Дарья Афанасьева - Дом дураков

- И все же, - настаивал я, - только подобным барьером можно объяснить низкую численность многих рас.

- Пусть даже и так, - Толлар вскочил с дивана и в раздражении заходил по комнате. - Мы ведь не мыши, которых можно засунуть в банку и смотреть, что получится! Нет, я не верю, что Творец так примитивен!

Видеть рассерженного эола было жутковато, и я перевел разговор на другую тему:

- Оставим дела божественные. Как далеко вглубь Теморана Вы сможете меня забросить?

- Хоть к самой столице, - эол и сам понял, что погорячился и вернулся в кресло. - Власть Единого не то, что ослабла, но как-то рассеялась. Он больше не следит так пристально за своими владениями. Думаю, он накопил слишком много сил, и теперь пытается удержать их под контролем. Его аура все еще простирается над всей территорией Империи и мои сородичи не рискуют показываться здесь, но один или два раза я легко смогу проскользнуть незамеченным.

Я кивнул. Мне не особо улыбалось совать голову в пасть льву, но выбирая между чокнутым божеством и грандмастером, я определенно склонялся к божеству. В конечном счете, мне нужно было выяснить судьбу моих друзей. Если они не смогли выбраться из Теморана, то им могла понадобиться моя помощь, а если смогли, то мое присутствие рядом с ними ничего не меняло.

- Кстати о моих сородичах, - Толар хитро прищурился. - Может, задержишься на пару дней и составишь пару Паутинке на балу в честь последнего солнца осени и первой луны зимы?

- Ну... - я растерялся. - Это ведь бал существ тени. Не уверен, что мое присутствие будет там уместно, да и, признаться, безопасно.

Паутинка рассмеялась:

- Не волнуйся, на балу запрещены убийства, а мне действительно не помешает пара.

Существа тени - эола, вампиры и эйнем - жили обособлено от всех прочих. Причиной этого было, во многом, их довольно агрессивное поведение. Их спокойно терпели рядом с собой разве что драконы. Скользящие по краю тени и друг друга-то не особо терпели, но четыре раза в год собирались на такие вот балы. Мы прибыли на место за несколько минут до рассвета. Последнее солнце осени должно было вот-вот показаться из-за невысокого хребта, окружавшего ровное, как стол, плато. Думаю, попасть сюда иначе, чем через тень было невозможно. Разве что по воздуху. Мы стояли на невысокой круговой террасе. Здесь были расставлены столы с угощениями, натянуты тенты от солнца, чинно прогуливались ранние гости. Земля под ногами была покрыта густой, пружинящей, ровно подстриженной травой, без всякого предупреждения или какой-либо ограды обрывавшейся в кратер вулкана, на краю которого, собственно и была разбита терраса. Глубину кратера с нашего места было не оценить: на противоположной стороне стена обрыва уходила вниз так же отвесно. Было не особо людно. Точнее, не особо эолно: вампиры подтянутся только после заката, а единственный эйнем мог и вовсе не появиться. Эйнем, будучи королем теней, относился к своим обязанностям с пренебрежением: публичные мероприятия посещал редко, в интриги не лез. Разве что проредит ряды своих подданных раз в пару столетий, чтобы не забывали хозяйскую руку.

Паутинка взяла меня под руку, и мы пошли вдоль столов. Толлара здесь, очевидно, уважали: с нами раскланивались, здоровались, нам улыбались, хоть я и ловил на себе любопытные взгляды. Толлари так же привлекла к себе изрядное внимание, причем как мужской половины гостей, так и женской. Как объяснил мне ее отец, это был ее первый выход в свет, и другие эолы оценивали ее. Молодая эола могла стать их соседом, союзником или конкурентом. Когда Толлар решит, что его дочь готова к самостоятельной жизни, Паутинке предстоит решить: хочет ли она остаться на небольшой территории, выделенной ей отцом или попытать счастья в отвоевывании собственных владений у таких же, как она, молодых эол. Моя спутница раскраснелась от сыпавшихся на нее комплиментов, смущенно протягивала руку для поцелуев и косилась на отца: видит ли? Я старался не высовываться: как бы дружелюбно не выглядели эти элегантно одетые айнэ и самти, не следовало забывать, что эола может легко разорвать пополам лошадь. Заметив на краю обрыва странно знакомую скособоченную фигуру, свесившую вниз ноги, я поспешил ретироваться подальше от высокородного общества.

- Привет, Глен, - я осторожно опустился на траву позади придворного садовника. Смотреть вниз я не решился, так же как и приближаться к краю. - Как дела дома?

- Как всегда, самти, - не оборачиваясь, откликнулся садовник. - Интриги, слезы, кого-то режут по углам. Ходил слушок, будто Ее Высочество в Маройе убили, но официальный траур не объявляли. Шоли нанял двух помощников, Визариус похож вон на этих, - Глен мотнул головой в сторону трех вампиров, бурно обсуждавших что-то под ближайшим тентом. - Тоже бледный. Идут дела, в общем.

- Я и не знал, что ты из народа тени.

- Да я на четверть только. Присматриваю тут за травкой, деревца постригаю...

- Какие деревца?

- Так летающие.

Расспросить садовника о летающих деревьях я не успел: подошла Толлари, а когда я оглянулся, Глена уже не было. Исчез, как всегда, незаметно. Видимо, унаследовал от тени способность скольжения.

- И что дальше? - я подхватил с подноса бокал с заведомо не-красной жидкостью и оглядел уже изрядно люд... вампир... ладно, людную террасу.

- Дальше, танцы!

- Где?

- Там! - и Паутинка потащила меня обратно, к центру плато.

Пары выстроились на краю обрыва. Я старался не смотреть вправо, физически ощущая близость пропасти. Паутинка вытянулась под моей рукой, будто струна, лицо ее обрело торжественное выражение. Все замерло. Наступила гробовая тишина, только сердце стучало в груди все громче. Бум-бум, бум-бум-бум, бум-бум-бум... бум... Прежде, чем я понял, что это уже и не мое сердце стучит в таком бешеном темпе, мое тело, повинуясь ритму, выбросило меня, вместе с хрупкой партнершей, за пределы террасы. Под сапогом взвизгнул паркет, краем глаза я отметил за спиной эолы какое-то движение, но не посмел отвести взгляд от ее лица. Инстинкт говорил мне, что если я собьюсь с ритма, нас может вынести прямо из тени невесть куда. Думаю, со стороны это выглядело весьма эффектно: множество пар, парящих прямо в воздухе, в тенях, одновременно под солнцем и луной, исчезающих в никуда и появляющихся из ниоткуда. Беззвучная музыка, яркие всполохи тьмы, слепящее солнце. Безумная карусель ощущений. Спастись можно было только одним способом: держась за партнера, слившись с ним в единое целое, и когда мое сердце все же сбилось с ритма, мы уже лежали в ветвях какого-то фантастического дерева, парящего над озером. Кратер оказался и впрямь глубоким. Наверху еще светило солнце, но здесь, на самом дне, в воде озера отражались яркие, будто бриллианты, звезды.