Практикантка (СИ) - Роман Абдуллов

— Маркус, у меня проблема!

К рассказу о её фиаско на заклинаниях Маркус отнесся серьезно и, выслушав, кивнул на ближайшую скамью:

— Обсудим здесь.

Они сели. Пауза затягивалась, и Лера начала нервничать. Ей-то казалось, что Маркус, узнав о проблеме, тут же все разрулит, но он продолжал молчать.

Скоро фонари окончательно погасли. Тогда Маркус затеплил светляк и задумчиво произнес:

— Я и не думал, что тебе будет легко.

— Фух, — Лера расслабленно обмякла. — Ты меня обнадежил.

— Уже?

— Конечно! Все считают, что мне пора прощаться с академией, а ты — что всего лишь нелегко придется… Ты всегда так говоришь, и я всегда справляюсь.

На это «доказательство» Маркус только хмыкнул и пояснил:

— Думаю, дело в том, что они видят лишь твой недостаток — невероятно крошечный резерв. Однако я вижу и достоинство.

— Только одно? — Лера наклонилась вперед, заглядывая Маркусу в лицо и ловя его взгляд.

— Не одно, еще скромность. — Маркус пальцем надавил ей на лоб, возвращая на место. Затем, посерьезнев, сказал: — Я про то, как быстро ты восстанавливаешься.

— А, это… — Лера разочаровано вздохнула. — Я уже подсчитала. В среднем площадь моего «плевка» в тридцать раз меньше, чем у других студентов, а восстанавливаюсь всего в четыре раза быстрее, так что нивелировать не получится.

— Нивелировать?

— Ну, уравнять, привести к общему знаменателю.

— Ясно… Однако в своих расчетах ты не учла маленький нюанс: будущих магов не заставляют трудиться как простых деревенских мужиков. Студенты работают всего пару часов — на большее резерва не хватит, — а затем отдыхают до следующего утра. Восстанавливаются… Понимаешь, к чему клоню?

— К тому, что Я отдыхать не буду?

— Да. Ты будешь «пахать» целый день и, возможно, часть ночи, а в короткие перерывы будешь есть, чтобы быстрее восполнить силы. Если продержишься месяц в таком режиме — с постоянной усталостью, недосыпом, на грани истощения резерва, — тогда… справишься.

Перед внутренним взором встала картина «Бурлаки на Волге». Лере представилось, что к концу практики она будет такой же изможденной.

— Жесть! — Она передернулась и жалобно посмотрела на Маркуса: — Вдруг я одна не справлюсь?

— А кого еще-то надо?

— Так тебя же! — удивилась его непонятливости Лера. — Мне твое присутствие сил придает.

Маркус ответил столь же удивленным взглядом. Затем помахал в ее сторону двумя пальцами, будто соринку с плеча стряхивал:

— Отодвинься! Вдруг ты восстанавливаешься за счет других.

Лера уставилась на Маркуса, не веря своим ушам. Он, что, реально пошутил? И чуть раньше, про скромность… Уже два раза? Ей не показалось?

А Маркус вдруг помрачнел и встал.

— Идем. Тебе надо нормально спать хотя бы в оставшиеся дни.

Идти никуда не хотелось. Хотелось сидеть на этой скамье всю ночь, вдвоем…

— Эх, перед смертью не надышишься, — вздохнув, Лера поднялась.

Они неторопливо двинулись во тьму аллеи. Над головами плыл янтарный светляк, воздух благоухал ночными цветами, где-то тихо посвистывала сонная пичуга — было хорошо, не хуже, чем на скамье. Жаль только, что все дороги когда-то кончаются.

— Маркус, — негромко позвала Лера. — Ты же знаешь мои возможности… вернее, слабости… но поддерживаешь и даже ставил деньги в заведомо проигрышных пари… Зачем? Ты веришь в меня? Или это просто желание идти всем наперекор?

— Сегодня, что, день откровений? — вместо ответа сухо спросил Маркус.

Лера стушевалась. Черт, зря полезла с такими вопросами. Слишком личные… Злясь на себя, она театрально развела руками:

— Ну извини! Не знала, что у вас разговаривать можно только по дням откровений. — Тут она с подозрением покосилась на Маркуса: — А такие, вообще, есть?

— Нет.

Лера поджала губы, не зная то ли рассмеяться, то ли обидеться.

Остальной путь они проделали в молчании, но когда вышли к общежитиям, Маркус внезапно остановился.

— Хочешь знать, почему я ставлю на тебя? — Он внимательно посмотрел ей в глаза. — Потому что ты пошла в лабиринт с двадцатью единицами, а перед тем сказала, что в академии решается твоя жизнь.

Лера почувствовала, как румянец заливает щеки. Блин, она, действительно, это говорила. Так пафосно… Но кто ж знал, что после того злополучного случая на озере они с Маркусом снова встретятся.

— Я думала, ты пьяный был, не помнишь, — пробормотала она.

— Я все помню. И твой прощальный жест тоже.

— Злопамятный какой!

— Скорее, осмотрительный, — не поддержал Маркус ее легкомысленный тон. — Считаю жизненно важным знать, что за человек рядом со мной. Один в порыве ярости всего лишь метнет бутылку, а другой, улыбаясь, вонзит в спину нож.

* * *

Раскинув руки и ноги, Лера лежала на теплом полу в своей комнате и смотрела в едва различимый во тьме потолок. Не спалось. В мыслях всё крутилась последняя фраза Маркуса.

— И что это было? — хмуро спросила Лера у потолка. Звуки растаяли, не потревожив мирный сон женского общежития. — Я-то, дура, думала, Маркус мне поверил, а он… Он, что, намекает, будто я припасла нож? Или думает, я могу только бутылками кидаться? К слову, из бутылок «розочки» делают… А может, он всех подозревает⁈ Осмотрительный, блин… Как можно быть таким в двадцать лет?

Хотя… Если у тебя казнили отца, и в жизни осталась лишь одна цель — отомстить… Если друзья превратились во врагов, а спину прикрыть некому… Тогда от каждого будешь ждать подлого удара.

Даже от клиентки… Блин, погано-то как.

— Я просто хочу вернуться домой. Что в этом плохого?

Вопрос остался без ответа, лишь мрак, казалось, колыхнулся в темных углах и придвинулся ближе.

* * *

Погасив светляк, Овидус блаженно растянулся на свежих, пахнущих миндалем и полынью простынях. Как же он устал! В последнее время новые места только угнетали и вызывали раздражение — везде одно и то же.

Он уже задремывал, когда в спальню осторожно постучали.

— Дэр Овидус, вы спите? — Шепот Колина раздался слишком громко, чтобы звучать из-за закрытой двери.

Овидус промолчал, надеясь, что помощник уйдет, но тот прислушался и, скользнув внутрь, без малейшей тени раскаяния уже в голос произнес:

— Вы не храпите, так что можете не притворяться. У меня новости!

— Наглец, — проворчал Овидус. Магзрением увидев, что Колин активирует светляк, зажмурился и с кряхтением сел на постели. — До утра твои новости не ждут?

— Вы же сказали, всё важное сразу нести вам.

Светляк разгорелся слишком ярко. Овидус щурясь, недовольно воззрился на Колина.

— Помнится в прошлый раз, когда ты ввалился ко мне посреди ночи, «важным» оказалось любовное письмо дэра Палюса.

— Это другое, — чуть смутился Колин. — Сейчас я узнал, кто автор студенческого гимна. Это студентка лиа Вэлэри Дартс.