Макс Фрай - Я иду искать

Наконец Мелифаро кое-как привёл в порядок измятую одежду, уселся на стол и обвёл нас торжествующим взором.

— Молодец я всё-таки, что велел патрульным регулярно пересекать границу и проверять, не вернулась ли магия. А то ещё долго не знали бы, что уже всё хорошо.

— Ну, если бы ты поступил иначе, это был бы уже не ты, — заметил Кофа. — А просто какой-то неразумный юноша в сапогах из лавки Йури Маялы. Кстати, сперва я был уверен, что она вам всем приплачивает, как за вывоз мусора, лишь бы избавиться от негодного товара. А когда узнал цены на это безобразное барахло, послал зов Абилату и расспрашивал, бывает ли безумие без запаха.

— И ещё раз повторю: конечно бывает, — сказал Абилат. — Но очень редко. В любом случае, сэр Мелифаро совершенно вне опасности. А что касается его сапог, я и сам такие ношу, когда дежурю при Королевском дворе. Очень удобные! Правда, за порог замка Рулх я в них пока не выходил. Но причиной тому скорее свойственная мне робость, чем крепкое душевное здоровье.

Он оказывается уже некоторое время стоял на пороге Зала Общей Работы и смотрел, как мы, бранясь, ползаем по ковру. Зрелище бесконечно поучительное, даже для такого опытного знахаря, как Абилат.

— Лёгок на помине, как призрак, — приветливо сказал ему Кофа.

«Наконец-то», — подумал я. К счастью, мне достало ума не говорить это вслух. Для человека, которому пришлось договариваться с Главным Королевским Церемониймейстером о переносе времени дежурства при Дворе, Абилат пришёл фантастически быстро.

— Я уже в полном порядке! — поспешно заявил Нумминорих. — Честно!

Он так старался всем своим видом продемонстрировать благополучие, словно Абилат явился, чтобы поставить ему клизму. А потом добить контрольной прививкой в висок.

— Ты-то конечно в порядке, — заверил его Абилат. — Мне бы даже в голову не пришло усомниться. Проблемы у сэра Макса.

— Правда? — переполошился Нумминорих. И адресовал мне сочувственный взгляд.

Иногда он всё-таки удивительно доверчив.

— Да, — кивнул Абилат. — Час назад сэр Макс прислал мне зов и сказал, что у него нервы. И сердце. И ещё какие-то удивительные внутренние органы; лично я предпочитаю не вникать. И весь этот набор у него болит. И будет болеть, пока он не удостоверится, что твоё здоровье не пострадало от давешнего происшествия на улице Мрачных Дверей. Не знаю толком, что там у вас случилось, но ты мне расскажешь. Пошли.

Нумминорих не стал пререкаться и последовал за ним в кабинет Джуффина, где безраздельно царствовал Куруш, поутру изгнавший нас бестактными рассуждениями о том, что люди, озабоченные дурацкими проблемами, бывают чрезвычайно утомительны. Оставалось надеяться, что за это время буривух успел соскучиться по человеческому обществу, и Абилату будет оказан более тёплый приём.

Я сидел с кружкой свежей камры, очередной кувшин которой только что влетел в наше окно по мановению руки дежурного повара «Обжоры Бунбы», и думал: надо же, как бывает! Всё-таки оно само исправилось. Магия вернулась на улицу Мрачных Дверей, не дожидаясь моего вмешательства. Задолго до того, как я понял, с чего вообще начинать. Мир сам себя починил!

Или не сам? Просто леди Рани поняла, что со мной каши не сваришь, и взялась за работу? Или позвала на помощь Джуффина, который, как внезапно выяснилось, ещё и это умеет? Я бы, честно говоря, не очень удивился.

Или Тёмная Сторона всё-таки сумела исполнить моё пожелание, просто не сразу, как обычно, а только через пару часов? Ну вот такое трудное дело оказалось, почему нет.

Или на самом деле ещё ничего не?..

