Евгений Решетов - Последний языческий бог (СИ)

- Ты сказал, что они дочери Старого Мира, и я так понял, что не в ладах с Церковью, так почему же они схватили нас? Мы ведь как бы по одну сторону баррикады.

- Анархистки. Они верны только своим сестрам. Им плевать, паладин ты или языческий маг, все одно - враг.

- А как они размножаются? Им ведь нужны мужики.

- Ведьмы часто притворяются добродетельными женщинами, выходят замуж или просто стремятся зачать ребенка, а потом обратно к своим. Хотя могут остаться жить обычной человеческой жизнью, но на шабаш летать все равно будут. Все легко и просто.

- Летают они на метле? Да? - протянул я, держа в голове недавно высказанную магом мысль, что наши миры не так сильно отличаются.

- А говоришь, ничего о них не знаешь.

Вспоминая множество полученной о ведьмах информации из своего мира, я произнес:

- А у них есть кровавые ритуалы? Мы можем быть главной составляющей такого события?

Эртифекс пожал плечами и показал пальцем на мертвенно-неподвижное тело мужчины:

- Вот он может дать нам ответы на твои вопросы. Единственно, что могу пока сказать о нашем умирающем товарище по несчастью это то, что над его глазами поработали уже здесь. Больше видимых травм нет. Скорее всего, его опаивали каким-нибудь зельем. И, он точно маг.

- Откуда ты знаешь? Я не чувствую исходящую от него магию, хотя прежде сразу распознавал магов.

- На его теле есть татуировка, свидетельствующая о его ранге. Он адепт, такой же как и я.

Ментальный маг поднял левую руку. На внутренней ее части, почти подмышкой, где сливаются бицепс и трицепс, красовался вытатуированный круг, внутри которого была помещена буква “А”.

- А как узнать его специализацию? - уточнил я.

- Ментал. Круг означает, что он ментальный маг.

- Ого, - потрясенно сказал я. - У вас много общего.

- И это меня пугает.

Я посмотрел на отголоски внутреннего страха, возникшие на лице Эртифекса, и чтобы он немного забылся, решил поделиться с ним знаниями о демонологах и паладинах.

- Эрт, ты только не спрашивай меня, откуда я это знаю, но внимательно слушай…

Спустя минут пять моих разглагольствований, даже Фанланд внимал, будто я сам пророк небесный. Лица внешне совсем непохожих братьев, сейчас были как никогда похожи. В их глазах застыла боязнь прослушать хотя бы одно слово, упавшее с моих губ. Они даже рты синхронно приоткрыли в удивлении от полученных знаний.

Как только я замолчал, ментальный маг с придыханием произнес:

- Откуда ты все это зна…

Я прервал его речь движением руки и твердым голосом сказал:

- Не спрашивай. Источник надежный.

Не хотелось рассказывать им о моих взаимоотношениях с Тир-Галаном. Это могло бы разрушь установившееся между нами доверие.

На нас опустилась тишина, прерываемая лишь слабым дыханием, доносившимся изо рта находящегося при смерти адепта. Я молчал и не мешал братьям обдумывать мой рассказ. На некоторое время страх будущего ослабел. Ведьмы отошли на второй план. Задача выполнена. Они хотели увлечь меня игрой, а я отвлеку их мыслями.

Глава 3

Вечерело. Сумерки постепенно заполняли мир, выгоняя прочь дневной свет. В яме уже царила непроглядная тьма. Сверху доносился тихий, но пронзительный женский визг, который сопровождали глухие удары в барабан. Мы уже час прислушиваемся к этим звукам. И каждый из нас знал. Впереди наш выход.

Каждый возглас, подгонял мою мыслительную деятельность. Я уже всю голову изломал, но как выбраться из ямы не придумал. Ее глубина была слишком велика. Даже если мы все, включая еще живого адепта, встанет друг другу на плечи, то ее край останется еще очень высоко. Как мы только не сломали себе шеи, упав с такой высоты? Тут же я сам ответил на свой вопрос. Мягкая и рыхлая почва смягчила удар.

Из темноты раздался голос Фанланда:

- Адепт еще живой. Никто не выиграл.

Его слова прозвучали так наиграно-печально, что меня аж перекорежило, но я смолчал. Эртифекс подобно мне не издал ни звука.

Наше трио не знало, что бог иллюзий Тир, тоже ломает голову над освобождением побратима из плена ведьм. Он не мог напрямую вмешаться в дела людей, как в ситуации с волчицей, так как она зверь, лишенный разума и души, а люди совсем иное. Он рискует в случае прямой помощи, мгновенно, отправится в небытие. Юнуф не дремлет.

Чем громче становились звуки какофонии разыгравшейся в Черном лесу, тем сильнее меня окутывало одеяло страха. Лежащий овощем адепт смотрелся как мое будущее. Что они с ним сделали? Повторят ли это надо мной?

- Эрт, Фанланд, - произнес я твердо, - как только выберемся из ямы сразу в бой. Лучше умереть так, чем лежать как он.

Я ткнул пальцем в тело адепта, но из-за темноты никто не увидел моего жеста, но даже без этого, все поняли, кого имею в виду.

В ответ на мою реплику раздался истерический смех мага. Сквозь него он начал выкрикивать слова:

- Ты думаешь самый умный? Думаешь тебе, такой махине, оставят шанс драться?

Вдруг, в яму упал еле тлеющий мешочек, за ним еще и еще.

Эртифекс тыча в них пальцем произносил:

- Вот о чем я говорил! Вот о чем…

Ноги начали подкашиваться. Тело отказывалось слушаться. Невероятная слабость разлилась по мышцам. На трясущихся ногах привалился к стене. Маг был прав. Шанса на бой нет. Я заметил, как рухнул на землю Фанланд. В свете искр, сыпавшихся от ведьменного мешочка, упавшего совсем рядом с наемником, были отчетливо видны его глаза. Там уже не было бравого воина, не страшащегося смерти и смеющегося над ужасом. Там была боль. Боль расставания с любимым человеком. Я кулем упал на землю, не отрывая взгляд от его глаз. Их заволокла пелена воспоминаний. Губы тронула печальная улыбка. На миг мне показалось, что я вместе с наемником вижу ее образ, но тут же моя голова бессильно запрокинулась назад, и глазам предстало небо, на котором восходила полная, чуть красноватая луна.

В обмякшем теле, только глаза остались покорны моей воли. Ужас, который испытал в момент, когда меня принесли в жертву, постепенно наполнял разум. Все было так похоже. Даже лица спускающихся по веревкам обнаженных женщин казались такими знакомыми и не раз виденными.

Ведьмы, а это без сомнения были они, начали деловито обвязывать мое тело веревками. Одна из них, молодая, не старше меня, с волнистыми, рыжими как огонь, волосами, взглянула мне в глаза и мило улыбнулась, обнажая ряды белых как первый снег, зубов. Сердце мучительно защемило, такая кротость и доброта царили на лице девушке. Ее внешность, выражение глаз, улыбка - все это вместе взятое совсем не вязалось с теми словами, что поведал о ведьмах ментал.