Александр Прозоров - Потрясатель вселенной

Старый чародей рассказывал, что иногда облако сопротивляется, не пускает — и тогда лучше отступить, подождать другого случая. Значит, или сон такой жесткий, плотный, в котором нет места постороннему, или нет сна совсем, или душа отчего-то сопротивляется.

«Если не спит — войти тоже не получится», — вспомнил он и решительно двинулся в колышущиеся клубы. Разумеется, мысленно.

Туман принял его, обнял, раскрыл свою бесконечность, и Олег оказался в огромной пещере. Свет попадал сюда невесть откуда, никаких окошек и дверей вокруг не существовало. Зато здесь было гладкое, как зеркало, озеро, перед которым и сидел воевода в шелковом халате и в крохотной золотой шапочке. Олег подкрался ближе, думая, как вступить в контакт — но тут поверхность разорвалась и из нее под самый потолок взметнулась красная, как спелая смородина, голова дракона на сильной мясистой шее. Или это было змеиное туловище? Классные сны посещают китайского генерала! Клац главный герой зубами — и можно просыпаться.

Середин подумал, что китаец ударится в панику, замечется, будет искать пути спасения — но тот встал, сложил домиком руки на груди:

— Твой смиренный раб пришел ради уроков твоих, великий Цзяо-Лун…

Олега осенило, и он, усилием воли увеличив голову чудовища раза в три, загрохотал:

— Ты здесь прохлаждаешься, а великий император письмо прислал с приказом открыть ворота и союзников впустить! Ты выполнил приказ?! Ты выполнил приказ?! Открой ворота! Немедленно открой ворота! Ворота! Приказ! Ворота! Открой! Открой!

Вот теперь китаец действительно заметался, сжимая голову руками. Олег, зная, что своей воли воевода противопоставить ему не способен, сжал образ пещеры до размера небольшой комнатки с ровными оштукатуренными стенами, дракона превратил в стражника — такого же, что несли службу на стене. В руке стражник сжимал свиток:

— Приказ императора! Немедленно впустить союзников! Немедленно! Открыть ворота! Открыть ворота! Ты отказываешься повиноваться императору?!

— Я повинуюсь… Я повинуюсь.

— Открыть ворота! Приказ императора! Впустить союзника! Впустить! Впустить! — давил на воеводу Олег.

Мир вокруг заколебался, стал рассеиваться, размываться. Стали различимы квадратное окно, балдахин, ковры на стенах. Видимо, китаец проснулся, но все еще пребывает в полубессознательном состоянии. Урга успела выпить его волю, и у воеводы силы духа не хватало, чтобы избавиться от полуночного наваждения.

— Приказ императора, — уже сам пробормотал тот. — Открыть ворота… Впустить союзника…

Комната закачалась — китаец поднялся, навстречу открылась дверь, по сторонам потянулись стены коридора. Впереди показались зубцы стены, бескрайнее море звезд над головой и столь же бескрайнее море всадников с поблескивающими наконечниками.

«Открыть ворота! Приказ императора! Впустить союзника! Впустить!» — продолжал подстегивать жертву ведун.

— Приказ императора, — невнятно прошептал стражнику воевода. — Открыть ворота… Впустить союзника…

— Что ты сказал, господин? — не поверил своим ушам воин.

«Приказ императора-а!!!» — со всех сил, хотя и мысленно, заорал Олег.

Воевода подпрыгнул и тоже резко выдохнул:

— Приказ императора! Впустить союзника!

— Слушаю, господин…

— Открыть ворота!

— Да, господин. — Стражник отставил копье и наконец-то навалился на рычаги большого деревянного колеса.

«Открыть ворота! Открыть ворота!» — не прекращал давление Олег.

— Открыть ворота! — бормотал стражнику воевода.

Сотни внизу дрогнули, заколыхались и по трое в ряд двинулись по тракту, на рысях влетая китайцам под ноги.

«Союзники императора!» — совершенно серьезно сообщил воеводе Середин.

— Союзники императора… — повторил тот для воина.

— На все воля императора, — безнадежно ответил тот.

Олег не отступал, пока через ворота не прошло больше шести тысяч степняков, а на стене не появились одетые в кольчуги нукеры рода ворона. Лишь в этот момент он позволил себе расслабиться и исчезнуть. Изменить что-либо все равно было уже нельзя.

В юрте было тихо, сумрачно. Свеча догорела до половины, горячий жир скатывался у шаманки по пальцам прямо в холодный очаг.

— Вот проклятие… — Он потушил уже ненужную свечу, вытер ее руки, взял лицо в свои ладони, прижался лбом ко лбу: — Все, Урга, все закончилось. Все уже позади. Возвращайся, возвращайся ко мне. Возвращайся!

Шаманка дрогнула, шевельнулась, их губы случайно встретились, и это легкое прикосновение превратилось в горячий бесконечный поцелуй.

Олег вышел из юрты только на рассвете. Ему навстречу тут же поднялись два десятка нукеров, одетых в полный булгарский доспех. У Середина неприятно кольнуло в груди — подобный конвой в его понимании больше всего походил на арест.

— За что такая честь, ребята? — поинтересовался он.

— Приказ хана Чабыка, досточтимый Тенгизхан, — ответил один. — С одобрения курултая. Ты слишком важен для народа свободных, чтобы оставлять тебя одного во время войны.

— Если приказ, придется смириться, — усмехнулся Олег. — Коня мне кто-нибудь подведет?

В первую очередь он посетил крепость. Выглядела она достаточно скромно — казарма казармой. Нукеры, получившие приказ не трогать мирных людей, не поранили никого. Стража, не получившая приказа сражаться, с тупым упрямством продолжала караулить стены на глазах веселых степняков. Здесь же стоял и воевода, весь вид которого выражал жалкое недоумение.

— Ты молодец, все сделал правильно, — похлопал его по плечу Середин. — Мы ведь союзники, правда? Давай собирай своих людей, идите к императору. Доложитесь по всей форме. Только порох и оружие оставьте, хорошо? Вам они в дальней дороге ни к чему. Нет, постой. Вы писца повесили? Нет? Это зря. Вы перед уходом повесьте. Взяточничество — это нехорошо.

Снизу послышалось многозначительное кашлянье. Олег выглянул, улыбнулся:

— Здрав будь, хан Чабык.

— Да вот, величать меня так начали, Тенгизхан, — смутился нукер.

— И правильно начали. Что ты там делаешь?

— Прости, уважаемый, тебя потерял.

— Я уже нашелся! Иди сюда. — Ведун повернулся к китайскому воеводе: — А вы еще здесь? Ступайте, ступайте. За нас не беспокойтесь. Мы подхода табунов наших подождем и следом поскачем.

Со временем Олег немного промахнулся: сидеть возле крепости пришлось целых два дня. Потому что стада в сопровождении радостных купцов понадобилось пропускать внутрь, и только с подходом замыкающих сотен Бий-Султуна ведун смог оставить крепость и опустевший лагерь на попечение трехсот нукеров и старосты с братьями и пойти дальше вперед.