Возвышение ученицы мага - Айисдоттир
Каменные овальные плиты, испещренные голубыми кристаллическими линиями по днищу, с большими кристаллическими кубами позади. На четырех таких платформах летел отряд. Всего лишь один отряд. От шестидесяти человек зависела победа в этой войне.
Спрыгивали на склон легионеры, в шлемах с открытыми лицами, пластинчатых панцирях, с ромбовидными щитами и копьями с кристаллическими наконечниками, которые были временно обвязаны тряпками, чтобы скрыть голубоватое свечение.
Рассыпавшись по склону, люди оглядывали долину, покрытую лесом до самой гоблинской столицы и дальше, лес этот тянулся по всему западному побережью континента, огибал его и покрывал собой южное побережье. И мерхонцы видели, что многими уютными огоньками был посыпан лесной массив вдалеке.
Это был Бингор.
Без ненависти и злобы, но военная удаль блеснула искрой в сотне с лишним очей, отразивших ландшафт. И отряд двинулся. Несколькими цепочками они шли меж горных стволов. Только звезды мелькали в щелях хвойных крон. Молчал лес. Враг ничего не знал.
Полтора десятка миль без единого слова. Лагерь они не разбивали, не спали, не ели, только шли. Шли час, шли два, три, пять и наконец, после семи часов беспрерывной ходьбы по корням и камням, вымотанные и все также заряженные, легионеры притаились у края большого оврага, с которого открывался вид на отчищенный от деревьев склон низины, идущий вплоть до высоких деревянных стен города. Даже слишком высоких, возможно, сотню шагов в высоту. Эти стены были укреплены массивными опорами, на них висели, словно ульи, пристройки, соединенные перегородками, лестницами и крытыми коридорами, словно кварталы, они облепили колоссальную фортификацию.
Командиром отряда был рыжий усатый вояка, начинающий стареть. Он оставался на этой невысокой должности очень долго, и все это время он исправно служил легиону.
— Мы проникнем в город, спрятавшись в караване, — объявил он с чопорным весельем в голосе.
Отряд двинулся дальше вдоль края оврага, пока не нашли лесную тропу, по ней вышли на караван. Это был большой поезд из множества повозок, запряженных местными черными верблюдами, довольно крупными относительно человека. Гоблины вели его.
Эти твари вблизи были меньше человека почти в двое, но были при этом очень плотными и резкими, была у них коричневая кожа, вытянутые как собачья морда лица, но сравнение с собакой этих существ в глазах человека оскорбляло бы собаку.
И тем не менее, когда торговцы этой расы вступали в диалог, то их речь преодолевала все межвидовые трудности, слушать их было приятно. Йенс не понимал, что они говорили, так как не владел их языком, но только слышал, как они щелкали и жужжали, ведя какую-то беседу с командиром отряда, который с трудом и расстановкой выговаривал гоблинские слова.
— Внутрь! Обставьте себя ящиками и не высовывайтесь, пока я не дам команду!
Легионеры полезли внутрь под тенты, чтобы притаиться среди ящиков и бочек с разными товарами. Чем-то там воняло, должно быть гоблинскими деликатесами. Ночная свежесть быстро сменилась душной чернотой.
Караван двинулся. Легионеры ощущали тряску. Тонкости проникновения в город остались для них скрыты, они не видели, как открывались ворота у основания стены, как блуждал караван по ночным улицам Бингора. Слишком огромный, этот город никогда не спал, в нем всегда велась торговля, смена времени определяла лишь то, насколько много шума в глубине его центральных кварталов. На краю этой злачной территории возвышался ствол колоссального древа, у которого однажды спилили верхушку и все ветви, а внутри выдолбили переходы и лестницы, создав башню.
У подножия этой башни и прозвучал вновь голос командира:
— Подъем!
Снова свежесть ночи, но вперемешку с обилием других запахов, какого-то дерьма и пряностей, кто-то ночью готовил, кто-то вываливал помои. Здесь на корнях, друг на друге, стояли и висели лачуги, сделанные по-видимому из глины и веток, маленькие окна, как дыры, сено на крышах, лестницы, мостики, веревки, горшки сушились на торчащих бревнах перекрытий.
Какие-то гоблины увидели легионеров и убежали. Все это не было важным, их рано или поздно обнаружили бы, слишком много воинов проникло за городскую стену.
Башня также была обвешена пристройками. На них и стали карабкаться легионеры. Лестницы шатались, доски скрипели, ветер обдувал. Они двигались по узкому пространству, где-то карабкались по стволу, вбивая клинья, протягивая веревку, где-то перебирались по переходам.
Здесь было пусто. Но через время появились гоблины, их было сразу много, и они были везде. В легионеров полетели дротики, стрелы, камни, ножи, копья, все что, можно было метать. Легионеры прикрывались своими щитами, а затем сдернули тряпки с кристаллов и испустили лучи во все стороны, поджигая гоблинов живьем, те вспыхивали как свечки и падали в стороны.
Магические лучи не просто прожигали живую плоть, но иногда заставляли её воспламеняться, если выпущенные из кристаллов заряды были достаточно сильными, но такие кристаллы могли создавать и заряжать только маги Мерхона.
Уничтожая все и вся, легионеры продвигались дальше. Гоблины разбегались по поверхности древа, ловка снуя по веревкам и перекладинам, а легионеры медленно, но упорно, поднимались на одну постройку, потом на следующую.
И где-то постройки все же загорелись от копейных выстрелов. Внизу разбушевался пожар.
Легионеры создали в этом узком и вертикальном пространстве свой собственный ад, который также, как и они, карабкался медленно вверх, чтобы пожрать все.
Отряд нес потери. Кто-то из легионеров падал со стрелой в глазу, кто-то оступался и летел вниз. Должно быть те, кто задерживал гоблинские подкрепления у подножия башни, уже были разорваны на куски, и Йенсу повезло, что он был вместе с теми, кто штурмовал древо.
Гоблины стали выбрасывать лестницы наверху, разрезать веревки, поджигать строения сверху. Они делали все, что только могли, чтобы не дать легионерам подняться, но их также становилось все меньше, а подкрепления снизу не могли подойти. И легионеры висели на этом древе вместе с гоблинами, почти вцепившись друг в друга. Озверев, гоблины запрыгивали к легионерам, кидались на них, хватали за щиты, пытались достать своими топорами и копьями, но их насаживали на кристаллы и сбрасывали вниз уже мертвые коричневые тушки.
Хриплое гавканье гоблинов заполнило уши вместе с треском огня и плавным гудением испускаемых лучей. Где-то посреди всего это потерялся Йенс, смешавшись с взметающимся ввысь адом. Битва была упорядоченным хаосом, но этот оторванный отряд буянил даже относительно того, что звалось сражением, ведь они воевали не на запад или на восток, но натиск их был направлен прямо вверх. И
