Керстин Гир - Изумрудная книга

Боль я почувствовала с опозданием на целую секунду. Как марионетка, которой одновременно перерезали все ниточки, я упала на колени и невольно прижала руку к груди. Я слышала, как Гидеон выкрикивал моё имя, я видела, как он сорвал со стены сразу две сабли и поднял их над головой, словно самурай. Я тем временем окончательно сползла на пол, затылок мой мягко коснулся паркета (спасибо парику, он всё-таки оказался очень практичной штукой).

Будто по мановению волшебной палочки боль вдруг утихла. Какой-то момент я лежала вот так, растерянно уставившись в пустоту, а затем взмыла в воздух, невесомая, бестелесная, я поднималась всё выше и выше, до самого украшенного лепниной потолка комнаты. Вокруг меня при свете свечей кружились золотые пылинки, и мне казалось, что я превратилась в одну из них.

Далеко внизу я видела саму себя, лежащую на полу, с широко распахнутыми глазами, едва дышащую. По платью медленно расползалось кровавое пятно. С моего лица враз сошёл румянец, и скоро кожа моя стала такой же белой, как и парик. С удивлением я наблюдала за тем, как трепещут мои ресницы и затем глаза закрылись.

Но та часть меня, которая парила в воздухе, могла наблюдать за происходящим и дальше.

Я видела первого секретаря, который без движения лежал у сорванной люстры. Из огромной раны на его виске сочилась кровь.

Я видела, как бледный от ярости Гидеон бросился на Алестера. Лорд отодвинулся к двери и парировал сабельные удары выпадами шпаги, но уже через несколько секунд Гидеон оттеснил его в угол комнаты.

Я видела, как отчаянно дрались оба дуэлянта, хотя звон оружия сюда наверх доносился несколько приглушённо.

Лорд сделал выпад и попробовал зайти слева, но Гидеон предугадал его планы и почти в тот же миг со всей силы нанёс удар на правую руку лорда. Алестер поглядел на своего противника сначала недоверчиво, а затем его лицо перекосилось, из лёгких вылетел сдавленный крик. Пальцы разжались, и шпага со звоном упала на пол. Гидеон пригвоздил руку лорда к стене. Таким образом Алестер оказался полностью обездвижен, но не смотря на адскую боль, которую он наверняка испытывал, лорд принялся сыпать на противника путаные проклятия.

Гидеон отвернулся от него, не удостоив больше ни единым взглядом, и бросился на пол рядом со мной. То есть, рядом с моим телом, я-то, как и прежде, бесполезно парила в воздухе.

— Гвендолин! О Боже! Гвенни! Пожалуйста, только не это!

Он прижал к моей груди кулак, в том месте, где шпага оставила в платье маленькую дыру.

— Слишком поздно! — раздался голос Дарта Вейдера. — Неужели вы не видете, как из неё вытекает жизнь?

— Она умрёт, этого вам не изменить! — крикнул лорд Алестер со своего места у стены, благоразумно решив не шевелить своей пригвождённой рукой. Из неё капала кровь, и у его ног уже образовалась маленькая лужица. — Я пронзил сердце этого демона.

— Замолчите сейчас же, — крикнул ему в ответ Гидеон. Он положил уже обе руки на мою рану и прижался к ней всем телом. — Я не допущу того, чтобы она потеряла слишком много крови. Если мы вовремя… — он растерянно всхлипнул. — Ты не можешь вот так умереть, слышишь меня, Гвенни?

Моя грудь поднималась и опускалась, а всё тело было покрыто мелкими капельками пота, но не исключено, что лорд Алестер и Дарт Вейдер были недалеки от правды. Я-то ведь тем временем уже парила в воздухе крошечной блестящей пылинкой, а моё лицо там внизу невероятно побледнело. Даже губы теперь были серого цвета.

По щекам Гидеона покатились слёзы. От всё ещё изо всех сил прижимал руки к моей ране.

— Останься со мной, Гвенни, останься со мной, — шептал он, и вдруг я перестала всё это видеть и снова почувствовала под собой жёсткий пол, глухую боль в животе и всю тяжесть своего тела. Я хрипло вздохнула, зная, что на следующий вздох сил моих уже не хватит.

Мне хотелось открыть глаза, чтобы последний раз взглянуть на Гидеона, но я не смогла этого сделать.

— Я люблю тебя, Гвенни, пожалуйста, не покидай меня, — сказал Гидеон. Эти слова были последним, что я услышала, прежде чем бездна поглотила меня.

Глава десятая

Неживые предметы всех видов и материй могут беспрепятственно транспортироваться во времени в обоих направлениях. Основное условие заключается в том, что предмет в момент транспортировки не должен контактировать ни с чем и ни с кем, кроме переносящегося путешественника во времени.

Наибольший известный предмет, подвернувшийся транспортировке во времени, — четырёхметровый обеденный стол, который близнецы де Виллеры перенесли в 1900 год из 1805 года и обратно (см. том 4, глава 3, «Эксперименты и эмпирические исследования». Стр. 188).

Растения и их части, а также живые существа всех видов не могут подвергаться транспортировке, так как путешествие во времени разрушает или полностью уничтожает их временную структуру, как показывают многочисленные опыты на водорослях, саженцах, инфузориях, подвальных крысах и мышах (см. также том 4 глава 3, «Эксперименты и эмпирические исследования». Стр. 194).

Транспортировка предметов без строжайшего контроля либо вне исследовательских целей строжайше запрещена.

— Она кажется мне чем-то неуловимо знакомой, — донеслись до меня чьи-то слова. Я тут же узнала напыщенные интонации Джеймса.

— А как же иначе, идиот, — ответил другой голос, который мог принадлежать только Химериусу. — Это ведь Гвендолин, только без школьной формы и в парике.

— Я не давал тебе разрешения заговаривать со мной, невоспитанная кошка!

Как из радиоприёмника, в котором постепенно поворачивали колесико и усиливали звук, ко мне начали проникать и другие звуки, шумы, возбуждённые голоса. Я всё ещё, или, точнее сказать, снова лежала на спине. Невероятная тяжесть, навалившаяся на мою грудь, пропала, тупая боль в области живота тоже исчезла. Неужели я превратилась в привидение, такое, как Джеймс?

С ужасным треском разорвался мой корсет и платье.

— Он попал в аорту, — я услышала растерянный голос Гидеона. — Я пробовал остановить кровотечение, но… но прошло слишком много времени.

Прохладные руки ощупывали верхнюю часть моего тела и обследовали рану под ребром. Затем доктор Уайт облегчённо произнёс:

— Это всего лишь лёгкий порез! О боже, ты меня порядком напугал!

— Что? Этого не может быть, она ведь…

— Шпага едва задела её кожу. Видишь? Корсет мадам Россини сослужил девочке немалую службу. Аорта — ох, Гидеон-Гидеон, ну чему, скажи на милость, вас там только учат? На какой-то момент я действительно поверил, — палец доктора прижался к моей шее. — Пульс стабильный.