Бывают такие гадские мысли, за которые я бы сам себе голову откусил. Без колебаний.

Дырку в небе над моей неоткушенной головой, ну почему я не могу просто обрадоваться счастливому завершению дурацкого дела об исчезновении магии с нескольких городских улиц? А мучительно ищу, где тут может крыться подвох.

— Ты только знаешь что, — сказал я счастливому Мелифаро, восседающему в центре стола. — Ты патрулирование города пока не отменяй. Потому что у меня нервы. И сердце.

— Да-да-да, и ещё какая-то непознаваемая фигня, я слышал. У меня, можешь вообразить, тоже. И весь этот смятенный ливер желает хотя бы раз в полчаса получать доклад, что улиц, где невозможно колдовать, в городе по-прежнему не обнаружено. Трикки меня конечно проклянёт, но невелика беда. Я знаю одного торговца на Сумеречном Рынке, у него очень неплохие охранные амулеты. Могу вас свести, пригодится. Потому что тебя Трикки тоже непременно проклянёт, по моим расчётам, ближе к ночи. Когда решительно потребует снять патрулирование и вернуть ему сотрудников, и тут я ловко сошлюсь на твой самодурский приказ. Ты, главное, если что, подтверди. Ладно?

— Не вопрос, — улыбнулся я. — Приятно обнаружить, что не один я такой тревожный придурок.

— Я третий, — твёрдо сказал Кофа. — Патрули следует оставить как минимум до возвращения Джуффина, а дальше пусть он решает. Хотя лично я буду голосовать за то, чтобы они контролировали город до конца года. А лучше — вообще всегда. До скончания времён. Даже не припомню истории, которая нравилась бы мне меньше, чем эта.

— Патрули патрулями, но надо задействовать газетчиков, — встрепенулась примолкшая было Кекки. — Пусть обязательно напишут, что случилось. По крайней мере, если оно вдруг повторится, люди не так испугаются. И будут знать, куда обращаться с жалобой. Чуть что, бегом к нам!

— Разумно, — согласился Кофа. — Займись этим, пожалуйста.

А я внезапно понял, что не могу больше ждать, пока Абилат осмотрит Нумминориха. И вот так спокойно и деловито обсуждать наши действия в том случае, если магия снова уйдёт с какой-нибудь улицы, я тоже пока не могу. Потом смогу, конечно. Скажем, через час — полтора, если проведу это время с толком. Например, прогуляюсь по городу и в очередной раз увижу, какой он у нас красивый. Слишком красивый для по-настоящему страшных происшествий. Какие-нибудь мелочи вроде позавчерашней кражи формочек для пирожных из «Розового Буривуха» — предел возможного зла.

Я и правда до смешного падок на внешние эффекты. А значит, прогулка непременно поможет. Осталось только себя на неё отвести.

— Пойду пройдусь, — сказал я. — У меня на улице Мрачных Дверей казённое кресло осталось. Попробую унести его оттуда в пригоршне. Если получится, продам на Сумеречном рынке и загуляю на радостях. Считайте меня дополнительным патрулём.

«Просто больше не давайте ему нюхать эту дрянь, — сказал Абилат. — И всё будет хорошо».

Его зов застал меня на набережной Хурона, в том её месте, которое горожане зовут «Причалом Утопленников». Никакого причала уже давно нет, но память о дюжине малолетних послушников Ордена Водяной Вороны, утопленных здесь больше сотни лет назад по личному приказу Нуфлина Мони Маха, до сих пор свежа. Не то чтобы погибшие детишки пользовались всеобщей симпатией — мало кого жители Ехо так дружно боялись и ненавидели, как адептов Ордена Водяной Вороны, всех без разбора, включая совсем несмышлёных младенцев. Однако послушники были убиты вопреки официальному обещанию щадить несовершеннолетних, а такое вероломство у нас не прощают никому. И никогда не забывают, потому что помнить — это зачастую единственный способ не прощать.