Александр Турбин - Метаморфозы: тень

— А там?

— Не имеет значения. Нарушить клятву под венцом, значит быть оплеванной навечно, ославленной в летописях — Итлана на это не пойдет. Так что, наследница Энгелара должна сложить руки и смирно ждать развязки, пока чужак не начнет править ее городом и указывать, что ей делать.

— И что, дочь Энгелара на это согласится?

— Увы, Малый, выхода у неё нет. Правда, в отличие от отца, дочь готова рискнуть… Уже рискнула и сделала свою ставку — мне дано право делать всё, что хочу. Все. Карать. Убивать. Предавать. Всё. И всех. Без её ведома, чтобы не дать ей возможности нарушить клятвы. Во имя цели — спасти город, не дав взойти на его престол негодяю и чужаку. Дальше, Ллакур, я буду говорить только для тебя, потому что мне нужно знать, ты оружие, на которое я могу рассчитывать, или так, набалдашник у трона. Я не жду от тебя клятвы личной верности — я достаточно тебя знаю, чтобы просто верить слову, поэтому потребую другого — согласия выполнять мои приказы, какими бы странными они не показались. Ты знаешь, что на кону — я не могу отступиться и подвести не могу. Поэтому, если ты не готов дать слово — возвращайся к Итлане, ей ещё нужна защита.

Высокий Карающий внимательно обвел взглядом присутствующих, не обратив на меня особого внимания.

— Ты быстро изменился, мастер. Если твои приказы будут противоречить интересам Итланы, мне придется выбирать…

— Нет, Ллакур, не придется. Мне не нужны те, кто будет думать: выполнять ли приказ — у меня не будет времени на то, чтобы тебя уговаривать. Или «да», или иди охранять юбки Итланы, пока под них будет лазить Геррик. Так ты со мной, Карающий, или нет?

Ллакур наклонил голову, прищурил глаза, тонкая полоса улыбки прорезала узкое лицо.

— Если ты всех так разгонишь, то с кем будешь побеждать, мастер? Ладно, так и быть. Особые обстоятельства. Я пойду с тобой, хотя уверен, что ещё пожалею об этом…

Сотня лучших тафуров Вождя двигалась впереди. Сотня проверенных временем и многими битвами лучников Инаро Туна — рядом. И сотня самых опытных следопытов, знающих землю лучше собственной матери, рассыпавшихся вокруг. Последним всё равно: лес или поле, болото или утрамбованная тысячами копыт дорога, Холодный Север или дышащий огнем Юг — их взгляды найдут иголку в тысячелетней хвое. Самый цвет воинства шаргов, лучших из лучших направил Мер То в опасную дорогу к дому. Только не хватало отчаянных сорвиголов из отряда Орео, да и тех Вождь отпустил бы легко — сам тысячник не решился забрать у своих бойцов лучшее — месть. Пусть отыгрываются за покалеченного командира.

— Не пройти, — разведчик был немногословен.

— Почему? — голос самого молодого тысячника клана Заката скрипнул, словно давно не чищенное тележное колесо, попавшее на булыжник.

— За переправой — Алифи.

Орео Хо кивнул, не став уточнять ни количества, ни расположения. Этого следопыта он знал достаточно, чтобы понимать — если бы врагов было мало, он не пришел бы с докладом, он принес бы их головы. Если бы врагов было много, но можно было бы справиться, пусть даже с помощью немыслимой удачи Орео, — он пришел бы с планом. А раз он говорит «не пройти» — надо искать другую дорогу.

— Что ещё?

— Сзади в дне пути — Тени. Торопятся.

Орео Хо прошипел тихое ругательство сквозь зубы. Этого ещё не хватало. Косорукий решил снять осаду почти сразу после ухода Мер То. Понятно зачем — Алифи каким-то чудом перенеслись к Аюр и отрезали пути снабжения, вот только уйти легко, вернуться сложно.

— Может, дождемся Теней? — стоявший рядом тафур был отличным бойцом, но неважным дипломатом.

— Чтобы они залатали дыры на своих шатрах нашими шкурами? Не сомневайся, Косорукий поставит голову Шин То вместо ночного горшка, и тебе же придется за ним выносить. Нет, нас три сотни, а их тридцать тысяч.

— Меньше, — тафур пожал плечами. — Мы можем уйти с дороги.

— Мы должны уйти с дороги, — и на слове «должны» голос тысячника скрипнул сильнее прежнего. Никогда прежде Орео Хо не уступал дорогу трусам и неудачникам, вот только сейчас…

Глаза тысячника полыхнули огнем, и даже повидавший многое тафур самого Мер То сделал шаг назад.

— Вождь отдал приказ. Мне. А я отдаю приказ всем остальным. Уходим в леса, и пусть Тени пробивают нам дорогу домой. Отправляйте всех, кто встретится на пути, к демонам — никто не должен знать, куда мы ушли.

— И Теней?

— Теней? — переспросил Орео Хо и усмехнулся. — Теней особенно. В первую очередь. Рорка, нарушивший клятву, струсивший и не вцепившийся в горло врага, не заслуживает пощады. Когда мы вернемся домой, Тени будут первыми, кому придется заплатить.

Тысячник не стал уточнять — за что, но тафур только кивнул головой и кровожадно ухмыльнулся.

— Это будет хорошая пляска…

— После, — перебил его командир и вдруг, неожиданно даже для себя, добавил. — Но скоро…

Шин То Карраш-го шел по длинной пыльной дороге и, казалось, что нет ей конца. Шел, с трудом переставляя налившиеся тяжестью ноги, шатаясь, сцепив зубы, с трудом находя силы для следующего шага. И следующего. И ещё раз.

Шаг. Шаг. Шаг… Без остановки, потому что остановившись раз, так трудно снова шагнуть вперед. Без слов, потому что нет сил для разговоров. Без свидетелей, хотя навстречу шли знакомые и незнакомые Рорка: шарги, хува, гхоро. Шли, безмолвно обходя единственного оставшегося в живых сына Мер То. Единственного? В живых?

Тогда кто же проехал мимо бесконечно уставшего Шин То Карраш-го только что? Впервые шарг не повернулся назад, нет — всего лишь бросил взгляд в сторону, оторвав его от пыльного полотна дороги.

Так и есть — младший, яростный и самый безрассудный из отпрысков Вождя клана Заката сидел на лошади и смеялся, глядя на бредущего по бесконечной дороге брата.

— Пойдем со мной, там здорово, — и, залихватски ухнув, поднялся в стременах. — Пошли.

Шин То Карраш-го никогда не верил младшему брату и сейчас только упрямо мотнул головой и двинулся прочь, сделав следующий шаг. Шин То Карраш-да что-то кричал ему вслед, пытался уговорить, убедить — тщетно.

Шаг. Шаг. Без пауз, бережно выверяя дыхание, потому что сбив дыхание раз, его уже не восстановить на этой проклятой дороге. Почему-то Шин То был в этом абсолютно уверен, а с некоторых пор он научился верить своим предчувствиям. В конце концов, чего стоит полководец, не доверяющий предчувствиям? Полководец?

Взгляд дернулся снова, зацепившись за огромную фигуру знакомого с самого детства воина. Друг отца. Доверенный помощник. Лучший из тех, кто всегда был рядом.

— Тун Хар? — голос дернулся и Шин То с ужасом понял, что ноги сами по себе встали, а сил хватило только на то, чтобы удержаться и не рухнуть вниз.