Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
— Тогда получается бред. Зачем-то то и дело включается никому не нужная колыбельная, как намек, что полиция ничего не делает…
— Иногда маньяки так делают — им страшно хочется утереть нос полиции, которая не замечает их действий. Бывали случаи, когда маньяки сами писали в газеты, сообщая про свои планы. Им интересно водить полицию за нос. Им нравится играть, Тая. Это известный факт.
— Хочешь сказать, что княгиня Зимовская — маньяк?
— Нет.
Тая не удержалась и ткнула его в бок пальцем:
— Ну и ладно, ну и храни свои секреты! Я ничего не понимаю в расследовании и не лезу к тебе. Хочешь освободить Зимовского — вперед, я не протестую. Я привыкаю к мысли, что он не совсем виновен.
Он поймал её за руки, заставляя разворачиваться к нему:
— Тая… Я клянусь, я разберусь в происходящем. Обещай одно: прекрати прятаться за мыслью о смерти. Прекрати бегать от нас и жизни, прячась за ритуалом Снегурочки. Мы тут. Лес тут. Надо будет — мы его нагнем так, что мало не покажется. Надо будет — найдем и вернем до капли твою жизнь. Надо будет — по суду заберем твою нить у Зимовского. Понимаешь?
— Гордей…
— Я думал, мы друзья. Я думал, что все знаю о тебе. Я даже не подозревал, что ты скрываешь ритуал Снегурочки, который мы можем обернуть вспять. Еще мало что потеряно — увидь уже вокруг себя мир. Ты вернешься из леса — я точно это знаю.
Хорошо, что Тае не пришлось отвечать: в кармане мундира у Гордея запел походник — его срочно вызывал к себе Кот.
Гордей, выслушав Кота, прошипел себе под нос ругательства, посмотрел больным взглядом на Таю и лишь выдал одно:
— Ненавижу, когда предсказания Кота сбываются. Прости, мне надо срочно ехать. Ты…
Тая храбро улыбнулась для Гордея:
— Я дойду до твоего дома сама. И клянусь, я посижу тихо-тихо, как в норке, не бросаясь в приключения.
— Обещаешь? — он пальцем ткнул её в нос.
— Обещаю. Тут через пустырь до твоего дома идти не больше десяти минут.
— Ключи?
Она достала их из кармана джинсов:
— Не потеряла.
— Не забудь поесть — я проверю вечером.
— Гордей… Иди уже. И… Держитесь там с Котом, хорошо?
— Будем…
Тая пошла первой — знала, что Метелица будет провожать её взглядом, пока её будет видно в бурьяне. И в чем же оказался прав Павел в этот раз? И как это отразится на расследовании и на самой Тае? И почему Гордей связывает историю с феромонами и ритуал? Снова одни вопросы. Тая терпеть не могла, когда не знала ответы.
Выполнить обещание Гордею и дойти без приключений Тая не смогла — возле дома Метелицы стоял, перегораживая всю улицу, пафосный автомобиль: серебро отделки, выразительно огромные размеры представительского класса, гербы Разумовских на дверцах и капоте, «ведерко» спецсигнала, в салоне поди кресла с массажем и прочие прелести богатства.
У калитки, ведущей к дому Метелицы, стоял «шкафчик» из родовой гвардии — фантазийный фиолетовый мундир с гербом Разумовских, фуражка, блестящие на солнце сапоги, естественно, сабля с «клюквой» на эфесе — у Таи тоже есть «святая Анна», просто ей оружие не положено. И непреклонное выражение «ты не пройдешь!» на лице шкафчика — им бы с Зимовским мериться, кто способен больше спеси передать. Тая опомнилась — у Зимовского не спесь была на лице, отнюдь не спесь. Гнев и злость. На Таю — вряд ли Зимовский злился на себя за неожиданные реакции его второй половины.
— Екатерина Сергеевна Разумовская желает с вами побеседовать! — возвестил шкафчик очевидное. Голос, что труба — всех достанет. И полная уверенность во взгляде, что Тая его послушается.
— Я с ней не желаю беседовать. Не представлены друг другу. — Тая вспомнила Зимовского и старательно подражая ему, осмотрела шкафчика с головы до ног. Кажется, ей презрению еще учиться и учиться, потому что шкафчик приглашающе указал рукой на автомобиль:
— Ваше мнение не имеет значения.
Шофер в черной форме выскочил из машины и приветливо открыл дверцу:
— Прошу!
От Таи потек ледяной холод. Что там с хладноломкостью металлов? Главное, живых не задеть. Ни с какими Разумовскими она разговаривать не будет. Она устала, она еле стоит на ногах, она хочет есть и побыть в одиночестве — она сегодня с дедом попрощалась навсегда. Имеет право побыть одной без Разумовских.
Первой настроения Таи не вынесла дверца автомобиля, точнее его ручка — она, затянувшись сизым инеем, сломалась, разлетелась вдребезги, когда Тая щелчком отправила в неё ледяную градину. Точно, не лгала паутинка: при -60° железо разлетается, как простая керамика.
— Еще вопросы и предложения, господа?
Из машины вышла, осторожно переступая лед, недовольная Разумовская — Тая видела её фотографии на приемах. Лощеная, красивая, высокая и столь же высокомерная, одетая стильно — и что Зимовский не клюнул на такую красоту? Он не клюнул, а отдуваться Тае.
Екатерина Сергеевна, лет двадцати трех или пять, Тая точно не помнила, строго, как классная дама на уроке, распорядилась, уверенная в своем праве:
— Ты оставишь князя Зимовского в покое! Иначе все узнают о твоей беременности и ваших оргиях втроем с императорским ублюдком и выродком-штафиркой из сыска…
Тая заставила себя заледенеть — ей нельзя злиться. Иначе лед выйдет из-под контроля. Но! Но! Но будет еще какая-то сидевшая в тылу барышня обзывать Гордея штафиркой! Она даже права такого не имеет — ни дня военную форму не носила, а туда же — использует военные оскорбления, и против кого?! Против Гордея.
В голове Таи помутилось.
— Поняла? — почему-то Таину попытку удержать себя в руках Разумовская поняла иначе. — Зимовский — мой!
— Да забирайте с моим превеликим удовольствием!
Первое переднее колесо взорвалось за штафирку. Второе за ублюдка. Обижать Павла Тая тоже никому не позволяла. Задние колеса Тая разрушать не хотела, но вмешался лес — машина грузно покачнулась и просела и на задние колеса. Асфальт покрылся мелкой резиновой крошкой.
Глава седьмая, в которой Тая осознает свою ошибку
В воздухе кружились, сверкая на солнце, снежинки. Завораживающее зрелище, только Тае сейчас нельзя отвлекаться и забывать, что она человек. Она заставила себя унять обиду. Надо перестать леденеть.
Разумовская, надо отдать должное её выдержке, напуганной не выглядела: она лишь картинно ладонью закрыла рот, когда «шкафчик» прикрывал её собой от разлетающейся во все стороны
