Джон Толкин - Сильмариллион

Вожака своры Келегорма звали Хуан. Он был рожден не в Средиземье, а был привезен сюда из Блаженного Царства; давным-давно Ороме подарил его Келегорму, верно откликавшемуся на зов Валаромы до того, как в земли Валинора пришло зло. Хуан последовал за Келегормом в изгнание, продолжая преданно служить ему; таким образом он тоже попал под проклятье Нольдор. Но умереть ему было суждено не раньше, чем он сразится с сильнейшим из когда-либо бродивших по земле волков.

Именно Хуан наткнулся на Лютиен, летевшую по лесу подобно тени, спасавшейся под кронами деревьев от солнечного света. Келегорм с Куруфином тогда остановились передохнуть у северных опушек Дориата.

Ничто не могло укрыться от глаз и нюха Хуана, и никакое колдовство не было способно остановить его; пес вообще никогда не спал — ни ночью, ни днем. Он привел Лютиен к Келегорму, и та, выяснив, что он один из принцев Нольдор и заклятый враг Моргота, обрадовалась. Сбросив капюшон, она назвала себя.

Ошеломленный нежданно представшей перед его глазами неземной красотой, Келегорм был сражен наповал; однако вслух он пообещал ей всячески содействовать и помогать ей, если только она согласится поехать с ним в Нарготронд. Ни словом, ни жестом он не выдал, что уже знает о Берене и цели его путешествия, промолчал и о том, что это напрямую затрагивает его и его братьев.

Позабыв про охоту, братья повезли Лютиен в Нарготронд; обещания своего они, как и следовало ожидать, не сдержали. Ее поспешно скрутили, забрали плащ и запретили выходить за врата и даже заговаривать с кем-то, кроме самих Келегорма и Куруфина. Теперь, когда им было известно, что Берен с Фелагундом заключены в надежной темнице и не имеют никаких надежд на избавление, они намеревались позволить королю сгинуть. Лютиен же братья отпускать не планировали, надеясь вынудить Тингола отдать ее в жены влиятельнейшему из принцев Нольдор. Пытаться вернуть сильмарили или принуждать сделать это кого-то другого они не собирались до тех пор, пока власть надо всеми эльфийскими королевствами не окажется у них в руках. У Ородрета недоставало влияния противостоять им, ибо сыновьям Феанора удалось склонить нарготрондцев на свою сторону. Вскоре Келегорм отправил посланцев Тинголу, не желая откладывать исполнения своих планов.

Однако охотничий пес Хуан обладал верным и честным сердцем, и оно принадлежало Лютиен с той самой минуты, когда он впервые увидел ее. Тяжелое положение девушки немало опечалило его, и пес частенько приходил к ее комнатам, а по ночам ложился поперек двери, ибо чувствовал, что в Нарготронде поселилось некое зло. Лютиен, страдая от одиночества, нередко говорила с Хуаном, рассказывая ему о Берене, дружившем с птицами и зверьми, что не служили Морготу; и Хуан понимал каждое ее слово. Пес был наделен способностью понимать любую устную речь, однако самому ему воспользоваться словами было разрешено лишь трижды за всю жизнь.

И Хуан разработал целый план, как помочь Лютиен; однажды ночью он принес девушке ее плащ и впервые заговорил, посвящая ее в свои намерения. Затем он тайными тропами вывел Лютиен из Нарготронда, и они вместе бежали на север. Хуан даже согласился, проглотив свою собачью гордость, подвезти Лютиен на спине — так иногда орки ездили на огромных волках. Скорость их таким образом значительно возросла, поскольку Хуан бежал быстро и не ведал усталости.

Берен с Фелагундом все еще томились в подземельях Саурона, а вот остальные их компаньоны были к тому времени мертвы. Фелагунда Саурон оставлял напоследок, поскольку подозревал в нем нольдорца, обладавшего большой властью и умом, и намеревался вызнать у него тайну их путешествия. Но когда за Береном пришел волк, Фелагунд собрал все свои силы и сумел освободиться от оков; сразившись с оборотнем, он убил его голыми руками да зубами, но при этом и сам был смертельно ранен.

— Пришел мой час отправиться на покой в не ведающие времени чертоги за морями и горами Амана, — сказал он тогда Берену. — Нескоро я вернусь к народу Нольдор; возможно, мы с тобой больше не свидимся, ни в жизни, ни в смерти, ибо судьбы наших рас после смерти не пересекаются. Прощай же!

И он умер, окруженный тьмой подземелий башни, которую сам же построил. Так исполнил свою клятву король Финрод Фелагунд, справедливейший и всеми любимый правитель из славного рода Финве, и Берен, охваченный отчаянием, долго горевал над его телом.

Как раз в это время пришла Лютиен и, стоя на мосту, что вел на остров Саурона, запела песню, проникавшую сквозь любую толщу камня. Берен услышал ее и решил, что грезит; ибо над головой его замерцали звезды, а в зашумевшей вокруг листве деревьев запели соловьи. В ответ он запел сложенную им песнь о Семи Звездах, воспевавшую Серп Валар, что Варда поместила на севере, как знамение неотвратимого падения Моргота. Затем силы оставили Берена, и он провалился в темное забытье.

Но Лютиен слышала его отклик, и запела с новой силой. От раздавшегося в ответ волчьего воя остров содрогнулся. Саурон стоял наверху башни, и когда услышал ее голос, улыбнулся, поскольку узнал дочь Мелиан. Молва о красоте Лютиен и ее чудесном голосе гуляла далеко за пределами Дориата, и Саурон решил захватить ее в плен и передать Морготу, рассчитывая на щедрое вознаграждение. Поэтому он отправил на мост волка; однако его без особых трудов убил Хуан. Саурон же продолжал посылать волков одного за другим; Хуан, в свою очередь, одного за другим хватал за горло и убивал.

В конце концов Саурон отправил на мост чудовищное создание, Драуглуина — древнюю и злобную тварь, вожака волков-оборотней Ангбанда. Сила его была огромной, и схватка Хуана и Драуглуина оказалась долгой и яростной. Однако в конечном итоге Драуглуин позорно бежал обратно в башню, где и издох у ног Саурона. Однако перед этим он успел сказать хозяину:

— Здесь Хуан!

Саурон, как и все прочие окрестные жители, прекрасно знал, какая судьба предначертана гончему псу Валинора, и решил, что должен лично помочь исполниться предначертанию. Поэтому он принял форму сильнейшего из когда-либо бродивших по свету волков и отправился отвоевывать мост.

И такой ужас вызывал он одним своим видом, что Хуан в страхе отпрыгнул с дороги. Тогда Саурон бросился к Лютиен, и та рухнула в обморок перед лицом напасти с глазами падшего духа и непереносимо зловонным дыханием, вырывавшимся из пасти. Но прежде она успела взмахнуть полой своего плаща у него перед мордой; Саурон пошатнулся, ибо его на несколько секунд одолела сонливость. Вот тут-то Хуан и воспользовался представившейся возможностью. Далее последовала жестокая схватка между Хуаном и Сауроном в облике волка, огласившая окрестности жутким воем и лаем. Звуки эти достигли даже сторожевых постов на Эред Ветрин, немало напугав их защитников.