Роберт Говард - КОНАН: Рожденный битве

— И почему же они дезертируют, Конан-киммериец? — спросила она.

— Кое-кто поддался на кофские соблазны,— ответил он, смакуя вино.— Другие решили, что век Хорайи как независимой страны приблизился к своему закату. А некоторых до смерти напугали слухи о Натоке, колдуне из пустыни.

— Но хоть наемники не разбегутся? — спросила она с надеждой.

— Пока мы вовремя получаем плату, можешь на нас положиться,— ухмыльнулся северянин.— А что до политики, то это не для нас. О ней можешь говорить с нашим командиром Амальриком, даром, что ли, он беглый принц. А мы простые воины, любим щедрое жалованье, лихую драку и богатую добычу. Хотя один совет по части политики и я могу тебе дать. Если заплатишь Офиру требуемый им выкуп, то пойдут слухи, будто у тебя не осталось средств на жалованье нам. И тогда у нас появится искушение перейти на службу к королю Кофа, хоть он и скупец, каких свет не видел. Или мы можем взбунтоваться и разграбить город. Не все ли равно наемникам, на чьей стороне сражаться? Была бы добыча.

— А как насчет Натока? — Она посмотрела на него в у пор.— Почему бы вам не перейти под его знамена?

— А чем он будет платить? — Конан пожал плечами.— Медными пузатыми божками из разоренных шемитских храмов? И это при том, что половина наемного войска — шемиты? Нет уж, с Натоком нам не по пути. А ты, если задумала с ним повоевать, можешь на нас рассчитывать.

— Ты отвечаешь за свои слова? — спросила она резким тоном.

— Странный вопрос,— удивился Конан.— У меня такое чувство, ты его неспроста задаешь.

— Неспроста,— кивнула она.— Я хочу знать, пойдут ли за гобой наемники, если я назначу тебя командиром всей хорай-янской армии.

Он не донес чашу с вином до губ, которые в следующий миг дрогнули и растянулись в ухмылке:

— Меня? Поставить над армией? Разрази меня Кром, вот это сюрприз! А где же твои напомаженные аристократишки? Как они воспримут идею подчиниться чужеземному дикарю?

— Они мои вассалы, как я скажу, так и сделают.

Она хлопнула в ладоши. Вошел раб, застыл в глубоком поклоне. Принцесса обратилась к нему:

— Передай графу Теспидскому, чтобы немедленно явился сюда. Еще позови канцлера Тауруса, принца Амальрика и агу Шупраса.

— Я верю Митре,— задумчиво сказала она, глядя, как Конан уничтожает поставленную перед ним Ватишей еду.— Ты, похоже, бывалый воин.

— Рожденный на ноле боя,— оторвал он кусок мяса от кости крепкими зубами.— И первое, что я услышал в своей жизни, это звон клинков и крики сражающихся. Да, я бывалый боец. Участвовал в схватках враждующих кланов, в войнах разных государств, в завоевательных походах имперских армий.

— Значит, ты способен повести армию на врага и на поле боя построить ее в боевой порядок?

— Конечно способен. Битва двух армий похожа на поединок двух рубак, только крови проливается больше. Выхватываешь из ножен гвардию, бьешь ею — и либо враг опрокинут, либо ты сам остался без головы.

Возвратился раб, объявил о прибытии тех, за кем его посылали. Ясмела велела Конану оставаться на месте и перешла в соседнюю комнату, задернув бархатную гардину в дверном проеме.

— Я пригласила вас сюда, чтобы сообщить о важном решении,— начала она,— Нашей стране угрожает опасность…

— О да, моя принцесса, ты совершенно права, — перебил ее граф Теспидский, рослый красавец с завитыми и надушенными черными кудрями.

Он то и дело приглаживал одной рукой загнутые кверху усы, в другой держал бархатный берет с красным страусиным пером и золотой брошью. Из расшитого золотом бархата были и остроносые туфли. С жеманностью его манер не вязалась стальная крепость мышц иод шелковыми одеждами.

— Но я знаю, как спасти королевство! — продолжил он.— Надо предложить офирскому монарху еще больше золота за освобождение твоего брата…

— Я против! — вмешался канцлер Таурус, престарелый вельможа в плаще с подбоем из горностаевого меха. От непрестанных забот на его лице давно пролегли глубокие складки.— Мы и так предлагаем огромный выкуп, и если заплатим его, государство останется нищим. А увеличив цену, только распалим жадность офирского короля. Я уже говорил, моя принцесса, и еще раз повторю: Офир занял выжидательную позицию. Он будет бездействовать до тех пор, пока мы не столкнемся с ордами Натока. Если потерпим поражение — офирцы выдадут нашего короля Кофу, победим — тогда его вернут нам за предложенный выкуп, а то и даром. Все любят дружить с сильными, слабый союзник не нужен никому…

— Силы мы не приобретем, пока сидим сложа руки,— перебил его принц Амальрик, командир наемного войска, громадный, как медведь, немедиец с львиной гривой белокурых волос.— Ежедневно из армии сбегает несколько человек, а оставшиеся донимают меня вопросами, почему мы бьем баклуши. Если не выступим на юг сейчас же, то скоро просто не с кем будет выступать.

— Мы выступаем завтра,— твердо сказала принцесса. — А поведет вас вот этот человек!

Она рывком отодвинула бархатную занавесь и картинным жестом указала на киммерийца. Быть может, она выбрала не самый удачный момент: Конан лежал на кушетке, закинув ноги на столик эбенового дерева, держал обеими руками исполинскую кость и увлеченно ее обгладывал. Он с ухмылкой глянул на вельмож, подмигнул Амальрику и вернулся к своему занятию.

— Митра меня храни! — схватился Амальрик за голову.— Это же Конан! Северянин, самый буйный из моих вояк! Не будь он лучшим рубакой в отряде, я бы давно его вздернул.

— Моей принцессе захотелось нас разыграть? — закивал, неестественно улыбаясь, граф Теспидский.— Ну конечно же, это шутка! Этот человек не может командовать аристократами, потому что он — безродный, невоспитанный дикарь. Поздравляю тебя с отличным розыгрышем, принцесса. Будет о чем рассказать моим родовитым друзьям…

— Граф Теспидский,— перебила Ясмела,— ты давал нашему дому клятву вассала. Я избавляю тебя от нее. Можешь идти.

— Идти? — опешил он.— Куда идти?

— Хоть в Коф, хоть в ад! — вспылила принцесса.— Или ты будешь служить мне так, как я хочу, или не будешь служить вовсе!

По лицу графа было видно, он решил пойти на попятный. Склонившись в глубоком поклоне, он проворчал:

— Моя принцесса, ты неправильно поняла мои слова. Я давал клятву вассала не для того, чтобы бросать тебя в беде. И если тебе угодно, чтобы в столь трудный для государства час я терпел унижения,— пожалуйста, я готов подчиняться варвару.

— А ты, доблестный Амальрик?

Toт, к которому она обращалась, сначала выругался себе под нос, потом ухмыльнулся. Это был настоящий воин удачи, и никакой ее фортель не сумел бы его удивить.