Костёр и Саламандра. Книга третья - Максим Андреевич Далин
— Может, я? — заикнулась я, но Вильма остановила меня взглядом.
И взяла Око из рук растерявшегося Грейда.
— Куда прикладывать? — спросила она спокойно.
— Ах, государыня! — воскликнул Грейд, хмурясь.
— Пожалуйста, быстрее, друзья мои, — сказал Валор.
— К голове! — тут же сказал Грейд.
Виллемина подошла, присела рядом с дёргающейся мерзкой тварью, наклонилась к самой башке — и прижала Око к чёрной шершавой коже между глазами.
Из твари повалил чёрный дым, она задёргалась так, что Валор с матросами еле-еле удерживали её. И тут Грейд запел.
Я впервые видела настоящий обряд экзорцизма. Зрелище оказалось чудовищное.
— Ради небесной истины, — пел Грейд, — ради предвечного света, ради всезрения, всезнания и милости Творца нашего — оставь это несчастное тело, тварь из злого огня!
Плавун корчился и выдирался. Из пасти у него на брюхе одновременно вытекали какая-то чёрно-зелёная мерзость и чёрный вонючий дым, настолько тяжёлый, что даже в ветреный день стелился над самой палубой. Плавун скрёб палубу когтями — и кое-где оставил заметные царапины на её стальной броне.
Мне показалось, что действо продолжалось нестерпимо долго. Я чувствовала напряжение всех сил Валора и матросов, будто сама держала тварь, — она была страшно сильной, и мне казалось, что больше всего она хочет дотянуться до Виллемины. А Грейд пел, и мне казалось, что конца этому не будет.
И вдруг по телу плавуна прошла страшная судорога, будто из него пытался вырваться на свободу его собственный скелет, — и туша расслабилась, тут же начав разваливаться, как тёплое желе или медуза на солнце. Я увидела, как руки матросов, только что державшие упругое, увёртливое, сильное, провалились в тушу, как в рыхлую массу.
Воняло нестерпимо: дымом, мертвечиной, гниющими водорослями, тухлой рыбой…
Виллемина легко поднялась, оттирая перчаткой сияющее Око. Всё её платье было в чёрно-зелёных отвратительных кляксах.
— Обожглись? — спросил Ольгер сочувственно.
— Начал остывать тотчас же, как государыня приложила Око, — сказал Валор.
— Вёрткий, зараза, — пожаловался матрос с лихими чёрными усами, отряхивая ладони. — И шкура режет, как акулья кожа. Прямо впивалась, да, братцы?
— Да уж, впивалась! — хмыкнул наш знакомый балагур с длинными ресницами. — Я, пока живой был, как не побреюсь — точно такой же вот был шершавый! Как сейчас помню!
Расхохотались все, даже Грейд.
А с пирса на палубу перешли тритон и фарфоровый матрос. Я страшно обрадовалась, что они оба целы, все наши — тоже. Валор тут же спросил:
— Как вы себя чувствуете после воды, мэтр?
— Мокро, мессир, — весело ответил матрос, вызвав у своих товарищей ещё один взрыв хохота. — Да вы ж не беспокойтесь, всё в порядке. Дышать-то нам с вами ни к чему, дружок наш, Безмятежный, помог на берег выбраться, бронза в воде не ржавеет, кости — и тем более, а форменка просохнет.
И хлопнул тритона по спине, а тритон в ответ дружески ляпнул его по плечу перепончатой ладонью.
— Нас как у Весёлого мыса глубинными бомбами закидали — так кораблик течь дал, — сказал усатый матрос. — Чинились, считай, под водой, и внутри кораблика вода. Починились с милостью Божьей, а воду — ничего, откачали.
— И никто, мессиры и леди, не чихнул даже, — вставил балагур.
— Ну что ж, — сказала Виллемина. — Ваше искусство, святой отче, вызывает уважение и восхищение. Демона вы, очевидно, отправили в ад, где ему и место. Но мне представляется, что для боевых условий этот благочестивый метод не годится.
Грейд согласно кивнул, печально помаргивая. Виллемина вернула ему Око:
— Вы настоящий чудотворец, отче.
— Истинно чудо, — кивнул белокурый матрос. — Вот только побыстрее бы…
— И для нас не годится, — чирикнул тритон.
— Тем не менее, — сказала Виллемина, — это был очень полезный опыт. И теперь я понимаю, что делать.
3
К финалу нашего опыта на пирсе уже собралась изрядная толпа зевак. Добрые горожане восторженно заорали, когда матросы принялись убирать останки в мешок и чистить палубу, а я подумала: неужели вся эта братия так и глазела на экзорцизм? Я не заметила.
Не до того было.
Но беседовать на виду у толпы нам, грязным и страшным, было совершенно неуместно — и мы спустились в кают-компанию. Она нам наконец пригодилась.
По дороге вниз я выпустила Тяпку. Милая моя собака, в ужасе от того, что мы без неё участвовали в таком опасном деле, лизалась, тыкалась и порывалась обниматься. И я её обняла, беднягу: она очень тревожилась за нас.
— Прекраснейший мессир Дильман, — сказала капитану Виллемина, — я вас очень прошу нас простить: мы всё-таки притащили ароматы злобной нечисти внутрь чистого «Миража» — и с этим пока ничего не поделаешь. Быть может, стоит послать человека во Дворец? Мы просто не можем показаться в городе, заляпанные кусками плавуна с головы до ног: мы перепугаем людей. Пусть оттуда пришлют чистое платье — всем участникам битвы?
— Немедленно пошлю, государыня, — прочувствованно сказал капитан. — То, что вы сделали, настоящий подвиг. Вы меня поразили. Боже мой, хрупкая женщина…
— У нас с вами, дорогой капитан, одинаковый бронзовый стержень внутри, — сказала Виллемина, улыбаясь и голосом, и глазами. — Мы сражаемся вместе. Распорядитесь, пожалуйста, и возвращайтесь. Предстоит важный разговор.
В общем, потребовалось минут пять на все эти распоряжения и на то, чтобы мы как-то устроились. Мы с Виллеминой, наставник Грейд, который всё тёр Око, уже не сияющее, но ещё излучающее еле заметное тёплое свечение, Ольгер, Валор, так держащий руки, будто не хотел к чему-то прикоснуться пальцами, и наш друг тритон разместились на стульях. Капитан, штурман Талиш, мэтр Найл и матросы встали в дверном проёме и за стульями. Всё-таки было очень тесно. И воняло тухлой селёдкой.
Но разговаривать можно.
— Я бы хотела, — сказала Виллемина, — всё обобщить и сделать выводы.
— Вы изволили сказать, что представляете наши дальнейшие действия, государыня, — сказал Валор с лёгким поклоном. — Это очень сильно, потому что я, откровенно говоря, слегка растерян.
— Вот как? — удивилась Вильма. — Отчего же? Святой наставник Грейд и мы с вами отлично избавили юдоль от демона, который сидел внутри твари. Это хорошо.
— Да, но… — замялся Валор.
— Да, государыня, — вставил Грейд. — Способ-то впрямь оказался не для войны. Где же удержать такое чудовище на поле боя, столько времени…
— Зато мы точно знаем, что освящённый символ Ока им неприятен, — сказала Виллемина. — Но главный вывод — что технические методы в борьбе с этими тварями эффективнее тех, которые может предложить церковь или твои коллеги, дорогая Карла. Из всех методов, которые сегодня упоминались, мне больше всего понравились глубинные бомбы.
— Ты
