Олаф Бьорн Локнит - Пожиратели плоти

Пройдя немного по коридору, Вайд внезапно зажмурился от ударившего по глазам дневного света. Здесь в стене коридора был сделан полукруглый проем, выводящий на каменную площадку на уровне второго этажа. Он выбрался наружу и увидел всю ту же равнину, нисколько не изменившуюся за то время, пока он был внутри. За стеной замерли в ожидании его товарищи. Внизу, во дворе, стоял Конан. Вайд окликнул его, помахал рукой и повернулся, собираясь войти обратно – как вдруг невольно отпрянул, едва не свалившись с площадки. Проем, через который он выбрался, был огромной змеиной пастью, высеченной из камня с уже знакомым Вайду умением. Глаза змеи слепо пялились с морды – похоже, раньше в глазницы было что-то вставлено, чтобы придать им впечатление живых. Длинные клыки по бокам пасти, изнутри принятые Вайдом за колонны, и сейчас были гладкими и белыми, как настоящие. Позади головы змеи камнерез наметил раздутый капюшон.

– Тошнит меня уже от этих змей! – раздался со двора недовольный голос Конана. – То твой полоумный Тот-Амон в виде гада ползал, сюда попали – и здесь они! Я уже готов согласиться на кхитайского дракона, если ничего другого нам не предложат.

– Это наводит на мысль, что нас занесло в Стигию, – ответил Вайд. – Только стигийцы так любят этих тварей.

– Уж конечно, – пробурчал король. – Если сыщется на свете какое-нибудь премерзкое местечко – нас обязательно закинет именно туда!.. Ну что, внутри ничего стоящего внимания нет?

– Все тихо и пусто. Зови наших, капитан, – крикнул Вайд и отправился обратно. Когда он выбрался из крепости, его спутники уже были во дворе. Вайд едва успел оттолкнуть мастера Энгуса, собирающегося напиться из источника.

– Может, вода отравлена, – пояснил он в ответ на недоуменный взгляд пожилого мастера. – Пусть сперва Тао разберется.

Маленький демон обладал врожденной способностью отличать плохую пищу и воду от хорошей. Подойдя к черному камню, Тао понюхал воду, осторожно лизнул ее и, удовлетворенно фыркнув, начал пить из маленького ручейка, текущего вниз по желобу. Энгус тут же жадно приник к воде рядом с Тао. Другие тоже подошли напиться, невзирая на плохой запах и вкус мутноватой жидкости.

– Вода у нас теперь есть. А вот как насчет еды?.. – проговорил Конан, почесав в затылке.

– Может, попытаемся поймать одну из тварей, что живет здесь? – предложил Ларго, также заметивший цепочки следов на песке. – Они все равно вылезут, когда придет время водопоя.

– Судя по следам, это крысы или ящерицы, – Тандиль поворошил сапогом песок. – Сколько же их придется наловить, чтобы накормить нас всех!

– Ящерицы или крысы? – в ужасе повторил Ольтен. – Неужели нам придется… – он судорожно сглотнул.

– Лично тебе мы торжественно предоставим право не есть их и скончаться от голода, многоуважаемый принц, – с сарказмом заметил Ларго. Ольтен с оттенком раскаяния взглянул на молодого гвардейца, и тот, смутившись, буркнул:

– Здесь тебе не дворец в Немедии, придется есть, что найдем. А то вы, королевские особы – что дети…

– Темнеет, Ваше Величество, – к Конану подошел Эсканоба, торопливо утирая мокрые после питья губы. – Я тут подумал – а вдруг в этих местах тоже демоны водятся?..

Все замерли, пораженные подобной мыслью. Их положение и так достаточно плачевно – а необходимость выдержать к тому же нападение демонов при отсутствии надежного укрытия просто приводила в ужас.

– Здесь не должно быть демонов, им же питаться нечем, – резонно заметил Вайд. – Они – не мы, крысами наесться не могут.

– Но я все равно предпочел бы, чтобы мы ночевали в крепости, Ваше Величество, – пробормотал Эсканоба в пространство.

Благодаря совместным усилиям Конана, Ларго, Шеки и Эсканобы каменную дверь удалось сдвинуть ровно настолько, чтобы в нее мог протиснуться самый крупный из их числа – король Конан. Правда, при этом ему пришлось расстаться с металлическим нагрудником, а куртка на могучей груди киммерийца пару раз зловеще затрещала. Остальные пробрались внутрь без особых затруднений.

Снаружи быстро темнело, видимое в узких окнах небо приобретало синий оттенок. Вайд даже приметил зеленоватую, словно старая медная монета, звезду, повисшую за окном. Навалившаяся на людей усталость заглушила даже чувство голода. «Мы ведь были в пути два дня подряд – день в Аквилонии, день здесь, – подумалось Вайду. – Но куда же, в таком случае, делась ночь между ними?» Ответа на этот вопрос он найти не смог.

Спутники Вайда, измученные и голодные, пристраивались на ночлег. Мастер Энгус, укутанный плащом, лежал на спине, закрыв глаза и тяжело дыша. Было непонятно, спит он или потерял сознание. Вайд с тоской осознал, что пожилой мастер может не выдержать тяжелого пути через пустыню, и ощутил, как он успел привязаться к мудрому и неунывающему маленькому человечку. Принц Ольтен сгреб песок в кучу, сделав что-то наподобие ложа, и свернулся на нем, машинально поглаживая больную ногу. Глядя на его измученное лицо, белеющее в полутьме зала, Вайд подумал, что, может быть, лучше было оставить юношу в деревне, дав кинжал, чем продлевать его мучения на несколько бесполезных дней. Ларго, завернувшись в плащ, уже спал между Тао и Шеки. Конан сидел, прислонившись спиной к стене, и Вайд не мог разглядеть, спит король или бодрствует. У его ног мерно сопел Тандиль, положив рядом обнаженный меч.

Чепозус, чье достоинство блекло на глазах, приткнулся рядом. Эсканоба, назначенный Конаном в дозор, маячил у двери. Следующим должен был дежурить Вайд. Вздохнув, молодой человек завернулся в свой уже потертый плащ, подложил под голову ладонь и закрыл глаза. Перед ними тут же замелькали зарницы, совсем как во время разрушения Портала. Волнами накатывался мерный гул, напоминающий шумящее в отдалении море. Вайд уже засыпал, когда громкий голос заставил его быстро поднять голову.

– Этого не может быть – но там две луны! – почти кричал офицер Эсканоба. – Я вышел во двор, смотрю на небо – а их две! И звезды – они все расположены не так! Я не смог найти ни одного знакомого созвездия!

Все зашевелились, на Эсканобу уставились ничего спросонья не понимающие глаза его товарищей. Вайд поднялся, подошел к двери и высунул голову наружу. Один взгляд опытного моряка сказал ему, что это небо не имеет ничего общего с привычным глазу небом над странами Западного океана. Две луны – одна багровая, другая почти белая – торжественно висели в испещренной незнакомыми звездами черноте. Вайд почувствовал, что ему стало трудно дышать, и по коже прошел озноб. Он вспомнил, о чем предупреждал его Лабиринт, когда говорил с ним накануне поездки в Руазель.

Вайд повернулся к своим спутникам. Рядом уже стоял Конан, сверху вниз глядя на бывшего юнгу «Вестрела». В его глазах Вайд прочел невысказанный остальными вопрос.