Марина Дяченко - Казнь

– Это, вероятно, ваши собственные рассказы… – Семироль разбирал бумаги, подсвечивая себе факелом.

– Я догадалась.

– Историческая ценность несомненна, но вот художественная… Гм. Много пышных повторяющихся эпитетов. Много глаголов… «История о том, как голубка принесла мертвому юноше алую розу…» «История о рыцаре, который совершал зло, чтобы быть бескорыстным», «История о скупце, который раздавал, чтобы приобресть»…

– Последнее, по крайней мере, парадоксально, – пробормотала Ирена.

Семироль отложил рукопись. Потянулся, сообщил безо всякого перехода:

– Если в течение месяца не подвезти на ферму угля и солярки – случится энергетический кризис… Продовольственный случится раньше – через неделю, когда закончится хлеб… Правда, есть еще мука, можно печь лепешки…

Ирена поморщилась – ее мутило от острой колбасы. Пожала плечами:

– Временной режим – один к десяти… Вполне вероятно, что там, в нашем мире, прошел всего лишь час, и Ник еще не догадывается…

Глаза Семироля сузились:

– Ах да. Ник…

– Он не виноват, – сказала Ирена поспешно. Слишком поспешно; и добавила после паузы, с нервным смешком:

– Да к тому же… я уже не верю, что мы вернемся обратно. В ту МОДЕЛЬ, из которой мы…

Семироль встал. Ирена замолчала.

– Нет, мы ВЕРНЕМСЯ, Ирена… Ваши с господином моделятором игры – это только игры, в то время как моя жизнь – это моя жизнь. Мы вернемся, я дождусь появления на свет своего ребенка, а после этого – идите куда хотите, пишите, сочиняйте свою судьбу…

– Ян, – вкрадчиво осведомилась Ирена. – А КАК вы собираетесь вернуться, а?

Вампир покровительственно улыбнулся:

– Мы отправимся в город… И найдем либо аналог магазина «Праздничные сюрпризы», либо… либо господина моделятора, Ирена. И если в этом мире существует господин Анджей Кромар – я подниму его хоть из-под земли.

В сундуках отыскалась одежда. Ирена долго разглядывала ее, брезгливо приподнимая двумя пальцами края пышных многослойных юбок. Вид корсета вызвал у нее приступ истерического смеха.

– …На кого я похожа, Ян?

Семироль придирчиво осмотрел ее наряд. Хмыкнул:

– Вы похожи на ряженую, Ирена. Не то принцесса, переодевшаяся в среднего достатка матрону, не то нищенка, стянувшая где-то чужое платье…

– «Если дама в кринолине, – неожиданно для себя процитировала Ирена, – а мужики в кольчугах и с мечами – хочется сказки… Иного, так сказать, мира… мироустройства…» Не удивляйтесь, Ян. Так говорил один мой почитатель – профессор восточной литературы…

Семироль поморщился:

– Кстати, о так называемых мужиках, мечах и кольчугах… Элементарные штаны в этом доме найдутся, или мне придется нарядиться старухой-гадалкой?

– Рваный истлевший саван, – сказала Ирена, подхихикивая. – Рваный саван и крылья нетопыря – вот что светит вам в этом мире, господин Упырь…

Семироль приподнял одну бровь, и Ирена подумала, что ее шутка, возможно, не так уж смешна…

А смешное поджидало их в гараже. Вернее, в пристройке, прототипом которой послужил гараж.

Кобыла. С выпирающими ребрами, с обрывком веревки на шее; животное, вероятно, долго находилось на самообслуживании, и от Ирены попросту шарахнулось – зато увидев Семироля, дико закричало, побелело глазами и забилось в угол…

Адвокат, оскалившись, подошел к ослабевшей от ужаса лошади. Положил руку ей на шею; кобыла задрожала крупной дрожью, Ирене сделалось ее жалко.

– Ян…

– Тихо…

Кобыла тяжко вздохнула – и смирилась. Ирене отчего-то вспомнился Ник.

За забором напротив все утро караулила любопытствующая соседка.

– Здравствуйте-здравствуйте, госпожа Хмель! С возвращеньицем!

Ирена натянуто улыбнулась. Подумала и отвесила что-то вроде реверанса – подметая юбкой дорожную пыль…

– Сойдет, – сказал Семироль за ее спиной. – Очень изящно.

Соседка, навострившаяся было поболтать, при виде Семироля сочла нужным скрыться. Вероятно, с точки зрения соседки вампир и вправду выглядел устрашающе; Ирене же казалось, что рядом идет статист из дешевого фильма, статист, которому в целях экономии бюджета выдали один только побитый молью плащ, и он накинул его поверх привычного костюма…

Было по-летнему тепло и неподобающе красиво. Дорога изгибалась подковой, уходила в город, на живописных холмах живописно паслись коровы, живописно зеленела роща, живописно синела речушка…

Лубок, подумала Ирена с отвращением. Лубочная картинка. Странно, со вкусом у Анджея было вроде бы все в порядке…

– Как вы себя чувствуете? – кротко осведомился Семироль.

– Нормально, – Ирена пожала плечами.

Теперь она сидела на костлявой лошадиной спине. Седло было сдобрено подушкой, Семироль вел кобылу под уздцы, лошадь шагала устало и безропотно.

Впереди поднимались горы. Не те, белые и сверкающие, что украшали окрестности Семиролевой фермы – привычные, зеленые, домашние горы, где одинаково клубится туман над рекой и дымок над чашечкой кофе. Кофейня под красной черепицей…

Ирена вздохнула. Лошадь повела ушами.

– Ирена, – голос Семироля изменился. Невозмутимый вампир, кажется, был потрясен. – Посмотрите, Ирена… Это все – реально?

По лугу вышагивала черно-белая голенастая птица. Плотной шеренгой стояли мохнатые елки, на полях зеленели всходы, все выше поднималось солнце; Ирена прищурилась.

– Это реально, Ирена? Не картинка, не голограмма?

Она вздохнула:

– А теперь вообразите. Вы стоите посреди мира, развесив уши, все решаете, не галлюцинация ли все это, не голограмма ли… А вас хватают под руки, везут в тюрьму и обвиняют в серии убийств… А потом приходит добрый адвокат…

Семироль молчал.

– Анджей Кромар, – горько сказала Ирена. – «Невиданно удачный эксперимент… когда работаешь на грани дозволенного… дозволенного не обществом – дозволенного природой… Тогда и успех может обернуться трагедией. Вот как в нашем случае…»

– Ну, ничего особо трагичного пока не случилось, – заметил вампир.

– Правда? Вы мужественный человек, Ян… А вот господин Петер, засовывая меня во все это… гм. Так вот, господин Петер считал, что Анджей просто рехнулся… Мы находимся в мире, созданном сумасшедшим творцом. Трагично?

– Пока что – нет… Если верить вам, я родился и живу точно в таком же мире. И неплохо живу, надо сказать…

Ирена вздохнула:

– Думаю, вы и в этом устроитесь… Вы всюду устроитесь, Ян.

Впереди показался колодец. Поилка для лошадей; у края дороги стояла приземистая широкая телега. Мужчина, такой же приземистый и широкий, возился с упряжью, женщина в высоком головном уборе доставала воду, на телеге пихалось локтями неопределимое количество малолетних чумазых детей.