занервничала, сама не понимая при-чины, и прикусила губу.

− Я пойду, не буду тебе мешать… − во рту появилась горечь от правильных уместных в подобной ситуации слов.

− Иди ко мне, − произнес спокойно Ратмир.

На мгновение я замерла, а потом резко оглянулась. Сердце пустилось вскачь, словно же-лая проломить ребра, в животе стало очень горячо. Нас разделяло всего несколько шагов, кро-шечное расстояние, которое легко преодолеть, и уже в следующую секунду его руки крепко обняли меня. Горячий, как при высокой температуре, лоб прижался к моему лбу. Ратмир за-крыл глаза, он выглядел очень утомленным и измотанным. Выходило так, что даже сильным мужчинам иногда нужна поддержка того, кто, пускай, случайно, но оказался рядом.

До меня доносился запах табака и тонкого благовония, и по телу разлилась сладкая нега, превратившая ноги в мягкую глину. Подчиняясь безотчетному порыву, мои дрожащие пальцы зарылись в густых черных волосах и нащупали круглый гладкий рожек, спрятанный под прядями.

Глаза Ратмира резко распахнулись, в них скользнуло удивление, в мгновение ока отрез-вившее меня.

− Извини, − смутившись, я тут же отстранилась, нервно прикусывая губу. Он не удер-живал, и меня непрошено внутри царапнуло.

− За что? − хрипловато уточнил Ратмир.

От смущения на меня напала немота, и, пытаясь скрыть неловкость, я бессильно взмах-нула рукой. Через мгновение горячие пальцы обхватили мое запястье с браслетом, и черная магическая краска радужек в глазах Ратмира моментально растворилась, становясь желтой. Только мне-то было совершенно наплевать, какого именно цвета его глаза. Лишь сам Ратмир мог, наконец, избавить меня от раздиравшего душу незнакомого чувства, появлявшегося каж-дый раз, когда он находился ближе, чем расстояние вытянутой руки.

− Это такой соблазн… − пробормотал он, мягко проведя большим пальцем по моей обкусанной нижней губе. По спине побежали мурашки.

− Попросить тебя снять печать, − продолжил мужчина. Кончики пальцев, щекоча, скользнули по подбородку, вниз по шее и остановились на ямочке между сходящихся лучиков ключиц, где возбужденно пульсировала кровь.

− Я не умею, − пробормотала я, словно зачарованная поймав взор Ратмира, странный, непривычный, завораживавший.

− А тебе ничего и не нужно уметь, − отозвался мужчина, уголок губы скривился в полу-улыбку. − Браслет все сам сделает…

− Мне лучше уйти… Наверное…

Попытка следовать голосу рассудка с треском провалилась.

− Молчи, — прошептал он.

Его ладони обхватили мое лицо, а в следующий момент горячие губы дотронулись до моих, заставляя затаить дыхание. Лишь легкое касание, почти неощутимая ласка, но сердце с силой ударилось в ребра.

Через лихорадочный вздох я прильнула к Ратмиру всем телом, позабыв про ложную скромность. Мысли превратились в тягучую патоку. Ночная мгла скрывала нас, время остано-вилось, и ничего не осталось кроме судорожных прерывистых вздохов.