Елена Ежеменская - Чародей

Я не делал попыток залезть ему в голову, но он сам послал мне красочный образ: темный класс, школьная парта, на ней сидит девочка. Ее глаза испуганно смотрят на стоящего перед ней дородного господина с огромной лысиной и крошечными очечками на приплюснутом носу. А он тем временем возится с пуговками на ее белоснежной блузке.

– Боже мой, - прошептал я. У меня вдруг заслезились глаза. - Как это омерзительно.

– Это было хуже, чем омерзительно. На следующий день я отправился к мэру. Он был хорошим знакомым моего отца, вот почему ему сходили с рук бесчисленные побои жены.

– И что было дальше?

– Провели официальное расследование. Естественно, этот ублюдок отправился за решетку. А сбежав, решил отомстить обидчикам.

Воцарилась тишина, нарушаемая только мерным тиканьем часов на стене. Затем я произнес:

– Все же я не понимаю… Почему ты не убил его? Почему позволил выколоть себе глаза?

– Я был только рад возможности ослепнуть. Если бы он попытался убить меня, я бы тоже не стал сопротивляться.

– Но почему…

– Потому что в этом мире слишком много зла. И я не желаю его видеть. Если бы можно было так же просто отключить чувства, я, не колеблясь, сделал бы это. Вот почему я иногда кажусь непрошибаемой скалой.

– Но мои подколки тебя все же достали.

– Ты и правда первый человек, который смог задеть меня настолько глубоко.

– Извини, постараюсь так больше не делать.

Джемал улыбнулся. Немного помолчав, он спросил:

– Что ты предпримешь дальше, Дэрриен? Как ты собираешься выныривать из этого дерьма?

– А что я могу? - вздохнул я. - Я сам пришел сюда, сам нарвался на неприятности, сам и буду выпутываться. Как-нибудь… С Божьей помощью.

– Ты верующий?

– Не сказал бы. В церковь я не хожу, но точно знаю, там, - я указал на богато украшенный потолок, - что-то есть. Или кто-то. Иначе по чьей милости я попал в такую передрягу?

– Ты обвиняешь Бога?

– Как я могу обвинять то, во что до конца не верю? Скорее, это какие-то неведомые силы, пробудившие во мне магию. Ну и моя доля вины в этом есть. Чародей хренов, - фыркнул я.

– Человек, совершающий преступление сознательно, сильно отличается от человека, которого вынудили обстоятельства.

– Но это его не оправдывает, - перебил я Джемала. - Убийца в любом случае остается убийцей, по каким причинам он ни совершил бы преступление.

– Но мера наказания будет совершенно иная.

– Да ничто не оправдывает убийцу! Ничто не оправдывает меня! Когда я испепелил тех выродков…

– Они заслуживали смерти, так что ничего страшного.

– Ничего страшного? - изумился я. Нет, он точно маньяк. - Я согласен, они были мерзкими типами, но…

– Гуманист чертов! - взорвался Джемал. Ну как взорвался - слегка повысил голос. Лицо же его осталось спокойным. Честно скажу, это пострашнее, чем дикие вопли. - Ты не сможешь быть чародеем, если не научишься убивать! Если на тебя нападет вампир, ты сам подставишь ему шею?

– Вампиры не люди.

– Но они очень похожи на людей. Важно помнить, что это лишь видимость. И как в таком случае ты себе представляешь дуэль со Стюартом? Он недавно напоминал мне о ней.

– Я не собираюсь с ним драться. Все можно решить словами.

Джемал удрученно покачал головой.

– Какой ты все-таки наивный, Дэрриен. В обоих мирах и между ними уже давно ничего не решается словами.

Джемал ушел. Я остался сидеть на ступеньках, размышляя над его словами. Выходит, чтобы стать чародеем, мне придется убивать. Вампиров, оборотней, магов, чудовищ… Людей.

Я тряхнул головой. Насчет вампиров и прочей нечисти я согласен, хотя нужно научиться отличать их от людей, ведь они похожи. Иначе единственным способом проверки останется осиновый кол, вбитый в сердце. И тут уж неважно, вампир, не вампир…

Я обхватил голову руками и просидел в такой позе почти до рассвета.

ГЛАВА 24

Адальберт вызвал меня к себе. Я был чертовски этому рад. Встреча со стариканом означала, что он наконец придумал мне поручение. Вскоре от меня все отстанут, и я заживу прежней нормальной жизнью… Какие радужные мечты. Знал бы я, что мне предстоит, я бы помечтал еще немного. Напоследок.

Как и в прошлый раз, зал был полон чародеев. Они негромко о чем-то шушукались, но при моем появлении гул их голосов резко стих.

Адальберт восседал на троне, и вид имел на редкость довольный и хитрый. Как кот, стащивший со стола курицу и подсунувший вместо нее хозяину банку кошачьего корма. Чует мое сердце, задание будет не из простых.

– Дэрриен Лэйвери, - торжественно произнес старик. - Ты - новоявленный чародей, и никому из нас еще не ясна твоя роль. Ты отказался встать на путь зла, но не принимаешь и сторону добра.

– Это потому что я слишком взрослый, чтобы вы могли прочистить мне мозги, - вырвалось у меня.

Адальберт нахмурился, но почти сразу же его лоб разгладился.

– Гораздо легче сделать выбор, когда ты еще молод. Подросток не задумывается - он выбирает. Взрослый же начинает искать причину.

Ну да, конечно. Катайте мне вату на уши. Только здесь, боюсь, и на ватную палочку не хватит.

– Да не ищу я никаких причин! Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Если у вас есть ко мне поручение, не тяните.

– Я бы не назвал это поручением… - задумчиво протянул Адальберт, причмокивая. Бр-р-р. Разве правители так себя ведут? Старый маразматик. - Насколько я знаю, твой учитель уже рассказал тебе о пророчестве.

Я покосился на Аменохеприти, сидящего на канделябре, и кивнул.

– Тогда ты должен понимать, что с тобой иметь дело небезопасно, - так же мягко и вкрадчиво продолжал старик.

– Еще бы мне этого не понять, - фыркнул я. - Но вам не приходило в голову, что я не обладаю достаточной силой, чтобы разрушить хоть одну колонну Магического круга?

– Всему учатся, - теперь глава света теребил бороду. - Гораздо безопаснее было бы избавиться от тебя.

– Почему?

– Потому что иначе ты уйдешь к Тимерхану, - пожал плечами Адальберт, глядя на меня, как на дебила.

– Да с чего вы это взяли?

– Неопровержимые доказательства.

– Я их не видел.

– Зато видели остальные. Поверь, со стороны это смотрится более впечатляюще, чем ты сам себе представляешь. Ты слишком опасен, чтобы оставлять тебя в живых.

Хоть бы кто объяснил мне, в чем моя опасность. На свете дофига пиротехников, и тем не менее, не каждому оказана такая честь быть признанным "самым опасным". Где моя медаль?

– Вы боитесь, что я встану на сторону Тимерхана? И только-то? Могу вас утешить, я не собираюсь служить ему. Мне моральные принципы не позволят.