Дж. Кинг - Сердце полуночи

Изумрудные глаза Юлианны остались непроницаемы.

– Продолжай.

Торис неловко заерзал на сиденье своего кресла и стиснул ладони.

– Это… это не так-то просто. Скажите, как… э-э-э… обстоят ваши с Казимиром дела?

– Дела?

– Ну да, – ответил Торис смутившись. – Он… хорошо с вами обращается?

Юлианна нахмурила лоб.

– Конечно. Он всегда отменно любезен и вежлив. Но почему ты спрашиваешь?

– Не пытался ли он… заставить вас сделать что-либо? Не пытался ли он… ударить вас?

– Конечно нет! – с негодующим видом воскликнула Юлианна.

Торис кивнул и поджал губы. Затем он потер щеку, где начали пробиваться редкие и темные бакенбарды.

– Следующий вопрос я задаю исключительно ради церкви и веры. Между вами… что-нибудь было? Вы были близки?

Юлианна резко поднялась, стиснув руки перед собой.

– Каким образом эта информация может послужить благу церкви?!

Торис, чувствуя себя особенно неловко, жестом пригласил ее сесть.

– Прошу вас… Прошу вас, Юлианна, присядьте. Я не могу сказать вам, почему именно меня это интересует. Вы должны просто довериться мне. Мне очень важно знать это.

Юлианна медленно села, и ее тонкие пальцы вцепились в подлокотники с такой силой, что тонкие вены вздулись под прозрачной кожей, а суставы побелели. Отвернувшись от Ториса, она глубоко вздохнула.

– Да, мы были близки, – сказала она негромко.

Торис побледнел. Настала его очередь отвернуться. Сквозь оконные стекла снова хлынул каскад яркого и теплого солнечного света. Несмотря на это, Торис продолжал мелко дрожать как в ознобе.

– Это не очень хорошее известие, – сказал он наконец.

Юлианна удивленно посмотрела на него и прищурилась.

– Что же в том плохого? – спросила она с вызовом. – Мы не сделали ничего такого, что противоречило бы законам Милила.

– Дело не в этом, – с трудом сглотнув, отвечал Торис. – Казимир… он нездоров.

– Не здоров?

– Вы, вероятно, уже заметили, каким он стал бледным и худым в последнее время. Рихтер – знахарь-алхимик – понятия не имеет, что с ним такое. Я тоже не знаю, что с ним происходит. Тем не менее мы оба опасаемся, что вы можете заразиться от него этой непонятной болезнью.

Теперь и Юлианна побледнела.

– Если он болен, то я хочу сама вылечить его.

Торис неспокойно улыбнулся:

– Прежде чем вы начнете лечить Казимира, вам самой потребуется преодолеть вашу болезнь.

– Что ты хочешь сказать?

– Мы с Рихтером уверены, что вы, должно быть, уже подхватили это таинственное заболевание, – ровным голосом проговорил Торис, слегка покраснев от того, что ему пришлось немного покривить душой. – Но не беспокойтесь. Я знаю одного жреца из Гундарака – эта страна расположена к северу от нас. Если вы позволите мне отвезти вас туда, он вы лечит вас, а потом составит и пошлет подходящее лекарство для Казимира.

– Почему Казимир не едет сам? – спросила Юлианна.

– Долгое путешествие может убить его. Юлианна прикусила губу и отвернулась.

– Когда мы отправляемся?

– Сегодня ночью.

Казимир, с трудом переставляя ноги, медленно поднимался по склону глинистого холма. Лунный свет освещал последние грязно-серые языки тающего снега на северной стороне, а ночной воздух звенел от журчания тысяч весенних ручьев. Казимир на минуту остановился, упираясь в землю залепленными грязью башмаками, затем скрипнул зубами и проворчал:

– Весна.

– Приветствую тебя, о несравненный Мейстерзингер! – раздался с вершины холма знакомый голос. Вздохнув, Казимир поднял голову и увидел черный силуэт

Геркона Люкаса, четко выделяющийся на фоне черно-синего неба. Бард снял с головы свою широкополую шляпу и изящно поклонился:

– На кого будем сегодня охотиться, мой господин, на человека или на зверя?

Выдрав ботинки из липкой грязи, Казимир закончил подъем и. приблизившись к менестрелю, раздраженно сказал:

– Какая мне разница, на что охотиться' И у людей и у животных есть кровь. Впрочем, мне кажется, что за прошедшие месяцы мы убили слишком много людей. Ты не находишь?

Повесив шляпу на обломанный ствол сухого дерева, Люкас вздохнул.

– Пожалуй, ты прав, однако охота на оленей кажется мне не слишком любопытной Бедные животные даже не сопротивляются

– Если ты жаждешь борьбы, – возразил Казимир, – то люди – тоже не твоя добыча. Несмотря на свою репутацию, люди, как правило, бывают совершенно беспомощны и позволяют убивать себя совершенно покорно, даже не пытаясь спастись.

– Ты сегодня в дурном настроении, как я погляжу, – заметил Люкас. – И виноват в этом наверняка твой дурацкий храм, который ты продолжаешь финансировать вопреки всем моим предостережениям.

– Нет, – коротко возразил Казимир.

– Я знаю, что болтливый дурачок, которого ты назначил жрецом, плетет против тебя заговор, – небрежно уронил Люкас.

– Тебя неверно информировали, – проворчал Казимир.

– Тогда из-за чего же ты в таком скверном расположении духа? – настойчиво спросил Люкас, и в свете луны засверкали его кинжальные зубы. – Почему ты, среброустый проповедник роскошного храма Милила, чувствуешь себя таким потерянным и несчастным в самом сердце своей империи?

– Не знаю.

– Стало быть, – улыбнулся бард, – ты все-таки признаешь, что настроение у тебя – не из лучших?

Казимир не ответил, только несколько раз шумно вздохнул, стараясь изгнать из легких застоявшийся воздух.

– Как насчет того, чтобы поохотиться сегодня на медведя? – спросил он после непродолжительного молчания.

Люкас, застигнутый врасплох неожиданной сменой темы, замялся и ответил не сразу.

– Нам придется забраться довольно далеко, чтобы найти медведя, вышедшего из зимней спячки. Что касается меня, то я не видел медведей вот уже несколько лет. Что, если нам направиться на север, к границе Гундарака?

Казимир снял плащ и кивнул, повесив его на дерево.

– Пожалуй.

Это слово, произнесенное негромким шепотом, включило в его усталом теле таинственные механизмы трансформации.

Два огромных волка быстро бежали на север сквозь частый лабиринт темных деревьев. Снега в лесу было больше, но тропы уже совсем растаяли, и их широкие мощные лапы расплескивали по сторонам грязь и лужицы мутной воды. Люкас бежал впереди, в восторженном предвкушении взъерошив на загривке густую серую шерсть. Казимир следовал за ним, и комки грязи, вылетавшие из-под задних лап Люкаса, прилипали к его собственной жесткой шерсти. Казимира это, впрочем, не заботило. Это была не его охота.

Несколько раз они пересекали сладкий след оленей и косуль, но Люкас, не сворачивая, мчался все дальше. Казалось, что он целиком поглощен идеей охоты на медведя. Найдя дорогу на Гундарак, он ни разу не сбился с пути, хотя бежали они параллельно дороге в полумиле от нее, ни разу не замедлил ход, чтобы понюхать черную грязь или прислушаться к испуганному шороху между деревьев. Его неуклонный стремительный бег прервался только раз, когда он почуял на дороге запах одинокого путника. Но даже тогда Люкас остановился ровно на столько времени, сколько потребовалось ему, чтобы растерзать злосчастного пешехода.