Ольга Онойко - Море Имен

И логика, и чутьё согласно подсказывали ему, что чем меньше сочувствия проявлять к демону, тем легче заставить его работать, и тем он безопасней.

— Обязанностей? — переспросил Эн и гаденько захихикал.

— Режь тоннель. Координаты параллели определишь сам, ты их знаешь.

— Ах, Алик, — сказал попугай и лицемерно вздохнул. — Ты, кажется, не осознал. Кто Вася, а кто ты? Вася, впрочем, этого тоже не осознаёт. Тем хуже для вас обоих.

— Это не твоя печаль. За работу.

Попугай сел на монитор и обиженно повернулся к Алею хвостом. Хвост оказался куцый, кем-то подранный. Не исключено, что самим Васей. «Или демонической кошкой какой-нибудь… — подумалось Алею. — Кто его знает, Полохова, каких он ещё демонов оприходовал».

— Это всё Вася виноват, — печально сказал Эн. — Я ненавижу Васю. Он отвратителен. Записал меня в прокси-сервера. Он меня спрашивал? Мне это надо? Я честный бес! Искуситель.

— Только что ты был Демоном Врат, — с подчёркнутой скукой заметил Алей.

— Одно другому не мешает, — с достоинством сказал Эн.

— Бесов не бывает, — хладнокровно сказал Алей. — Ты туннелирующая сервис-программа с богатой фантазией.

Повисло молчание. Попугай смотрел в стену за монитором, напряжённо подрагивая хвостом. Алей смотрел попугаю в зелёную спину, уронив голову на руку. Он не испытывал ни малейшего сочувствия и понимал, что это правильно. Ещё минута, другая, и Эн должен был сдаться.

— Ненавижу Васю, — жалобно повторил Эн. И вдруг расправил крылья: — Алик, ты хоть догадался, что он твой Якорь и есть? И все твои неприятности из-за него? Ты ему веришь? Он тебя не любит. Из-за Осени. Он за Осень кого угодно порвёт, я-то знаю. А ты её даже не любишь. Ты клятву ей дал и нарушил. И наорал на неё к тому же. Алик, ты любишь кого-нибудь вообще? Ты ведь даже Инея не любишь. Тебе не найти его надо, а доказать всем, какой ты крутой. Ты очень крутой, Алик! Ты собственную мать презираешь…

— А тут мы замолчим, — мягко сказал Алей. — Это было грубо, очень грубо. Можно сказать, в молоко.

— Ну да, да, конечно, — легко согласился демон. — С этим Васей же всю квалификацию потеряешь. Ладно, что там у нас? Какие ключевые точки?

Алей улыбнулся. «Вот и ладушки, — подумал он. — Не так-то это сложно оказалось».

— Дверь, море, поезд, Ливень, — с расстановкой перечислял он. — Фонарь. Дача. Мне нужно туда, где наша дача цела.

— А здесь что с ней случилось?

— Сгорела.

Эн развернулся к нему и засмеялся.

— Эх, ты, — добродушно сказал он, — дырявая голова. Второе-то толкование цепочки пропустил.

— Какое ещё второе?

— Огонь, Подлистовье, дачный посёлок в лесу. Там мусор ещё валяется везде, помнишь? Полиэтилен. Ни о чём не говорит?

— Нет.

— Так я тебе растолкую. — Попугай перепорхнул с монитора на стол и задрал головёнку. — Алик, ты забыл об одном человеке.

— То есть? — Алей нахмурился.

— Тоже мне, лайфхакер… — пропел с хохотком демон-попугай и поиграл перьями на тонкой шейке. — Эх, Алик! Я предрекаю тебе массу неприятностей, надо сказать, не без удовольствия. Твои сожжённые останки найдут, или не найдут спустя годы в Подлистовье в полиэтиленовых пакетах. В нескольких. Возле железной дороги Листва-Ливень. Я даже могу уточнить, что под Бологим.

— Почему в нескольких? — рассеянно спросил Алей, глядя в окно.

Эн опять промахивался мимо цели: он нёс уже совершеннейшую чушь.

— По частям, — ласково объяснил демон. — Потому что Летен Воронов — очень суровый человек. А ты его обманул.

И Алей подавился воздухом.

— Завтра, — радостно пищал демон, понимая, что попал в цель. — Он велел тебе позвонить ему завтра. Ты обещал взломать ему Предел? Обещал. Взломал? Хрен там! Ты его обманул, Алик, обманул, он тебя не простит!

Алей судорожно сглотнул.

Он забыл о Воронове, бандите, чудовищном госте. Но не могло быть надежды, что Воронов забыл о нём. «А если и забыл — Поляна напомнит, — подумал Алей в ужасе. — Осень, Осень, почему ты всегда права? Если я не позвоню завтра Воронову, он позвонит мне. А у меня — ничего. Для него у меня тоже нет новостей, и я не знаю, как он на это отреагирует… Нет у меня второго меня в запасе! Если Воронов разозлится, что тогда станет с Инькой? Если я не смогу ему помочь?..»

— Воронов, — пел демон, — сейчас для тебя куда более актуален. Папу твоего я уважаю, уважаю! Он тоже суровый человек! Ничего с его сыном не случится плохого, с младшим сыном, я разумею! А вот с тобой может случиться. Не успеет тебя выручить грозный папа, и будущее твоё — в полиэтиленовых пакетах!.. А-лечка, А-леч-ка!.. сладкая девочка!..

— Заткнись! — прошипел Алей, опомнившись. — Дрянь! В металл, сейчас же!..

Две секунды спустя на столе перед ним стоял металлический попугай.

Утро застало Обережа за компьютером. Он спал на столе, уронив голову на руки. Статуэтка попугая валялась, опрокинутая, в стороне. Давным-давно Алей отключил скринсейвер, и монитор перед ним бледно светился. На мониторе плыл по морю запросов Ялик — зелёная лодка.

История запросов Алея обогатилась за ночь на пару-тройку килобайт, но последний запрос не имел отношения к Летену Воронову.

В поисковой строке значилось «якорь», а под нею лилась по странице выдача. На нулевой позиции стояло:

«Словари: перевод „anchor“ (англ.) — якорь, якорь спасения, символ надежды, железная связь, спортсмен, бегущий на последнем этапе».

Глава 7

SEO

SEO — англ. Search Engine Optimization, рус. поисковая оптимизация. Приёмы для улучшения позиции сайта в выдаче поисковика.

Алей опоздал на полчаса, но День Вьюгин не оскорбился. Как и Осень, ягуар был многозадачной системой и обычно решал пару-тройку проблем одновременно.

— Сам у себя время отнял, — только и сказал он Алею, когда тот, опухший и полубольной со сна, пробирался вдоль стены. — Сам на себя и обижайся.

Сидевшая у окна Осень ожгла Алея холодным взглядом. Алей старался на неё не смотреть, но всё равно почувствовал и поёжился.

Главная переговорка офиса казалась непомерно велика для компании в шесть человек. Половину её заполнял стеклянный стол, а вторая половина пустовала. Переговорку можно было при надобности разгородить ширмой, и потому она имела сразу два названия: справа значилась Правь, а слева — Навь. Со стены Прави смотрел белый пустой лик тканевого экрана для проектора, а в Нави рядком висели доски для рисования маркерами. Сейчас на них одним синим маркером был написан прекраснейший триптих, изображавший церковь Покрова на Нерли.

В светлых огромных окнах сияло небо, затянутое облаками, лучистое и недвижное, точно в Старице. Над подоконниками клонились деревья сада, волновались под ветром, шумели зелёным прибоем.