Андрей Егоров - Путешествие Черного Жака

— Стржмак? — удивленно переспросил кто-то из моих слушателей.

— Не перебивать, — рявкнул слепец. Наступила тишина.

— Стржмак, — тем не менее повторил я. — С двенадцати лет я трудился на полевых работах, а потом в наш город прибыл караван из Кадрата…

— Чего? — выкрикнуло сразу несколько голосов, — чего он говорит? Какой еще караван из Кадрата, да здесь ничего нету!

— Отец мой крепко пил, в жизни его интересовали только две вещи — выпивка и…

— Женщины?!

— Да заткнитесь же вы! — снова подал голос слепец. Голоса поутихли.

— …Деньги. Он продал меня кадратскому купцу за несколько медных монет и галлон выпивки, так я попал в рабство и навсегда остался жить в Кадрате… Шикарное поместье моего нового хозяина находилось в самой глуши проклятых земель Там он отыскал золотоносное болото и теперь заставляет рабов круглые сутки промывать болотную жижу, чтобы получить золотой песок. Когда у него набирается достаточное количество золота, он отправляется с караваном в цивилизованные места и покупает себе новых рабов, как когда-то купил меня в Стржмаке. Старые рабы мутируют, они перестают быть похожими на людей. Находясь все время в контакте с болотной жижей, они делаются похожими на рыб, а поскольку он держит их на хлебе и воде, большинство из них умирает уже в первый месяц своего пребывания в Кадрате. Зато обогащается он, этот мерзавец. В его замке все сделано из чистого золота, даже плиты, из которых сложено крыльцо. Если их ковырнуть ножом, они заблестят так, что ни у кого не останется никакого сомнения — это золото. Так в роскоши и богатстве он проводит свои дни…

Признаться, я даже не ожидал, что моя краткая речь будет иметь такой резонанс. Добрая половина разбойников вскочила на ноги и принялась что-то громко орать, перекрикивая друг друга. Они толкались и спорили, не в силах справиться с охватившим их возбуждением. Я с самого начала подозревал, что нервная система у этих бедолаг весьма подвижна.

— Спокойно, — громко проговорил слепец, — сядьте на места, сядьте же…

Они медленно расселись, хотя кое-кто еще продолжал покрикивать. Я заметил, что часть особенно возбужденных упали на землю и вздрагивают всем телом — от нервного истощения у них начались судороги… Забавно.

— А как тебе удалось уйти оттуда? — спросил голубоглазый.

— Я долго изучал лес, забирался все дальше и дальше, запоминал тропинки, места, где я мог бы пройти, не опасаясь за свою жизнь… И вот однажды я не вернулся назад… Я столько времени провел в золотом замке, что хозяин даже не предполагал, что мне захочется когда-нибудь сбежать… Он думал, что я его верный слуга навсегда, поручал мне самую простую работу и неплохо кормил. Но все же я был рабом… Он сильно просчитался на мой счет…

Я усмехнулся. Вышло несколько фальшиво. Но они, кажется, не заметили фальши… Что с них возьмешь — тупоголовые уроды. Их даже не заинтересовал вопрос, почему я выгляжу как человек и совершенно не изменился, долгие годы вдыхая отравленный кадратский воздух. Да я должен был бы сейчас походить на одного из них, если бы мой рассказ оказался правдой, быть таким же уродливым…

Слепец принялся раскачиваться из стороны в сторону — он размышлял. Его головы мерно покачивались. В лагере царило заметное оживление.

— Мы возьмем это золото! — то и дело кричал кто-нибудь из разбойников.

Они снова стали толкать друг друга и бешено орать.

Меня окружили зловонной гурьбой, стали дергать за одежду и расспрашивать, как туда добраться.

— Даже если никто не пойдет туда, — сказал мне разбойник с огромной нижней челюстью и маленькими лохматыми ушами, — я отправлюсь один, скорее говори, как я могу туда попасть… Мне очень нужно золото…

— А кому оно не нужно? — перебил его другой. — Лучше заткни пасть одноголовый, пока я тебе не накостылял…

— Друзья! — выкрикнул я, поскольку порядком устал от суеты. — Давайте подождем решения главного.

Все уставились на голубоглазого, но он продолжал раскачиваться, размышляя… Решение вопроса, идти или не идти к золотому замку, зависело только от него. Толпа постепенно затихла. Он, словно только и ждал этого момента, вдруг воздел вверх указательный палец и сказал:

— Мы пойдем за Жаком.

— О да! — закричал лохматоухий, вторя целому хору обрадованных голосов, и ткнул меня кулаком в плечо. — Так ты покажешь нам много золота?

— Много-много, — пообещал я, — золота хватит на всех.

С необычайно довольным видом — что только делает с людьми близость к богатству! — он захохотал и снова ткнул меня кулаком. На этот раз вполне ощутимо. Тогда я ткнул его в ответ: нечего пихаться. Он торопливо отошел в сторону.

— Когда выходим? — деловито спросил я слепца, уже предвкушая свое чудесное спасение от тяжелой участи быть одним из членов их уродливого племени.

— Выходим прямо сейчас. Те, кто отправился на дело, вернутся и не застанут нас. Чтобы им было легче нас найти, мы выложим из ельника огромную стрелу, и они будут знать, куда им следует двигаться… В какой стороне света владения этого человека?

— На юго-востоке, — я показал в ту сторону, где находилось самое сердце Кадрата.

В это мгновение кое-кто из разбойников, возможно, и усомнился в правильности весьма опрометчивою поступка — двинуться на штурм эфемерного замка бывшего «злого хозяина» неизмененного нового члена племени. Но затем жажда быстрого обогащения взяла верх — отказавшихся участвовать в славном походе не наблюдалось. Ими руководила алчность.

Разбойники поспешно собирались, они наполняли дорожные сумки и мешки провизией, точили мечи и ятаганы, а те, у кого были мутировавшие лошади, седлали их, чтобы отправиться в путь верхом. Таких везунчиков было очень немного. Но я был в их числе. Отвязал своего длинноухого и задумался: следовало ли тащить его в эти непролазные дебри? Впрочем, если уж он достался мне по наследству, пусть теперь будет со мной везде. Я вспомнил, как ловко он прикончил мерзкую Ундину, собравшуюся расквитаться со мной за то, что я уступил ее разбойнику с седой головой. Что она о себе думала, когда пихала кулачишкой моего конька прямо в его черную наглую морду? Ощущала ли свою полную безнаказанность или просто считала себя сильнее всех?.. В любом случае конь убил ее, и я был этому чертовски рад.

Сборы прошли в дикой спешке. Через некоторое время я понял почему. Разбойники торопились убраться из лагеря, потому что не хотели делить золото с другими, они опасались, что отряд, отправившийся грабить караван, успеет вернуться и помешает им завладеть добычей полностью. По этой же причине указывающая направление нашего движения стрела получилась очень неявной — ельник был разбросан повсюду, так что узревший это сооружение впервые вряд ли смог бы догадаться, что это стрела. Голубоглазый был слеп, поэтому он не мог видеть, что за указатель соорудили его разбойнички, зато он мог почувствовать царившее в лагере настроение.